— Не могу, — ответил он коротко. — И ты сама, Кристен, не хочешь, чтобы я оставил тебя в покое.

— С чего это ты взял? Я и знать тебя больше не желаю.

То, что Ройсу пришлось услышать, не вызвало у него особого восторга, и это отразилось на его лице. Он плотно сжал губы, и в глазах его вспыхнул зеленый огонь.

— И ты смеешь утверждать это после нашей последней ночи?

— Да.

— Лгунья! Ты все еще хочешь меня, и я докажу тебе это. Кристен презрительно усмехнулась.

— Один из моих недостатков — это упрямство. Оно досталось мне в наследство от матери. Однажды, поссорившись с отцом, она отказалась разговаривать с ним и держала слово целый месяц, хотя они с отцом страстно любят друг друга. Может быть, я и хочу тебя, потому что я и в самом деле нахожу тебя весьма привлекательным и ничего не могу с этим поделать. Но это последнее признание, которое ты от меня услышишь. Я никогда не отдамся тебе по собственной воле. Заковав меня в цепи, ты дал мне тем самым понять, что я для тебя ничего не значу, что ты ко мне ничего не испытываешь. От мужчины, которому я отдамся, я требую гораздо большего, чем обычная страсть.

— Это значит, что ты по доброй воле отказываешься от того, чего мы оба так жаждем?

Кристен на секунду закрыла глаза. А какого ответа она, собственно ожидала? На нее нахлынула волна горького разочарования. Она вспомнила его слова, сказанные прошлой ночью: «Ты мне не безразлична, Кристен. Конечно же, ты мне нравишься, даже больше. Как ты можешь в этом сомневаться?» Ах, как она глупа и наивна! Никогда больше не услышать ей из его уст таких слов.

Кристен открыла глаза и увидела, что его губы все еще плотно сжаты, а на щеке пульсирует маленькая жилка. Рука, покоившаяся на бедре, сжалась в кулак. Темные брови сошлись у переносицы, а глаза превратились в узкие зеленые щели. Ага! Наконец-то ей удалось вывести его из себя. Ну и хорошо. Во всяком случае хоть что-то у них есть общее.

— Ну, отвечай же, Кристен!

— Да, я нас обоих лишаю этого удовольствия!

— Черт побери! У тебя ничего не выйдет! Ты сказала все, что хотела сказать. А теперь выслушай меня. Возьму я тебя или нет, зависит прежде всего от моего желания, а не от твоего. На какое-то время я предоставил тебе право принимать решение, и в этом заключалась моя ошибка. Но я умею извлекать уроки из своих ошибок. Предоставив выбор тебе, я добился лишь того, что ты вообразила, будто право выбирать принадлежит прежде всего тебе. Но это не так, Кристен. Ты моя рабыня, и я владею тобой безраздельно. Даже твоя жизнь зависит от меня.

Бездушность этих слов возмутила Кристен.

— Никогда! Слышишь? Пусть я принадлежу тебе и ты можешь убить меня, продать или овладеть мной силой, когда тебе заблагорассудится. Но так будет не всегда. Если меня похитят или я убегу, то уже не буду тебе больше принадлежать. Да даже и сейчас, что бы ты себе ни воображал, ты не можешь обладать мной. Твои слова — это пустой звук. Для того, чтобы я на самом деле принадлежала тебе, мне пришлось бы сначала полюбить тебя.

— Я не требую, чтобы ты меня любила, — резко сказал Ройс.

— Ну и прекрасно, — отпарировала она ему тем же. — Ты и не смог бы добиться моей любви. Ты говорил только что о свободе выбора. Возьмешь ты меня силой или нет — это зависит в первую очередь от тебя, это верно. Но захочу ли я тебя — это уже мое дело. А я тебя не хочу, сакс.

— Итак, ты готова оказать мне сопротивление?

— Да.

— Но ты уже могла убедиться в том, что это бессмысленно.

— Нет, я могла убедиться лишь в том, что тобой можно управлять, пустив в ход самую простую уловку.

Она была так взбешена, что призналась ему в этом сейчас сама. С насмешливой улыбкой она издевалась над ним.

— У тебя еще не было возможности в полной мере познать мой строптивый характер. Вчера ночью ты не делал ничего такого, что шло бы вразрез с моими желаниями. И вчера я хотела, чтобы ты мной обладал. Но если ты станешь принуждать меня сейчас, я буду сопротивляться, и смею тебя уверить, это не доставит тебе удовольствия.

Дерзкие слова девушки разожгли гнев Ройса. С его губ сорвалось проклятие. В ярости он швырнул на пол свечу. Кристен показалось, что он бросился на нее прежде, чем погасло пламя свечи, но это было не так, поскольку прыжка она не видела. Его рука схватила ее за запястье и потащила к двери. Кристен подождала, пока они окажутся в тесном коридоре, и лишь тогда сделала попытку освободиться. К великой радости, ей это удалось. Выбежав на лестницу, она услышала несущиеся вслед проклятия Ройса. Однако, прежде чем она успела достигнуть ступенек, Ройс догнал ее, опрокинул на пол и всей своей тяжестью обрушился на нее. Как только он попытался найти точку опоры, чтобы подняться, Кристен, почувствовав большую свободу, ударила его изо всех сил локтем. Он застонал, так как удар пришелся в солнечное сплетение. У Кристен было теперь достаточно пространства для сопротивления. Она повернулась на бок и ударила бы его ногой, не перехвати он вовремя ее ступню. В следующий момент, крепко держа ее за руки и за ноги, он взвалил ее себе на плечо.

Подняться с такой тяжелой ношей, которая к тому же еще и извивалась, как змея, оказалось делом исключительно трудным. Однако Ройс справился с этой задачей и медленно пошел к своей комнате. Но Кристен все еще не сдавалась. Вися на его спине, она высвободила одну руку, чтобы вцепиться ему в волосы, она сделала это так сильно и резко, что, окажись на месте Ройса мужчина послабее, она сломала бы ему шею. Ройс же лишь потерял равновесие и, покачнувшись, ударился о стену.

У Кристен перехватило дыхание, она почувствовала, что падает на спину, однако все же не упустила шевелюру Ройса, и тому пришлось опуститься рядом с ней на колени.

Сгорая от ярости, он пытался освободиться от ее мертвой хватки. Когда ему это удалось, у нее в кулаке остался пучок его волос. Схватив девушку за запястье, он заломил ей руку за спину так сильно, что, казалось, вот-вот затрещат кости. Однако он хотел лишь заставить ее подняться, и ей пришлось подчиниться.

Он толкал ее перед собой, а когда она отказывалась идти, еще сильнее заламывал руку за спину. Так в конце концов они добрались до его комнаты.

Захлопнув дверь, он с силой оттолкнул ее от себя. Кристен пошатнулась, но сразу же обрела равновесие и напряглась, готовая вновь броситься на Ройса. Тот, не обращая на нее ни малейшего внимания, спокойно запер дверь и так же спокойно пересек комнату. Подойдя к окну, он бросил ключ вниз. Этот жест выглядел более чем угрожающе.

Кристен почувствовала, как мороз пробегает у нее по коже, но Ройс пока еще ничего не предпринимал. В комнате было светло, и на его лице она увидела суровую решимость. Время от времени он бросал на нее мрачный взгляд, но все еще не делал попыток приблизиться. Вместо этого он подошел к кровати, сдернул покрывало и отрезал от него несколько узких полосок. Кристен следила за его действиями, широко раскрыв глаза. До нее все еще не доходил смысл того, что он собирался сделать с этими полосками. В начале ей показалось, что он спятил, так как сделанное из тончайших овечьих шкур и расшитое шелковыми нитками всех цветов радуги покрывало было необыкновенно дорогой вещью.

Отрезав четыре полоски, Ройс отшвырнул покрывало. Одну из полосок он прикрепил к более низкой спинке кровати и колдовал теперь над изголовьем. Следившей за ним Кристен недолго пришлось ломать голову над его действиями. Уже в следующую секунду она почувствовала, что сердце ее ушло в пятки, так как тому, что делал этот человек, могло быть одно-единственное объяснение.

Из ее уст вырвался полукрик-полустон. Она бросилась к стене, на которой было развешено оружие, и выхватила из ножен тяжелый палаш. Этот человек действительно спятил.

— Положи на место, Кристен!

Его голос звучал ровно и деловито. Как он мог сохранять спокойствие подвергнув ее пытке?

— Нет. — Она смерила его горящим взглядом. — Тебе придется меня убить, прежде чем я позволю тебе испытать на мне твою жестокость.

Он лишь покачал головой в ответ и продолжал привязывать ремни. Казалось, он так погружен в свою работу, что не замечает ее. Кристен же не спускала с него глаз и не могла не видеть скользившую по его губам улыбку. Улыбка эта ничего хорошего не предвещала, и у Кристен кровь стыла в жилах.

Меч оказался очень тяжелым, гораздо тяжелее, чем все оружие, с которым Кристен когда-либо упражнялась. Но она стояла и смотрела в ожидании, когда Ройс закончит работу. Тем самым она упустила шанс выбрать себе другое оружие. Да она вообще не могла уже спокойно рассуждать. Слишком поздно она осознала, что ей следовало бы напасть на него раньше, а не ждать, пока он снова сосредоточит все свое внимание на ней.

Ройс вложил в ножны, висевшие у него на поясе, свой маленький кинжал, и положил на кровать. Безоружный он подошел к Кристен. Однако на стене висело много самого разного оружия, и ему ничего не стоило выбрать что-нибудь подходящее. Чтобы не допустить этого, Кристен преградила ему путь.

Она заставила себя забыть все, что когда-то испытывала к этому человеку. Выражение лица девушки не оставляло никаких сомнений насчет ее намерений. Она крепко держала меч в руках, опустив его острием вниз, готовая в любую минуту поразить своего врага. Однако Ройс держался от нее на таком расстоянии, что ей пришлось бы сделать шаг вперед, чтобы достать его. Лицо Ройса оставалось непроницаемым.

— Скажи мне одно, Кристен! Все ли норвежские девушки гак ловки в обращении с оружием, и все ли они воспитаны так, что могут постоять за себя?

— Нет, — ответила она настороженно.

— Но ты уже дважды доказала свое умение и ловкость на моем кузене. Это отец тебя научил? Или твой брат Зелиг? Он, однако был не так ловок, как…

Она дико вскрикнула, отвела меч назад и наверняка размозжила бы Ройсу плечо, если бы ему не удалось увернуться. Вместо того чтобы отступить назад, уклонившись от следующего удара, Ройс сделал решительный шаг вперед, и его кулак ударил Кристен по запястью раньше, чем она вновь успела поднять свое смертоносное оружие.