Ройс ошибался только в одном. У нее был выбор. Кристен могла надеть платье и с отчаянием наблюдать, как ненависть и жажда мести искажают его лицо, прежде чем он набросится на нее и будет насиловать жестоко и безжалостно — ведь он сам сказал, что с девственницей поступит именно так. Но она могла и не спешить, а пустить в ход свои чары и возбудить в нем страсть, заставить желать ее так, как она его желает.

Кристен знала, что час для этого настал. Как бы то ни было, в любом случае сегодня ночью она потеряет свою невинность. И сделать выбор было нетрудно. Она давно решила для себя, что миг ее первого соединения с мужчиной должен быть таким, чтобы она не вспоминала потом о нем с отвращением. Этот миг близок, и она добьется своего. Она желает этого мужчину и сделает так, что и он захочет ее, хотя ему будет нелегко в этом признаться даже самому себе. Им будет хорошо друг с другом. Иначе не должно быть, тем более в первый раз. И если он непременно хочет узнать, девушка ли она, он узнает об этом, но несколько позже, чем ему нужно, когда вместо ненависти им уже будет владеть страсть. Тогда это знание утратит для него былое значение. Если ей повезет, для него ничего не изменится, а если же все изменится, у нее появятся другие средства продолжить игру, ведь она уже будет лучше знать Ройса.

— Ты долго еще будешь заставлять меня ждать? — Резкий голос Ройса вывел ее из задумчивости.

— Всю ночь, — тихо сказала Кристен. — Я не стану участвовать в этой глупой игре.

Вне себя он подошел к ней вплотную, и у нее возникло чувство, что он вот-вот набросится на нее.

— Ты смеешь не повиноваться мне?

Она посмотрела невинным взглядом в его горящие глаза.

— Неужели тебя это удивляет? Мы, викинги, всегда считались смелыми, не ты ли назвал меня дерзкой? Да, я такая. Если хочешь увидеть меня в этом платье, надень на меня его сам.

— Ты думаешь, я этого не сделаю?

— Нет, не сделаешь.

На этот вызов он не мог не откликнуться. Рывком он развязал пояс ее странного одеяния, снял его через голову и отбросил в сторону. Он изо всех сил старался не смотреть на нее и, чтобы не поддаться искушению, уперся взглядом ей в глаза. Затем резко повернулся на каблуках, подошел к кровати и зажал в кулаке бархатное платье.

Она открылась перед ним во всей своей великолепной наготе в тот момент, когда он повернулся, чтобы отдать ей платье. Если бы не это, он бы выполнил свое намерение. Но теперь он не мог тронуться с места.

Кристен гордо, не стыдясь, стояла перед ним и не пыталась прикрыться, а он долго наслаждался в реальности тем, что до сих пор только рисовало его воображение. Он нашел ее необыкновенно красивой и, несмотря на рост, прекрасно сложенной.

Ройс сам не заметил, как оказался возле нее, но вот они уже стоят лицом к лицу, а бархатное платье, о котором он совершенно забыл, выпало из его рук. Все было забыто, когда он поднял руки и положил на ее щеки, наклонил голову и стал пить нектар ее губ. Его прикосновение вначале было очень нежным, но тут же в неистовом порыве он обнял ее и прижал к себе.

Его так захватила страсть, что он не замети сопротивления Кристен, да она и не сопротивлялась. Как и в первый раз, она ответила на поцелуй, полностью отдавшись его воле. Где-то в глубине души у нее было опасение, что он вдруг остановится, как в прошлый раз. Но опасения были напрасны. Ройс уже был не в силах остановиться. Он еще не осознавал этого, но было очевидно: он проиграл ей сражение уже в тот момент, когда она только вошла в его комнату. Он не мог контролировать свои действия, и теперь это было ему безразлично. Им овладела страсть, желанное сумасшествие, которое без удовлетворения уже не уйдет.

Кристен застонала, когда он оторвался от ее губ для того, чтобы взять ее на руки. Ее охватила паника, не из-за того, что ее ожидало, а потому, что она была такой большой и никто не носил ее на руках с тех пор, как она перестала быть маленькой девочкой, однако поднять ее для Ройса не составляло труда.

Он снова поцеловал ее, а пока нес к кровати, Кристен обхватила его шею руками, с новой страстью отдаваясь незнакомым ощущениям.

Очень бережно положил он ее на постель, не переставая целовать. Потом лег рядом, наклонившись над ее грудью. Этого Кристен было недостаточно. Она повернулась, чтобы иметь возможность больше чувствовать его, и прижалась к нему всем телом. Но и этого ей было мало. Мешала его одежда, терла кожу.

Ройс сначала не поверил тому, что она делала. Он был опьянен этим контактом тел и не прервал поцелуя, когда она отклонилась и нетерпеливо потянула его за пояс. Только когда пояс уже лежал на полу, он понял, что она задумала, а она вдруг оттолкнула его от себя и взобралась на его колени.

Ройс видел, что она тянет за рубашку, и покорно сел, чтобы ей было легче ее снять. Он не раздумывал над тем, как это странно, что его раздевает женщина. Он был загипнотизирован ее взглядом, плавными движениями ее рук. Она грациозно сидела перед ним, и ее полная грудь выдавалась вперед, как бы приглашая к ней прикоснуться. Что он и сделал.

Звук, который вырвался у Кристен, когда его ладони коснулись ее груди, заставил посмотреть ей в глаза, и у него захватило дух — столько желания было в их аквамариновой глубине. Так, неотрывно глядя ему в глаза, она снимала с него одежды.

С быстротой, которой он не ожидал, она раздела его, и теперь ее взор был устремлен на то, что она только что обнажила и что медленно поднималось ей навстречу. С новой силой забилась в его жилах кровь, когда он увидел, с каким дерзким бесстыдством смотрит она туда. Она вскинула на Ройса округлые глаза, но только для того, чтобы вновь направить взгляд туда, где сейчас было сосредоточенно все ее внимание. В безотчетном движении ее пальцы коснулись его плоти и сомкнулись.

Это было больше, чем он мог выдержать. Со стоном он сел и схватил ее за плечи, чтобы прижать к постели. Но она не могла лежать спокойно. Ее груди с силой прижимались к его груди, ее руки блуждали по его спине и играли с его мускулами.

Ройс вплел свои пальцы в ее золотистые волосы и запечатал ее губы поцелуем, в котором отразилась вся его страсть, что сейчас переполняла его. Наконец он оторвался от нее и хотел уже положить конец своим пыткам, но вид этой гордой женщины, что лежала сейчас перед ним и была готова отдаться ему, заставил его вспомнить, как часто он мечтал узнать когда-нибудь, как она будет чувствовать себя в его руках. Он отстранил ее, когда она хотела вновь прижаться к нему, лег на бок и, опершись на ладонь, стал медленно рассматривать ее, в то время как его пальцы ласкали ее бархатную кожу.

Если это было наслаждение для Ройса, уже испытавшего радости плоти, то для Кристен — вдвойне; он разбудил в ней столько новых ощущений, что ей казалось, будто все это происходит во сне. Она и не предполагала, что может захотеть его больше, чем в прошлый раз. Но она ошибалась. Сейчас она сгорала от неистового желания, и ее тело как бы жило отьединенно от нее самой, а ее кожа, казалось, сама устремлялась к его пальцам для прикосновений.

Когда его рука скользнула в промежность к ее влажному месту, Кристен почувствовала, что теряет рассудок. Тело ее замерло, и она вскрикнула. Ройс тоже замер, не в силах верно истолковать ее крик, — он не хотел причинить ей боль. Он наклонился, чтобы поцеловать ее. Поцелуй его был нежен, словно он хотел сказать, что все в порядке, он не причинит ей никакой боли. Он обращался с ней совсем не так, как того заслуживает шлюха. Его нежность глубоко тронула ее. Теплое, благодарное чувство оказалось сильнее страсти.

Она свободно говорила с его телом; ее руки трепетно охватили его, она мягко побуждала его лечь на нее. Ее лоно раскрылось, чтобы принять его. Она знала, что сейчас он будет с ней делать, но не могла знать, как это в ней отзовется, и хотела узнать как можно скорее.

Ройса не нужно было направлять, но он с готовностью ей подчинялся. Он приник к ее телу своим и удивился их полному совпадению: впервые он не был намного выше партнерши. Эта женщина была создана для него, он не должен был бояться раздавить ее своим весом — она крепко держала его и хотела почувствовать на себе: казалось, она наслаждается его полной победой над ней.

Он постепенно входил в нее, и удивление его нарастало — он удивлялся тому, что у него хватает выдержки оттягивать момент, о котором он сам так долго мечтал. Он удивился также узкому входу и его влажному зною. Его удивление достигло предела, когда он почувствовал препятствие, которое преграждало ему путь, — все существо его недоумевало.

Кристен была готова к этому моменту истины. Она подтянула ноги и уперлась пятками в постель. Она не хотела допустить, чтобы он остановился. В тот миг, когда она почувствовала, что он удивлен и собирается опереться на локти, чтобы посмотреть ей в лицо, она положила руки на его бедра и резко притянула к себе, одновременно устремившись ему навстречу. Прежде чем он все-таки подтянулся на локтях, она обвила его своим телом, и их слияние стало полным. Он даже не мог увидеть ее страдальчески прищуренных глаз и болезненной гримасы на лице. Она не кричала, а только тихо стонала.

Вскоре лицо ее разгладилось, и она открыла глаза, чтобы посмотреть на него. Он не мог скрыть того, что переполняло его, и она прочитала в его глазах ярость.

— Ты хочешь сразу получить остальное?

— Только если ты этого хочешь.

Он застонал, услышав этот ответ, потом засмеялся, упал на нее, и любил ее с такой силой, будто от этого зависело, жить им или умереть. Это был не тот момент, чтобы допытываться, почему она совершила то, что совершила. Страсть, бушевавшая в их крови, исключала все остальное.

Глава 18

Прохладный ветерок ворвался в открытое окно, первый бриз за последние сутки. Свечи на столе затрепетали и разом потухли.