— Я умею обращаться с любым оружием, кроме топора. Это грубое оружие, не требующее особой ловкости в обращении, — ответила она гордо.

— Ты потому говоришь о грубости, что у тебя просто не хватает сил махать топором, — язвительно заметил он. — А что сказал бы отец, узнай он, чему тебя научили? Могу поспорить, что отстегал бы ремнем тебя, и твою мать.

— Ты собираешься сказать ему об этом? — В ее голосе сквозила ирония.

Тяжелым взглядом Дирк посмотрел на нее. Конечно, он не собирался ничего говорить ее отцу, иначе ему пришлось бы рассказать, откуда он это знает. Широкая улыбка на ее губах доказывала, что и она подумала об этом. Одна мысль о Гаррике Хаардраде, который был на полфута выше него и в свои сорок шесть лет имел прекрасную фигуру, охладила весь пыл Дирка.

— Что тебе не нравится во мне, Кристен? — Его карие глаза внимательно рассматривали ее. — Почему ты не хочешь меня?

Вопрос удивил ее прежде всего тем, что был задан дружелюбным тоном, хотя и с вызовом. Обнаженный, он гордо стоял перед нею, так же как она перед ним. Ее взгляд скользил по его телу. То, что она увидела, не смутило ее; она уже видела взрослых мужчин нагими, когда со своей лучшей подругой Тюрой прокралась однажды в баню ее дядюшки и спряталась за бочкой с водой, чтобы понаблюдать за купающимися кузенами. Это было лет десять назад, и разница между тем, что она видела тогда и что открывалось ей теперь, была огромной. Ей не приходилось видеть инструмент мужского желания в таком напряженном состоянии.

Кристен ответила искренне:

— Тебя не в чем упрекнуть, Дирк. У тебя красивое тело, и ты очень привлекателен. У твоего отца хорошее состояние, а ты его наследник. Любая женщина будет рада стать твоей женой.

Она умолчала о том, что Тюра заклинала богов сделать так, чтобы Дирк принадлежал ей. Поэтому она никогда и не думала о Дирке как о женихе.

Тюра уже пять лет была влюблена в этого парня, а он и не догадывался об этом. Кристен поклялась, что никогда не выдаст тайны подруги, и меньше всех на это мог рассчитывать Дирк.

— Ты просто не создан для меня, Дирк Герхардсен, — сказала она наконец уверенным тоном.

— Почему?

— Ты не заставляешь мое сердце биться быстрее.

Он с недоумением посмотрел на нее.

— Какое это имеет значение для замужества?

«Огромное», — сказала она сама себе, а ему:

— Мне очень жаль, Дирк, но я не хочу тебя в мужья. Я уже говорила тебе об этом.

— Это правда, что ты выходишь за Шелдона?

Она могла бы солгать и использовать эту ложь во спасение. Но такой выход был не для нее.

— Шелдон для меня, как брат. Я согласилась называть его женихом из-за родителей. Они очень хотят, чтобы я вышла за него, но его предложение я тоже не приму.

«И он будет этому очень рад, — добавила она про себя, — ведь для него я тоже, как сестра, и при мысли о том, что я могу быть его женой, ему становится так же не по себе, как и мне».

— Кому-нибудь ты должна сказать «да», Кристен. Все мужчины в фиорде уже просили твоей руки. Ты давно должна быть замужем.

Эта тема была для Кристен неприятна; она ведь знала свое положение лучше, чем кто-либо другой. Не было в этих краях мужчины, который мог бы стать ее мужем. Она хотела любви, как у ее родителей, и не собиралась довольствоваться меньшим. Это решение она приняла несколько лет назад, отказывая всем, а родители, любя ее, мирились с этим. Но она знала, что так не может продолжаться долго.

Она рассердилась на Дирка, так как он напомнил ей о ее безнадежном положении, мысль о котором не покидала ее весь этот год.

— Кого я выберу, тебя не касается, ведь это будешь не ты. Настройся на то, что тебе надо искать другую, и будь добр, впредь не надоедай мне.

— Я мог бы взять тебя силой, Кристен, и заставить тебя выйти за меня, — предостерег он глухим голосом. — Ты отклонила уже столько предложений, что твой отец будет рад отдать тебя мне, когда я лишу тебя главного достоинства незамужней девушки. Так случалось не раз.

Это действительно было возможно. Конечно, ее отец сначала изобьет его до полусмерти. Но если Дирк выживет вполне может статься, что получит ее в жены. Будет учтено обстоятельство, что она уже не девственница.

Кристен тяжелым взглядом окинула его.

— Если бы тебя за это не убил отец, я бы убила наверняка. Не будь дураком, Дирк, такую дурную шутку я бы не простила.

— Но тогда бы ты принадлежала мне.

— Я же тебе говорю, я бы убила тебя.

— Я не верю тебе, — сказал он тоном, слишком, на ее взгляд, уверенным. — Мне кажется, стоит рискнуть.

Говоря это, он продолжал рассматривать ее грудь. Кристен не двигалась с места. Ей не следовало останавливаться и беседовать с ним. Лучше вскочить на спину Торденса и умчаться отсюда, чем позволять втягивать себя в такой разговор.

— Попробуй, и я убью тебя сейчас же, — прошипела она.

Дирк посмотрел на кинжал и понял, что получит удар прежде, чем попытается вырвать нож из рук Кристен. Если бы она была поменьше ростом и не так сильна… Волна гнева вновь охватила его. Но теперь его гнев был направлен против ее матери — эта ненормальная научила дочь обращаться с оружием.

— Эта игрушка не всегда будет у тебя в руках, Кристен.

Она вздернула подбородок.

— Глупо с твоей стороны предостерегать меня. Теперь ты никогда не застанешь меня врасплох.

Он рассвирепел.

— Лучше последи за своими дверьми, чтобы они всегда были заперты, когда ты спишь. Однажды мне все-таки удастся заполучить тебя.

Кристен оставила без внимания эту угрозу. Не выпуская из виду Дирка, она наклонилась, чтобы поднять свою одежду, перекинула ее через плечо и, ухватив за уздечку Торденса, сделала несколько шагов назад вместе с лошадью. Когда расстояние между нею и Дирком составило несколько шагов, она взялась за шелковистую гриву Торденса, вскочила ему на спину и уперлась пятками ему в бока.

Она слышала сзади гневные выкрики Дирка, но мысли ее уже были не о нем. Главная ее забота состояла теперь в том, чтобы успеть на полном скаку натянуть на себя одежду, прежде чем она достигнет селения Хаардрад и сможет попасться кому-нибудь на глаза. Если ее увидят нагую, то при всем желании она не сможет скрыть правды, а это повлечет за собой ограничение свободы передвижения для нее и кучу неприятностей для Дирка Герхардсена.

Если бы она не боялась потерять полную свободу, она бы не стремилась утаить то, что произошло. Но свобода была для нее превыше всего. Отец и так слишком заботился о ней. Мама теперь меньше опекала ее: не одно лето, пока муж и сыновья на своих кораблях доставляли товары на продажу, Бренна посвятила обучению дочери. Она научила Кристен всему, чему ее саму научил отец: ловкости и хитрости, которые были необходимы для борьбы с сильным противником, причем хитрость была предпочтительнее, ведь Кристен не обладала силой мужчины, хотя и была на полфута выше своей матери и сильнее многих женщин в селении.

Кристен гордилась тем, что сама может себя защитить, и вот впервые ей пришлось показать свое умение. Она не могла постоянно носить оружие, как мужчины, отец бы рассвирепел, если бы узнал, чему научила ее мать. Да ей и самой не очень-то хотелось носить оружие — она все же гордилась своей женственностью.

Кристен в семье любили, баловали, оберегали. Кроме Зелига, который на два года старше нее, были еще два брата — Эрик и Торалль, первому исполнилось шестнадцать лет второму четырнадцать, и оба ростом были с отца. Был еще кузен Атол, на несколько месяцев старше Зелига, и дюжина кузенов со стороны отца, двоюродных и троюродных, и они бились бы насмерть, если бы ей была нанесена обида. Нет, ее есть кому защитить, и она не должна была показывать свое умение так, как это вынуждена была показывать мать, будучи в возрасте Кристен.

Но сегодня все изменилось. Ах, если бы она могла вместе с Зелигом и его друзьями отправиться на следующей неделе на восток в торговые города! Тогда ей не нужно было бы опасаться Дирка, по крайней мере, до ее возвращения в конце лета. К тому времени он, может быть, найдет себе жену и перестанет ее преследовать. Кристен уже давно просилась в это торговое путешествие, но ей было отказано Она слишком взрослая, чтобы находиться на одном корабле с молодыми мужчинами, даже при условии, что это один из кораблей ее отца, а предводителем там — ее брат Зелиг. Если отец не идет в море, значит, и она должна оставаться на берегу, тема не подлежала обсуждению. Даже ее шутливые обещания, что в Бирке или Хедеби она могла бы найти себе богатого жениха, не изменили его решения. Если его не будет на корабле и он не сможет охранять ее лично, как уже было во время трех морских путешествий, когда он брал с собой Кристен и ее мать, тогда, о Один, она будет сидеть дома.

Гаррик уже восемь лет не ходил в море, он предпочитал летние месяцы проводить с Бренной. Управлять кораблем он доверил тогда своему другу Перрину, а теперь, по прошествии лет, это право получил Зелиг. Этим летом родители Кристен хотели вдвоем отправиться путешествовать на север и вернуться только к осени. Они всегда были вместе — вместе ходили на охоту, вместе открывали новые места. Они очень любили друг друга, и Кристен мечтала о такой любви, как у ее родителей. Но где найти мужчину, похожего на Гаррика, — чтобы он был нежным с теми, кто ему дорог, и грозным для тех, кого не любит, чтобы он заставлял ее сердце биться так же быстро, как бьется сердце Бренны, стоит ей только взглянуть на Гаррика?

Кристен вздохнула и поскакала домой. Такого мужчины не было, во всяком случае здесь. Ах, если бы она могла отправиться с Зелигом на восток! Где-нибудь наверняка живет мужчина — ее суженый, купец или моряк, как ее отец, датчанин или швед, или даже норвежец с юга. Все они возят свои товары в торговые города на востоке. Такой мужчина где-то есть, и она должна найти его.