Он был действительно озадачен ее вопросом, потому что решил, что это очень странный вопрос.

— Ночной Ястреб, белый мужчина имеет только одну жену, — серьезно стала разъяснять Пламя. — И никогда он не потребует от своей жены, чтобы она демонстрировала свое обнаженное тело перед кем-нибудь, кроме него самого, а уж тем более не станет заниматься с ней любовью в присутствии посторонних. В том мире, где я воспитана, это считается очень интимным делом, касающимся только мужа и жены.

Пораженный этим открытием, Ночной Ястреб начал понемногу понимать Пламя.

— Вот как! Теперь понятно, — произнес он спокойным голосом. — Значит, когда все эти ночи Маленькой Крольчихи не было с нами, ты подумала, что это оттого, что мы стали с тобой мужем и женой. А когда сегодня она вернулась, ты решила, что я больше не буду требовать от тебя, чтобы ты делила со мной циновку. Да?

— Да, — кивнула Сара с облегчением, поняв, что Ночной Ястреб больше не сердится на нее.

— Маленькая Крольчиха была наказана за дурное обращение с тобой, Пламя. В этом заключалась причина ее отсутствия в нашей хижине. И возвращение ее не должно влиять на наши с тобой отношения. От ее присутствия я не стал желать тебя меньше, и, как моя жена, ты должна подчиняться мне в этом, равно как и во всем остальном. Мне жаль что тебя это смущает, но таково положение вещей, и скоро ты к этому привыкнешь.

— Думаю, что нет, — ответила она уверенным голосом. — Может, тебе не хватает скромности и какой-то стыдливости, но у меня-то они есть. Я ничего не могу изменить в своих чувствах. Я так была воспитана. Я не могу заниматься с мужчиной любовью на глазах у посторонних. Это противоречит всему, чему меня учили прежде, всему, во что я верила.

Опять межу ними возникла напряженность. Их желания боролись друг с другом. Наконец Ночной Ястреб предложил:

— Чтобы ты могла блюсти свою скромность — О, Моя Застенчивая — и не стыдиться себя, я разрешаю тебе повесить одеяло между моей циновкой и циновкой Маленькой Крольчихи. Таким образом, она не сможет видеть того, что мы делаем, и ты обретешь наконец столь необходимую тебе интимность. — В ответ на полный сомнения взгляд Пламени он добавил: — Это все, на что я могу пойти, жена. Либо одеяло, чтобы скрыть тебя от ее глаз, либо вообще ничего. Мне безразлично, потому что я буду иметь тебя при любых обстоятельствах.

У Пламени хватило ума понять, что лучше одеяло, чем вообще ничего, а также что торговаться с ним дальше бесполезно. Когда она взглянула на него, она поняла, что ни один другой мужчина не позволил бы ей так много и что это было большой уступкой с его стороны. И все же было унизительно сознавать, что Маленькая Крольчиха будет прислушиваться к ним и знать, что именно у них происходит. Однако Пламя не могла надеяться добиться для себя больших уступок.

— Ночной Ястреб, я принимаю твое предложение насчет одеяла.

— Муж, — поправил он ее с торжествующей улыбкой.

— Муж, — повторила она, опустив голову.

С огромным облегчением она обнаружила, что ее освободили от обязанности натягивать одеяло через всю хижину. А несколькими минутами позже она заставила себя вернуться на свое место рядом с ним. И пока он доказывал ей свою любовь, ее не оставляла мучительная уверенность в том, что всего в футе от них, отгороженная одеялом, лежит Маленькая Крольчиха, прислушивающаяся к каждому производимому ими шороху. Тем не менее, как она ни старалась, ей не удалось сдержать слабых стонов, вырывавшихся у нее из груди, пока Ночной Ястреб творил свою черную магию над ее сознанием, а так же исступленного вскрика в тот момент, когда они с ним одновременно пришли к взрыву, вознесшему их к звездам…

Прошло уже немало времени, а страсть Ночного Ястреба к Пламени не только не утихала, а, напротив, разгорелась еще сильнее. И это лишь усилило злобу Маленькой Крольчихи. Однако положение Пламени теперь значительно упрочилось: она стала женой — хотя и второй — Ночного Ястреба. Напряжение между женщинами возрастало все сильнее. После всего того, что Пламя вынесла от Маленькой Крольчихи, она поклялась, что никогда больше не даст шайенке никаких послаблений. Запреты Ночного Ястреба только укрепили позицию Пламени, придав ей больше уверенности, поскольку Маленькая Крольчиха не решалась рассердить его вновь.

Мало-помалу, хотя Пламя и не осознавала этого, в ней вновь возродилась былая уверенность в себе. С высоко поднятой головой и сверкающими глазами она не позволяла Маленькой Крольчихе заходить слишком далеко. Она больше не была жалкой пленницей, которую можно бить, на которую можно кричать. Она — жена вождя Ночного Ястреба, и это должно быть ясно отражено в обращении с ней. Напряженность в их отношениях скоро стала источником развлечений для других женщин племени шайенов: они держали пари, как долго это продлится и кто из них в конце концов одержит верх.

Ночной Ястреб не оставался равнодушным к их отношениям и зорко следил за обеими. Он часто ставил на место то одну, то другую за грубые слова и злобное отношение. Поскольку их противоборство продолжалось, ему оставалось только удивляться своему собственному безумию в том, что он пожелал иметь двух таких упрямых жен. При этом его восхищала натура Пламени. Она не была больше маленькой жалкой жертвой, и это радовало его.

Освободившаяся от тирании Маленькой Крольчихи, Пламя расцветала у него на глазах. Ее вновь обретенная уверенность в себе вернула румянец ее щекам и блеск ее синим глазам. Вместо того чтобы соревноваться с Маленькой Крольчихой в ненависти, она стояла на своем гордо и воинственно, порой, может, и слишком воинственно. Но пока его спокойствие не затрагивалось слишком резко, Ночной Ястреб находил это даже забавным.

Через две недели после свадьбы Пламени и Ночного Ястреба племя северных шайенов стало сворачиваться и переходить на места их зимней стоянки. Для Пламени это стало новым настоящим испытанием, так как никогда раньше ей не приходилось разбирать хижину. Маленькая Крольчиха не только не помогала, но и всячески пыталась запутать и усложнить ее работу.

Крепкие стояки были связаны в своего рода индейскую повозку — что-то вроде салазок. Шкуры также были свернуты и привязаны к ним. Все остальное имущество было упаковано и погружено туда же. Пища, вода и лекарства находились под рукой в кожаных мешках. Тут же лежало и оружие Ночного Ястреба.

Пламя была поражена, как быстро индейцы свернули свое поселение. И чуть только солнце осветило вершины гор, они покинули старую стоянку. Глядя на то, с каким трудом женщины племени тащатся за своими повозками, Пламя подумала, как все-таки ей повезло, что она стала женой вождя. У Ночного Ястреба было много лошадей, и она была признательна ему за то, что одну из них могла назвать своей. Она радовалась, что может ехать на собственной лошади, а особенно потому, что у Маленькой Крольчихи тоже была своя лошадь.

Пламя бережно усадила маленького енота в сумку, привязав ее к седлу, и наблюдала за ним с большим интересом. Ей стало смешно, когда она поняла, что уложила Бандита так, как другие женщины укладывали своих детей.

Позади остался их старый лагерь с вытоптанной травой. Трудно было представить, что с приходом весны трава вновь поднимется и не останется никаких следов бывшей на этом месте стоянки. А впереди лежали скалистые горы. Предстоял долгий путь. И снова Пламя восхищалась жизнестойкостью шайенов, в особенности их женщин и детей.

Они направились в горы, далеко за пределы, доступные ноге белого человека. И там, как ей сказала Сияющая Звезда, они раскинут лагерь в безопасном месте. Из множества хороших мест для стоянки надо выбрать такое, где можно будет укрыться от жестоких зимних ветров, где их не станут искать враги и где они смогут переждать долгую снежную зиму, пока весна вновь не разбудит землю.

Пока она ехала, ее сердце разрывалось между двумя чувствами. Конечно, ей было интересно, что ждет ее впереди, но при этом она испытывала жгучую боль, понимая, что каждый шаг вперед уносит ее все дальше и дальше от отца. Увидит ли она когда-нибудь его дорогое лицо? В то время как одна ее половина уже почти примирилась с новой жизнью, другая же половина все еще рвалась назад, к утерянной жизни. И даже сейчас, несмотря на то счастье, которое она обрела в объятиях Ночного Ястреба, а может, и потому, что нашла такое блаженство в его объятиях, она жаждала вернуться к своей прежней жизни. Если ее не освободят в ближайшее время, есть опасность, что она навсегда отдаст сердце этому красавцу, вождю воинов, и сам Бог поможет ей, если такому суждено случиться.

ГЛАВА 13

Две долгие недели тяжелого переезда наконец привели их к месту назначения. Оглянувшись вокруг, Пламя поняла, почему шайены выбрали для своего лагеря именно это место. Маленькая уютная долина была надежно защищена. С севера и запада ее укрывали горы, а восточную часть ограждал лес, который был не настолько близко, чтобы позволить врагу подойти к поселению незамеченным. Зимой индейцы всегда будут обеспечены мясом и дровами. На юг — бежала горная речка, и вместе с ней уходила в бесконечность долина, теряющаяся между скал. Место было просто великолепное.

«Как хорошо, что этой божественной красоты не коснулась рука человека!» — подумала Пламя, с восхищением глядя на все это и прекрасно понимая, почему индейцы не хотят, чтобы в эту красоту вторгалась цивилизация.

Работы по обустройству нового поселения было много Все хижины должны были быть поставлены в определенном порядке, нужно было приготовить еду. Воины отправились добывать свежее мясо, остальные же должны были позаботиться о лошадях. На женщин ложилась забота о воде и дровах и наведении порядка в их хижинах на новом месте.

После долгого путешествия Пламя очень устала и пребывала не в лучшем расположении духа. А после того как она поставила хижину с незначительной помощью, но с множеством едких замечаний Маленькой Крольчихи, настроение ее еще больше ухудшилось. Пламя понимала, что Маленькая Крольчиха тоже устала, что осложнялось ее беременностью, но она также не могла забыгь, насколько та злобна и ленива по натуре.