Она прекрасно его понимала. Сердце разрывалось от одной мысли, что мужа посещали подобные идеи.

Арчер опустил взгляд на свои стиснутые кулаки.

— Я — кошмар. Совсем как вы тогда сказали.

Во рту пересохло. Глупые, непростительные слова!

— Это не так.

Миранда протянула руку, желая прикоснуться к его щеке, и Арчер, отпрянув, с громким стуком ударился головой о стену.

— Не надо.

Но под ее взглядом он был слаб, как котенок, чем она безжалостно воспользовалась. Провела кончиками пальцев по матовой коже, заставив мужа вздрогнуть. Непроизвольно отдернула руку от чуждой плоти, такой невероятно гладкой. Мрамор, настоящий мрамор.

Впервые Миранда ясно видела его глаза. Красивой формы, глубоко посаженные, со смешливыми лучиками в уголках. Густые темные брови чуть приподнимались вверх, словно он постоянно находился в состоянии ироничного удивления и считал мир забавным, а может, даже немного смехотворным. Кожа вокруг правого глаза была серебристо-голубой, отчего серый цвет радужек производил неизгладимое впечатление. На веке виднелось черное пятнышко.

— Сурьма, — пояснил Арчер, когда Миранда провела по нему большим пальцем. — Подкрашиваю ресницы и брови с правой стороны. Юла говорит, что этак я ослепну, но не вижу другого выхода… — Миранда продолжала молча на него смотреть, и Арчер постепенно затих.

Линия изменения тянулась от левой брови по диагонали вправо, вниз по резко выступающей переносице и к правой стороне подбородка. Большую часть шеи занимала здоровая плоть, но жутковатая граница прозрачно-синеватой кожи разделяла торс на две части, от ключицы до пупка, откуда направлялась к левому бедру и исчезала под халатом.

Левая сторона его тела лучилась здоровьем. Грудь и живот покрывали густые черные волосы. Когда Миранда провела по ним пальцами, дыхание мужа участилось, но он не стал ей препятствовать. Ножевая рана затянулась, шрам теперь выглядел как тонкая гладкая линия. Его вид доказывал, что перед ней и впрямь Арчер, а вовсе не видение.

Правая половина была вылеплена столь же красиво, с сильными, ровными мышцами, но совершенно без волос, гладкая, как кварц — или лунный камень, подумала Миранда, краем глаза заметив обручальное кольцо. Скульптура из лунного камня, а внутри — ничего, не видно ни костей, ни сосудов. Ничего, в чем живой человек из плоти и крови нуждается, дабы выжить.

— С моей стороны было нечестно заявлять на вас права. — Муж держался прямо, как солдат. — Я вел себя непростительно. Мне жаль, — промолвил он, отводя глаза. — Простите, что втянул вас в жизнь, полную подобных ужасов. — Арчер склонил голову, открывая мощную, но уязвимую шею.

Как он мог считать себя кошмаром? Он красивый. Его словно высеченные черты были резко очерченными и четкими. Без маски он выглядел моложе, чем она полагала, где-то лет на тридцать.

Густые волосы покрывали красивой формы голову, и Миранда, проведя рукой по остриженным волосам, жестким, как щетина у борова, положила ее на теплую шею.

— Божественным его б я назвала, — процитировала она. — Нет на земле существ таких прекрасных![20]

Арчер поморщился, и Миранда поняла, что он уютнее себя чувствует, когда его оскорбляют. Она видела достаточно обращенных на него взглядов отвращения, чтобы ее сердце на всю жизнь покрылось синяками.

Его халат распахнулся на груди, но на талии был плотно завязан серебристым поясом.

— Покажите мне все, — тихо попросила она.

Он приподнял свои выразительные брови, но все же потянул за пояс серебристой рукой, и тот упал. Распахнувшись, халат скользнул вниз. На свету блеснули узкие бедра и хорошо сложенные длинные ноги из матовой, чужеродной, плоти. Изменилось даже его мужское естество.

— О, Арчер.

Она скользнула рукой по молочному серебру его кожи, по шее и груди, двигаясь вдоль бугристых мускулов, словно высеченных из хрусталя. Ужасно забавно, что муж сравнил ее с работой Микеланджело, ведь мастер бы скорее восхитился именно его телом. Арчер задрожал, но не сдвинулся с места. Его тело не было ни теплым, как должно, ни холодным. Скорее прохладным, будто он вышел на улицу свежим осенним деньком. Не лед или мрамор, но атлас.

Муж коснулся ее руки, останавливая исследование.

— Ни зверь, ни человек, — прохрипел он.

Миранда встретила взгляд серых глаз — серебряных, вдруг осознала она. Когда его охватывали сильные чувства, взгляд его вспыхивал серебристым льдом. Еще одно проявление произошедших в нем изменений.

— Я жажду ваших прикосновений, — глухо проговорил он. — И все же ваш вид наполняет меня отчаянием. Я не могу владеть вами, как мне того хочется. И отчаиваюсь.

Она прижала ладонь к его груди.

— О, Арчер, но вы владеете мною. Я ваша.

Он безнадежно покачал головой, в уголках глаз образовались глубокие морщины, словно внутри у него шла борьба.

Миранда обвила руками узкую талию и прижалась губами к прохладной широкой груди.

— Тут у вас нет выбора, Бенджамин Арчер. Я люблю вас. И никакие ваши слова этого не изменят.

Что-то в нем сломалось. По сильному телу прошла дрожь, а затем громкий всхлип вырвался из груди. Обняв ее, Арчер заплакал и опустился на пол, силы его покинули. Миранда, оказавшись у мужа на коленях, бережно прижала его голову к груди.

Он сжимал ее так крепко, будто она в любой момент могла исчезнуть. Всхлипы сотрясали его тело — одиночество, надежно запертое внутри, высвобождалось бурным потоком. От этих звуков, выражавших его муку, у Миранды на глазах выступили слезы. Арчер плакал неудержимо, словно дитя, и она бормотала неразборчивые слова утешения и поглаживала его мягкие волосы.

Наконец он затих. Вытерев ему слезы полой халата, Миранда снова обняла мужа. Так они и сидели, окруженные мерцающим светом висевшего над ними настенного канделябра и тишиной дома. Она любила его. Всегда. Выдохнув, Арчер ослабил хватку и зарылся лицом ей в шею.

— Я тоже вас люблю, — нежно прошептал он. — Безумно.

Миранда со вздохом закрыла глаза и прислонилась лбом к его лбу.

— Повторите мое имя, — попросил Арчер.

На ее губах промелькнула тень улыбки:

— Бенджамин.

Он потерся носом о чувствительную ямку на шее, и мелкая дрожь прошла по спине Миранды.

— Еще раз.

— Бенджамин.

Нашел ее губы.

— Бенджамин, — повторила она между легкими, нежными поцелуями. — Бен. — Миранда прижала ладони к его щекам, одной теплой, другой — прохладной.

Встретившись с ней взглядом, Арчер улыбнулся.

— Никто еще не называл меня Беном, — прошептал он хриплым от чувств голосом.

Она легонько поцеловала его в щеку, затем в уголок рта.

— Это потому, что Бен принадлежит мне. — Прижалась губами к его рту, уговорила губы раздвинуться, и он вздохнул. — Вы мой.

Арчер еще крепче ее обнял.

— Я всегда был ваш, красавица Миранда. Как и вы были моей единственной. Только вы. Всегда.

Твердые бугры мышц на плечах трепетали под ее пальцами, но когда она потянулась снова его поцеловать, Арчер ее удержал.

— Мири… — Он обхватил ее лицо ладонями, в глазах появилось загнанное выражение. — Я признаю, что не в силах мыслить здраво, когда дело касается вас. Стоит мне вас увидеть, как желание охватывает меня. Я люблю вас до умопомрачения. — Он прижался лбом к ее лбу. — Мири, если бы у нас была только одна ночь вместе, — он с трудом сглотнул, — вы бы все равно этого хотели?

Миранда похолодела.

— О чем вы говорите, Арчер?

Он провел большим пальцем по нежным губам.

— Убийца все еще бродит где-то поблизости. И нет лекарства, способного меня излечить. Я… — Он закрыл глаза. — Хотелось бы мне, чтобы все было иначе.

Она сжала его запястья, словно пыталась удержаться. Задрожав, он зарылся длинными пальцами ей в волосы.

— Как вы говорили? — прошептала Миранда. — Жизнь — это то, что происходит здесь и сейчас? — Она прикоснулась к его щеке. — Мы возьмем здесь и сейчас. — Сглотнула ком в горле. Медленно протянула руку к ленте у себя груди и развязала узел. Пеньюар соскользнул с плеч. — Хватит быть вашей невестой, сделайте меня женой.

Арчер изучал ее с почти свирепым выражением на лице. От пылкой жажды и вожделения в его взгляде Миранда вся вспыхнула. Муж ласково прижал ладонь к ее щеке, удерживая глазами взгляд, и медленно наклонился вперед, давая ей время. Время отодвинуться, время передумать. Миранда подалась навстречу, ее губы таяли под его, их вздохи смешивались. Он целовал ее глубоко и уверенно, словно у них было все время в мире. Наконец Арчер немного передвинулся сам и переместил Миранду. Теперь она сидела на нем верхом. Стон удовольствия сорвался с ее губ.

Боже, какой же муж сильный! Она неуверенно водила руками по его плечам, а под ее пальцами подрагивали и бугрились мышцы. Когда поцелуй стал глубже и настойчивее, гладкий, прохладный мрамор обернулся нагретым камнем. Арчер задрожал и еще сильнее сжал объятия.

— Не останавливайтесь! — Мольба и требование. — Я забыл, — прошептал он, — каково это — чувствовать прикосновения. Ощущать руки на своей коже.

Тогда она никогда не остановится. Миранда робко ласкала гладкую спину, покатые плечи. Арчер вздохнул, выгибаясь под ее руками, словно довольный кот.

— И поцелуи? — пробормотала она и поцеловала его в уголок рта. Затем в другой. — Больше поцелуев?

Он прикрыл глаза.

— Если вы настаиваете.

Миранда поцеловала чувствительное местечко между плечом и шеей, и у Арчера перехватило дыхание. Кожа там была атласной, прохладной и упругой. Она двинулась на другую половину его тела, от которой исходил пьянящий теплый аромат. Губами ощутила бешеное биение пульса. Их окутывало густое безмолвие, отчего ленивое потрескивание огня в камине звучало особенно громко. Она проложила дорожку мягких поцелуев вдоль плеча мужа, услышала в ответ участившееся дыхание.