Я подскакиваю от неожиданности, заметив пульсирующую вену на его виске и раскрасневшееся лицо. Мэдока редко можно увидеть злым. Порой он теряет терпение в гараже или кричит на Джареда и Джекса, но не до такой степени.

Хоук, Кейд и Дилан обходят стол и выстраиваются перед моим братом. Хантер остается позади них. Все молчат.

Офицер выходит из помещения, бесшумно закрыв дверь.

Мэдок смотрит на детей, качая головой.

– Знаете что? В жизни вы ничем не обделены, – говорит он. – Мы давали вам все самое лучшее. Любящие, участливые, полноценные семьи, путешествия, телефоны, айпады, одежду, машины… Вас избаловали!

Глянув на остальных своих братьев и их жен, я обнаруживаю, что они все слушают. Никто не возражает против взбучки, которую устроил их детям Мэдок.

– И мы знали, что рано или поздно нечто подобное случится, но по какой-то причине все равно не могли отказать вам в чем-либо. Нам казалось немыслимым лишать своих детей того, что доставляет им радость. Просто мы надеялись, что вы научитесь проклятой скромности, думали, будете испытывать благодарность за все, что имеете.

Дилан и Хоук не смотрят на него. Они явно раскаиваются. Кейд же все еще хмурится, а кулаки Хантера сжаты. Оба близнеца рассержены.

Но никто из них не издает ни звука.

– В вашем возрасте мы были ничем не лучше, – продолжает Мэдок, – но знали, что есть вещи, которые невозможно заменить. Не всем в жизни можно разбрасываться. – После этого он смотрит на Фэллон, его голос звучит тише. – Этому учат лишь потери, а вам, дети, они неведомы. Ни одному из вас.

Глубоко вздохнув, мой брат скрещивает руки на груди.

– Я думаю, вам пора получить такой опыт. У вас два пути, – огрызается Мэдок. – Вместе вы слишком разрушительны. Хоук окончит школу через год, поэтому он и Дилан останутся здесь, но мои мальчики могут поменять место учебы…

– Что?! – выкрикивает Хоук.

– Нет, – следом говорит Дилан, выпрямившись и внезапно забеспокоившись.

– Это безумие! – Слышу я Тэйт.

– Или… – вмешивается Мэдок, потому что еще не договорил, – можете принять свое наказание и воспитать в себе чертов характер, если не хотите разлучаться.

– Да, – быстро соглашается моя племянница, – не отсылайте их никуда.

Мэдок не может указывать Джареду и Джексу, как поступить с собственными детьми, однако Дилан и Хоук в любом случае не оказывают друг на друга пагубного влияния. Их необязательно разделять.

Я уверена: несмотря на противоречия Хантера и Кейда, разлучать их отец тоже не хочет, ведь они братья. Но, возможно, он считает, что решит возникшие проблемы, забрав парней из Шелберн-Фоллз, подальше от определенных «отвлекающих факторов».

Теоретически это крайняя мера для родителей. Здесь наш дом, мы все должны быть вместе.

– Вы обязаны возместить ущерб в размере сорока тысяч баксов, что вы собираетесь делать? – интересуется Мэдок.

– Мы все оплатим.

– Ой, они все оплатят, – повторяет Джаред шутливым тоном. – Картой Visa или MasterCard?

– Мы возьмем деньги из наших сбережений на колледж, а потом отработаем долги, – уточняет Дилан.

Мэдок согласно кивает.

– Что еще?

– Комендантский час в десять вечера? – предлагает Кейд.

Его отец лишь разражается хохотом и поворачивается к Джареду:

– Как мило. Они всерьез думают, что их выпустят из дома куда-либо помимо школы и работы. – Затем он вновь смотрит на Кейда. – Домашний арест. До конца лета.

Кейд опускает плечи, а Хантер сохраняет молчание.

– Что еще? – присоединяется Джульетта.

– Дополнительная работа по дому? – вносит предложение ее сын.

– Продолжайте, – говорит Тэйт, глядя на Дилан.

– Будем по несколько часов в неделю волонтерить в больнице, – добавляет девушка.

– И? – Джекс складывает руки на груди.

– Будем бесплатно работать в летнем лагере, когда начнутся каникулы, – ворчит Кейд, видимо, начиная понимать, что так просто они не отделаются.

– И? – не сдает позиций Мэдок, который смотрит на Хантера.

Но отвечает Дилан.

– Напишем письма с извинениями людям, чья собственность пострадала, и городу.

– И? – говорит Тэйт.

– И мы снова завоюем ваше доверие, – добавляет ее дочь. – Нам очень жаль.

Мэдок подходит к Кейду и сверлит его сердитым взглядом. Парень, судя по виду, совершенно не испытывает угрызений совести, просто бесится, что попался.

– А вам жаль? – интересуется брат резким тоном. – Вам действительно жаль? Потому что, если это неискреннее раскаяние, я могу перевести вас в Уэстон к понедельнику.

Кейд смотрит так, словно лимон проглотил, но в конечном итоге кивает и бурчит:

– Нам жаль, честно. Мы все выполним.

– Не я, – произносит другой голос.

Подняв голову, Мэдок смотрит на Хантера.

Удивленная этой выходкой, я хмурюсь. Что?

– Я возмещу ущерб и отработаю деньги из фонда для колледжа, только выбираю первый вариант.

– Что? – Фэллон делает шаг вперед.

– Хантер, нет, – умоляет его Дилан со страхом в глазах.

Мэдок вытягивается в струнку и молча смотрит на сына.

Хантер хочет уехать. Поменять школу. Он на самом деле хочет уйти?

– Мы обсудим это дома, – отвернувшись, заявляет Мэдок.

– Нечего обсуждать, – настаивает парень. – Ты сам сказал, что это одна из опций.

Кейд, не проронивший до этого ни слова, наконец-то обращается к своему брату-близнецу. Что-то неуловимое мелькает в его глазах.

– Ты хочешь уйти?

С учетом всех ссор и драк подобная перспектива моего племянника не радует.

Хантер с пугающим спокойствием удерживает взгляд отца.

– Я подумывал о Сент-Мэттьюз.

– Они наши главные соперники, – восклицает Хоук. – Твою мать, ты шутишь?

– Эй! – рявкает Джекс на ругательство своего сына. Закрыв рот, парень отступает назад.

– Я мог бы жить у дедушки с понедельника по пятницу, – говорит Хантер Мэдоку. – Это всего в часе езды отсюда. Домой буду на выходные возвращаться.

Но Мэдок качает головой.

– Ты не будешь жить… с ним.

– Значит, ты блефовал? – бросает его сын.

Офигеть.

Да, если бы Хантер перевелся в Уэстон, он по-прежнему жил бы дома, но, если он предпочтет Сент-Мэтт, ему будет сложно добираться в такую даль каждый день. Парню придется поселиться у Киарана, отца Фэллон, в Чикаго.

Несмотря на тот факт, что Мэдок и Киаран более-менее ладят, брат все равно не хочет, чтобы его сын жил с бывшим гангстером.

Оттолкнувшись от стола, Хантер подходит к отцу и тихо, почти шепотом, произносит:

– Мне нужно выбраться отсюда, найти что-то свое. Пожалуйста.

Я всем сердцем его понимаю, ведь мне знакомо это чувство. Кейд правит школой. Он душа компании, всегда на виду. Ему нравится быть центром внимания. А у Хантера, похоже, никак не получается создать собственную нишу. Он чувствует себя чужим, невидимкой.

Хотя я не вижу лица Мэдока, он явно не сводит глаз с сына. Ничего не отвечает, потому что не хочет его отпускать, и в то же время понятия не имеет, как исправить все, что делает Хантера несчастным.

– Я не против, – в итоге нарушает тишину Кейд. От боли, которую я слышала в его голосе раньше, не остается и следа. – Может, тогда он перестанет трогать мое дерьмо.

На миг я закрываю глаза. Господи, он имеет в виду Дилан. В этом у меня нет никаких сомнений.

Она невольно вбивает клин между братьями.

Глаза Хантера мрачнеют, на губах появляется зловещая ухмылка, которой я прежде ни разу не видела. Когда он разворачивается, боюсь, что мой племянник опять ударит Кейда. Но Хантер лишь подходит к брату, невозмутимый и уверенный.

– Увидимся на футбольном поле осенью, – угрожающе бросает он.

Кейд выпрямляет спину. Оба брата, ростом под метр восемьдесят, злобно смотрят друг на друга.

– Еще как увидимся, черт побери.

Мэдок и Фэллон молчат и дышат так тяжело, будто им не хватает воздуха.

Я знаю, какой у Фэллон склад ума. Дома она поговорит с мальчиками. Все наладится. Хантер образумится.

У Мэдока, напротив, есть план действий на все случаи жизни, но, если ему нечего сказать, получается, к такому повороту он не был готов. Брат блефовал насчет перехода сыновей в другую школу, и Хантер вывел его на чистую воду. Мэдок не знает, что делать, каким образом все исправить. Пока не знает.

Покидая полицейский участок, я наконец-то осознаю, насколько трудно быть родителем, видеть, как твой ребенок совершает ошибки.

Они способны научиться лишь на собственном горьком опыте. Дилемма Мэдока очевидна. Только, возможно, иногда сложность заключается не в том, что и в какой момент посоветовать, а в том, когда лучше вообще промолчать.

И как понять, что ситуация требует именно невмешательства.

Я опускаю руку и сжимаю дно своей сумки, чувствуя тяжесть книги и маминого дневника.

Разговоры не всегда помогают.

В конце концов, существует множество других способов преподать своим детям урок.

* * *

Направляясь к кухне, слышу, как часы бьют полночь. Глаза режет от усталости. Кажется, что после сегодняшнего футбольного матча прошла целая вечность.

Прохожу по коридору мимо фотографий, на которых запечатлена свадьба родителей: очаровательная, скромная церемония при свечах, местом проведения которой стал сарай в рустикальном стиле к северу отсюда. Свадьба Джареда и Тэйт – теперь она кажется мне еще более особенной, после того как я узнала подробности их прошлого. Фэллон и Мэдок – у них нет свадебных фото. Зато есть отличный снимок с медового месяца: она сидит у него на плечах с распростертыми руками на вершине горы Фудзияма. Они оба улыбаются, стоя над облаками… И Джекс с Джульеттой – они наконец-то устроили пышную церемонию, которую мама мечтала организовать хотя бы для кого-то из своих детей.

С кухни доносятся голоса, поэтому я иду в ту сторону, зная, что найду мать там.