Пенелопа Дуглас - Пламя

Бен засмеялся. Мэдок же прихватил из миски очередную пригоршню чипсов.

– Держи, – сказала Фэллон, взяв миску и отдав ему. – Все равно ты их все съешь.

Пожав плечами, он продолжил жевать.

Девушка засмеялась.

– Можно подумать, что Мэдок беременный. – Она ласково улыбнулась, глядя на своего мужа. – Вчера он съел суши, которые ты принесла домой, обчистил холодильник, а потом еще и бургеры заказал в Mining Company[6]. Он постоянно ест.

Я вздохнула и посмотрела на Бена в ожидании реакции.

– Суши? – переспросил он. – То суши, которое я принес тебе на работу?

– Тэйт ненавидит суши, – раздался голос позади нас.

Джаред подошел к кулеру и достал бутылку пива.

Бен прищурился, явно раздосадованный его присутствием, но я вмешалась, чтобы успокоить своего парня, прежде чем разразится конфликт.

– Не беспокойся. Мне казалось, я упоминала об этом, но забыла, наверное.

Открыв крышку и выбросив ее в мусорную корзину, Джаред повернулся ко мне. Затем поднес бутылку ко рту и сделал глоток, пристально глядя на меня.

Я знаю этот взгляд, говорящий, что в любое мгновение он либо ударит Бена, либо поцелует меня. И каждый из вариантов спровоцирует драку.

Решив, что пора уходить, я посмотрела на Бена.

– Не хочешь сбежать пораньше и поехать ко мне домой?

Моя просьба явно принесла ему облегчение. То, что мои проблемы мешали нам хорошо провести время, меня злило, но, по крайней мере, вдали от Джареда я смогу расслабиться.

Кивнув, Бен взял меня за руку и повел прочь.

– Куда бы ты ее ни целовал, – выкрикнул Джаред вслед, и я заметила, что окружающие стали с любопытством оборачиваться, – помни: мой язык побывал там раньше.

Я остановилась и, оглянувшись, послала ему яростный взгляд. Дело было не в том, что все происходило при свидетелях, что несколько девушек захихикали, прикрываясь ладонями, что Мэдок, не стесняясь, прыснул от смеха. Нет, я больше взбесилась из-за унижения перед Беном, из-за того, что Джаред относился ко мне как к своей собственности и пытался лишить меня шанса построить отношения с кем-то другим.

Точно как в школе.

– Ей по-прежнему нравится заниматься сексом по утрам? – с издевкой спросил он. – Тогда она особенно энергичная.

В ужасе от его выходки, я потеряла самообладание. Какого черта?

Со всех сторон послышались шокированные вздохи и смех гостей.

Джаред коварно улыбнулся, дав Бену понять, насколько хорошо меня знает. Я вскинула бровь, почувствовав, как парень рядом со мной напрягся.

Сжав кулаки, я неспешно подошла к своему бывшему, заставила себя улыбнуться и прошептала:

– Ему прекрасно известно, когда я люблю этим заниматься, Джаред.

Откровенная ложь, но ведь он этого не знал. Его лицо постепенно помрачнело, и гнев отчетливо улавливался во взгляде, хотя внешне Джаред выглядел спокойным.

Я повернулась как раз в тот момент, когда Бен кинулся на него, и удивленно вздохнула. Джаред отшатнулся назад, а Мэдок перехватил Бена.

– Сукин ты… – Не дав ему договорить, Мэдок развернул парня и увел подальше от толпы.

Совершенно забыв о Бене, Джаред притянул меня к себе и обвил руками талию.

– Хочешь поиграть? – выпалил он, чеканя каждое слово, чтобы услышала только я. – Вызов принят, Татум. На сей раз я не сделаю тебе больно, – продолжил Джаред; и я почувствовала его дыхание на своем лице, когда он наклонился ниже. – Не собираюсь тебя унижать. Я просто хочу тебя. Слышишь? – Джаред рывком прижал меня к себе. – Когда-нибудь на твоем пальце будет мое кольцо, и моих детей ты станешь вынашивать в своем животе.

Изворачиваясь, я безрезультатно пыталась вырваться из его хватки. Мое лицо и шея вспыхнули от нахлынувшей ярости.

Парень оскалился и прорычал:

– Татум Брандт – моя гребаная добыча. Об этом все знали в школе, и сейчас ни черта не изменилось.

Наконец-то освободившись, я попятилась и пересекла патио. Все это время он провожал меня взглядом. В руках зудело от желания врезать ему. Я напряглась и сжала кулаки.

А Джаред улыбнулся.

– Вот она, моя дикая кошка, – сказал он, явно видя злость, которую мне не удавалось сдерживать. – Тебе хочется меня ударить, не так ли? Хочешь бороться, кричать и ответить на мой вызов. Знаешь почему?

Я стиснула зубы, думая о том, как приятно будет стереть эту ухмылочку с его лица.

– Потому что тебе небезразлично. Ты до сих пор меня любишь. Ничего не изменилось.

Покачав головой, я ушла раньше, чем доказала бы его правоту, превратившись в прежнюю Тэйт, которая реагировала, вместо того чтобы подняться над ситуацией. Я проскользнула в дом, направилась к двери и вышла на улицу.

Почему у него до сих пор получалось задеть меня? Почему я все еще…

Не закончив мысль, я ощутила подступившие слезы и достала ключи. И плевать, что брошу Бена здесь. День в любом случае испорчен, даже если он окажется безумцем и все равно захочет провести время со мной.

Я почувствовала вибрацию в заднем кармане и испустила стон. Соблазн проигнорировать эсэмэску был велик, но я все же достала телефон.

«Она сказала «да»!»

Прищурившись, снова прочитала сообщение отца, после чего закрыла глаза. По щеке покатилась первая слеза, а в груди все сжалось.

Ни черта не изменилось.

И изменилось все.

Поверхность глиняного медальона, который я сжал большим и указательным пальцами, напоминала водную гладь. Зеленая лента за годы использования растрепалась по краям. Но больше ничего не изменилось. Он по-прежнему был любим. Цвет ленты оставался таким же ярким, как листва дерева, росшего между нашими домами; каждая линия, каждый изгиб отпечатка ее маленького пальца сохранился. Видавший виды, но все такой же надежный. Уязвимый, но стойкий.

Я поднес бутылку ко рту и допил пиво, жалея, что не принес еще одну. По дому разносились звуки Breath Breaking Benjamin, пока я сидел в темном пустом медиазале Мэдока, устремив взгляд на черный экран телевизора – точнее, несколько экранов. На меня смотрело собственное отражение, и впервые за два года мне ужасно не нравилось то, что я видел.

Я снова стал парнем, доводившим Тэйт до слез в школе, тем, кто разбил ей сердце и перестал быть ее другом. Неудачником.

Ведь я лучше этого. Почему же донимал ее, всегда пытался загнать в угол?

– Джаред, – донесся голос матери сзади. Моргнув, я очнулся от своих мыслей.

Поставив пустую бутылку в держатель на кресле, поднялся, подхватил куртку и надел ее.

– Я думала, ты повзрослел, – сказала мама недовольным тоном. Она, должно быть, видела то, что произошло с Тэйт, и, судя по ее строгому взгляду и плотно сжатым губам, была рассержена.

Отведя взгляд, я почувствовал, как моя броня становится крепче.

– Ты совершенно не знаешь меня, в том числе и за это я люблю тебя, мама.

Она тут же вздернула подбородок; боль промелькнула в ее глазах, хотя она попыталась это скрыть.

От стыда я вспыхнул и отвел взгляд в сторону. Она не показала своей злости, но не смогла утаить, как ее ранили мои слова. Она прекрасно понимала, что в отношениях со мной сожгла многие мосты.

О чем я почти постоянно ей напоминал.

Мама положила руку на живот. Я опустил взгляд и выдохнул при виде ее миниатюрной фигуры, несущей символ начала новой жизни.

– Извини, – сказал, не в силах заглянуть ей в глаза.

– Значит, так теперь будет всегда?

– Ты о ссорах с Тэйт?

– Об извинениях, – ответила мать.

Да, этим я тоже частенько занимался.

– Ты уже не ребенок, – отчитала она. – Пора становиться таким, какими ты хотел бы видеть своих сыновей.

Я резко поднял глаза. Сыновей.

Она умела доказать свою точку зрения, не правда ли?

– Ты всегда над ней издевался. – Вздохнув, мама села. – Всегда. В детстве делал это милее, но даже в одиннадцать лет, – она улыбнулась, – тебе достаточно было приобнять ее за шею, чтобы увести куда угодно. И Тэйт всегда следовала за тобой.

В памяти всплыл образ одиннадцатилетней Тэйт, сидящей на руле моего велика. У меня родилась гениальная идея: разогнаться по трамплину и взмыть в воздух. Я тогда поломал палец, а ей наложили шесть швов.

– Но при этом ты защищал ее, – продолжала мама, – загораживал собой, уберегая от драк или опасности.

Она спокойно, с любовью смотрела на меня. Я засунул руки в карманы.

– Только раньше Тэйт была девочкой, а сейчас она стала женщиной, – констатировала мама более твердым тоном. – Мужчина, стоящий перед женщиной, лишь преграждает ей путь. Ей нужен партнер, который будет идти с ней плечом к плечу, так что повзрослей.

У меня перехватило дыхание. Такое ощущение, будто пощечину получил. Она никогда не проявляла материнскую заботу и определенно не имела права раздавать советы другим людям.

Но, черт побери, ее замечание прозвучало довольно… рассудительно, если честно.

Тэйт не нужно, чтобы ею руководили. Она и без того сильная, что доказывала неоднократно. Ей нужен тот, с кем она могла бы поделиться, кто сделает ее жизнь лучше, а не хуже, кому она сможет доверять. Тэйт нуждалась в друге.

Когда-то я был ей другом. Что случилось с тем парнем?

Я бросил взгляд на мать, не подавая вида, что она меня задела, прошел мимо и поднялся по лестнице домашнего кинотеатра.

– Джаред! – окликнула мама.

Остановившись, я повернул голову в ее сторону.

– Ее отец женится, – объявила она. – Он позвонил сегодня и предупредил, чтобы я приглядывала за Тэйт. – Затем мать выдохнула и демонстративно посмотрела на меня. – Пусть тебя и не волнуют ничьи чувства, кроме собственных, но отстань от нее, ясно? Уверена, Тэйт сейчас немного уязвима.

Джеймс собирается жениться?

Я медленно отвернулся, стараясь сообразить, что все это значит. Он продает дом. Тэйт уезжает в Стэнфорд. Когда она будет возвращаться домой, там будет новая женщина. И где будет этот дом? Что – или кто – останется для нее надежной константой, на которую можно будет положиться?