Роберт возвышался над всеми в золотом лавровом венке, какой носил когда-то сам могущественный Цезарь, и дерзко поднимал в воздух кубок, наполненный красным, как кровь, вином, заявляя, что я всецело в его власти, совсем потеряла голову от любви и сделаю все, что он скажет, даже подарю титул графа. «Уже грамоту готовит, – хвалился он и добавлял с загадочным видом: – Если Господь даст мне прожить еще год, то я вознесусь много выше, чем сейчас!» Все, разумеется, понимали, что он намекает на то, что станет королем, и тут же принимались обхаживать будущего своего властелина и присоединялись к свите алчных и похотливых подхалимов Роберта. Очевидно, он не понимал одного: эти люди первыми отвернутся от него, когда он, подобно греческому Икару, взлетит слишком высоко и опалит крылья.

– Да как он смеет! Как смеет этот самонадеянный негодяй считать, что я в его власти! – взвизгнула я. – Поверить не могу, что он настолько дерзок и глуп!

– Мадам, это еще не все, – перебил меня Сесил. – Боюсь, лорд Роберт состоит в сговоре с испанским правителем. Он убедил Филиппа отозвать своего представителя сразу после того, как Роберт станет свободным человеком и сможет жениться на вас и править Англией так, как ему велит принц Филипп. – С этими словами он вынул из-за полы камзола копию перехваченного его искусными шпионами письма, которое Роберт написал Филиппу.

«Я – самый верный человек вашего величества в Англии», – писал Роберт и обещал, что если Филиппу и его послу удастся в конце концов убедить меня в том, что браком с Робертом не причиню вреда ни себе самой, ни Короне Англии, то он станет «преданнейшим вассалом вашего величества».

– Предатель! – крикнула я. – Никогда! Пока я не испущу последний свой вздох, не бывать Англии испанским вассалом! Моя Англия никогда не станет разменной монетой в кошельке Филиппа, полученной от Роберта Дадли, который мечтает любым путем заполучить эту проклятую корону. Пока я жива, клянусь, Англия останется суверенной державой и я буду ее королевой по праву! С нами станут считаться, ради этого я и жизни не пожалею! Я остановлю его на скаку, Сесил, как он умеет останавливать лошадей! Я покажу ему, кто правит этой державой, напомню, в чьих руках бразды правления, которые он столь настойчиво пытается захватить! Здесь будет одна только госпожа и не будет господина! Не потерплю рядом с собой ни Роберта Дадли, ни Филиппа Испанского! Проклятие на их пустые головы!

– Браво, Елизавета Тюдор! – одобрительно кивнул Сесил. – Простите мне мою дерзость, но замечу, что самое время перейти к решительным действиям! И я счастлив, что вы это поняли. Если я смогу чем-либо вам помочь, не забывайте: я всегда рад служить вашему величеству.

– Отлично! – кивнула я, усаживаясь на скамейку у окна, и похлопала ладонью по подушке, лежавшей рядом со мной. – Тогда давайте хорошенько поразмыслим, Сесил, и придумаем, как наказать Роберта и остудить его пыл. Начав плести против меня интриги, Роберт объявил мне войну, и мне теперь придется сражаться за трон с человеком, которого я всегда считала своим близким другом. На кону – жизнь невинного человека, Сесил, я не имею права на ошибку.

– Эми Дадли, – со знающим видом кивнул тот.

– Да, – вздохнула я, пытаясь взять себя в руки.

– Помню день их свадьбы, как она светилась от счастья, – задумчиво проговорил Сесил. – Мы с Милдред поставили ту чудесную чашу, что она подарила нам, в стеклянную витрину, где храним самые милые сердцу воспоминания и диковинки. Она была такой милой невестой, улыбалась так кротко… Помню, мы все еще тогда удивлялись, как такому чудному созданию удалось покорить сердце лорда Роберта. Милдред, правда, вначале смутилась при виде той чаши, ее форма была весьма… – тут Сесил на миг умолк, пытаясь подобрать соответствующее слово, – весьма необычной, что кажется особенно жестоким, если вспомнить о недуге бедной леди. Эми увидела озадаченное лицо Милдред, испугалась, что обидела ее, и стала объяснять, почему на их свадьбе появились столь экзотические чаши. Оказывается, это была идея ее отца, завороженного историей о Елене Троянской. Нас тогда восхитили ее искренность и простодушие. В ней, конечно, не было придворного лоска, но и назвать ее грубой или вульгарной женщиной никак было нельзя. Хороший муж не стал бы стыдиться такой супруги. Нам с Милдред она очень понравилась, мы долго еще удивлялись, отчего лорд Роберт никак не представит ее ко двору. Будь она с нами, уверен, у Милдред появилась бы добрая подруга. Я всегда подозревал, что Роберт бесстыдно пользуется ее застенчивостью и, запугивая, держит ее в заточении. Он не мог позволить ей попасть во дворец…

Я кивнула, соглашаясь с каждым его словом, потому как меня и саму посещали такие же мысли сразу после их свадьбы.

– Я – королева этой страны, Сесил, за меня есть кому заступиться. Но у Эми Дадли не осталось никого, так что я, королева, мать и защитница своего народа, должна действовать от ее имени. Я не позволю ей погибнуть из-за тщеславия Роберта!

– Обратите его тщеславие против него самого, мадам, – посоветовал Сесил. – Если раньше он был готов устранить любого, кто встанет у него на пути, даже свою невинную больную жену, то теперь пускай сам разобьет хрустальный замок своих грез и пострадает в результате собственных деяний. Пускай слухи о том, что он хочет убить свою супругу, уничтожат его, а не леди Дадли!

– Именно! – выдохнула я. – Икар когда-то сам полетел к пышущему жаром солнцу. У нашего Икара уже есть крылья, нам теперь нужно лишь подтолкнуть его в правильном направлении!

Мы с Сесилом просидели в моих покоях всю ночь, и к тому моменту, как солнце вновь сменило на небосводе луну, мы уже знали, как накажем строптивого Роберта.

– Я-то думала, что он в безопасности, Сесил, ибо у него есть жена. Думала, что он – всего лишь мой дорогой друг, с которым я могу смеяться, играть и веселиться, не беспокоясь о том, что ему захочется большего. Я наслаждалась обществом мужчины, даже не задумываясь о его матримониальных планах, ибо и представить не могла, что в один прекрасный день он посягнет на мою независимость и власть. Я не ждала удара с его стороны, и вот он стал самым опасным претендентом на мой трон и чуть не погубил мое доброе имя. Я не спущу ему это с рук! Его нужно остановить, и как можно скорее! Это – конец, Сесил, последнее мое лето, отмеченное глупостью и ребячеством. Слишком долго я закрывала глаза на правду, слишком долго бежала от нее, пришла пора посмотреть ей в глаза и вступить в бой, пока я не потеряла все, что имею.

Сесил по-отечески погладил меня по руке.

– Вы молоды, мадам, в таком возрасте любовь часто кружит головы. Но сердечные раны заживают, разум освобождается от ненужного груза, и мы становимся немножко мудрее. Я днями и ночами молюсь о том, чтобы Господь послал вашему величеству хорошего мужа, достойного вас, и детей, которых вы ему родите.

Я взглянула на свой массивный золотой перстень с ониксом, сияющий в первых лучах солнца, и покачала головой:

– Нет, Сесил, я уже замужем – за государством английским. Другого супруга мне не нужно. А что касается детей… Каждый человек, в жилах которого течет английская кровь, будь то мужчина или женщина, юнец или старик, – мой наследник. Мне этого достаточно. Когда я умру, пусть на моей могиле напишут: «Здесь покоится королева Елизавета, умершая девственницей».


Теперь я знала, что делать. Все зашло слишком далеко, я оказалась в центре скандала и всеобщих подозрений, и выйти сухой из воды было очень непросто. Но пусть это будет мне наказанием и уроком. Я сумею после этой истории остаться целой и невредимой, и это самое важное; мне не раз удавалось спасать свою жизнь и обязательно удастся снова. Но вот для Роберта все закончится совсем иначе.

– Милая моя, ты уверена, что тебе следует отправиться сегодня на охоту? – встревоженно спросила Кэт, помогая мне надеть амазонку и возясь со сложными застежками и пуговками, украшающими ее рукава и корсаж. – Ты так бледна! – Она обеспокоенно коснулась моего лба, чтобы проверить, нет ли у меня жара. – Выглядишь так, будто и не ложилась сегодня!

На самом деле так и было, но я выдавила из себя улыбку и поспешила заверить Кэт, что со мной все в порядке.

Сесил уже ждал меня, когда я вышла из своих покоев, натягивая перчатки и поправляя перья на своей шляпке. Советник взял меня под руку, и мы вместе отправились к конюшням, где я должна была встретиться с Робертом.

– Я знаю, что делать, – уверенно проговорила я, – мне это не нравится, но…

– Помните о том, – сказал он, когда мы остановились у крутой лестницы, ведущей вниз, и посмотрели друг другу в глаза, – что леди Дадли умирает, спасти ее не в ваших силах, ибо ей не может помочь ни один доктор и ни одно лекарство, известное медицине. Такое чудо во власти одного только Господа Бога. Слова, которые вы скажете сегодня лорду Роберту, не навредят ей больше, чем уже навредили лондонские сплетни и сам Роберт. Вы неизбежно запятнаете свою репутацию этим обманом, но тем самым предотвратите много большее зло – убийство ни в чем не повинной женщины. Кроме того, вы поставите на место ее супруга, возомнившего себя королем. Лорд Роберт никогда не будет служить интересам Англии – только своим.

– Я знаю, – вздохнула я. – И не бойтесь, Сесил, я сыграю свою роль, как мы и договаривались. А вот и посол де Куадра, – я указала кивком в сторону поднимающегося по лестнице испанского посла. – Ступайте вперед, Сесил, разыгрывайте свою часть сцены. Я же якобы забыла в покоях свой хлыст, потому и задержалась.

Развернувшись, я медленно шагала в сторону дворца, представляя, что именно говорит сейчас Сесил. Он должен был в отчаянии заламывать руки и причитать о горькой судьбе, которая ждет меня и Англию. Эти слова «совершенно случайно» услышит де Куадра, который наверняка захочет узнать все подробности и рассказать обо всем своему господину. Сесил обвинит Роберта в том, что тот отвлекает меня от государственных дел, и признает свое поражение. В соответствии с нашим планом, ему предстояло назвать Роберта «королем интриг и властелином сердца королевы, к величайшему сожалению для всех нас», и заявить, что меня якобы интересуют лишь развлечения и общество привлекательного конюшего, который «на целый день увозит королеву на охоту и танцует с ней до утра, невзирая на то, что это может навредить здоровью ее величества». Затем он признается послу, что хочет уйти от общественных дел и зажить счастливо вместе с любимой супругой Милдред в деревне, потому как «плох тот моряк, что во время шторма не ищет тихой гавани». Затем он нанесет Роберту последний, смертельный удар – воровато посмотрит по сторонам, дабы убедиться, что никто не подслушивает их разговор, возьмет де Куадру под руку и доверительно прошепчет: «Он хочет убить свою жену. Лорд Роберт распространил слухи о том, что она тяжело больна, что у нее рак, но на самом деле леди Дадли здорова, ей удалось исцелиться от этого смертельного недуга, и теперь она всеми силами пытается спастись от отравителей, которых исправно подсылает к ней супруг. Но Господь никогда не допустит, чтобы от руки злодея пострадал невинный, чистый, добрый человек!»