– На руки и на ноги усильте ей контроль, слишком долго она не понимает, как нужно вести себя, – голос женщины звучал раскатами грома.

– У меня болит голова, дайте мне таблетку… – от головной боли не могла открыть глаза.

– Таблетка не поможет, а вот соблюдение правил поможет.

– Кому же пришла в голову эта страшная методика, вы не думали, что я могу умереть?

– Нет, этого заряда хватит только на то, чтоб остановить вас, до того как вы помещались в наш пункт временного содержания, были проведены ряд обследований, ваше сердце выдержит еще много ударов, поверьте мне.

–Понятно, но все же, кто же автор такой «замечательной» методики содержания временно задержанных?

– Разработчик и автор – г-н Торп. Таких заведений по миру уже, как минимум, сотня и все прекрасно себя зарекомендовали. В основе данной методики лежит как физическое, так и психологическое воздействие на человека, ведь чем меньше он нарушает, тем больше получает привилегий и наоборот. Некоторые наши жители гуляют по саду, получают прекрасную еду, читают книги и т.д. Но они делают это осознано изменяясь.

– Человек не меняется, неужели господин Торп не понимает этого? Он просто притворяется, чтобы избежать наказания.

– В течении всей программы существует ряд провокаций, тестов, вот там все и видно. Сорок процентов меняются, а это чего-то да значит.

Она лежала одна в этой пустой черной комнате, девушке стало страшно, страшно от того, что она может вот здесь умереть и никто ее даже не найдет, никто из близких даже не вспомнит о ней. Представила как там, за стенами этого здания, буйствует жизнь, как девчонки ходят в кафе, целуются, просто поджав ноги на диване смотрят сериал или Дискавери, а она здесь в пустой комнате с разбитыми надеждами, и почему. Просто потому, что кровь и боль – это его личный фетиш, его непередаваемый вечный оргазм от ее агонии и мучений, он никогда не откажется от этого. Ему доставляет личное огромное удовольствие смотреть, как она корчится от боли у его ног. Кто хоть раз упивался последними вздохами жертвы, пожирал ее страх и жизнь, никогда не станет прежним. Это сродни каннибализму – попробовав человечины, другое мясо уже есть невозможно. Он столько раз размазывал ее по полу, столько раз уничтожал ее личность. Когда же это ему надоест? Судя по последнему его ходу, он просто мстил. Тогда, когда она встретилась с Альфредом, он уже знал что будет и не просто так ее предупреждал. Сейчас демоны мести Себастьяна Торпа скакали от счастья на полуживом ее теле. Но где же сам кукловод, неужели он не посмотрит на творение своих рук? Сондрин знала, что скоро он появится.

В следующие несколько дней она не испытывала судьбу, тем более что ей добавили пару браслетов на запястья и на лодыжки. В знак протеста она отказалась есть и пила только воду. Голова прошла, но сил становилось все меньше и меньше . Ее никто не посещал несколько дней, она не разговаривала ни с кем. Хотела попытаться снять ошейник, но получив несильный, но ощутимый удар и попытки прекратила.

– Да-да-да, вот она, воинственная девушка, которая обвинила меня во всех мыслимых и немыслимых извращениях, – он вошел в помещение и ярко зажегся свет. К ней не приходили уже очень долго, казалось что ее бросили в подвал на всегда.

–Да, выглядишь ты отвратительно, – Себастьян стоял над ней и крутил в руках телефон. – Как же нам поступить, мне говорили, ты бунтуешь? Несколько раз делала попытки сбежать?

Молча смотрела на него, практически невидящими глазами, не ела уже почти неделю, да и после того, как ее несколько раз ударило током плохо восстановилась.

– Отправляйте ее в мое отделение, посмотрим, насколько долго она у меня продержится.

Вертолет сильно гудел, кое-как ее усадили и закрепили ремнями безопасности. Себастьян сидел за штурвалом. Они аккуратно взлетели, дальше не помнила, потому что то ли уснула, то ли просто потеряла сознание.

Ее комната, в которой сейчас была, ничем не отличалась от той, в которой девушка находилась ранее. Такой же пол, такой же круг и та же темнота. Он вошел тихо, в мягких мокасинах, практически не слышно. Его стрижка была короткой, черные волосы были уложены , щетина нескольких дней делала его старше и скрывала новый появившийся шрам. Только выражение глаз так и осталось холодным и презрительным. Такие красивые, большие синие глаза, они должны дарить тепло, а они только замораживали и цинично смеялись.

– Мы немного поменяем то, что сейчас происходит с тобой. Теперь, когда ты здесь, и так много событий нас соединяют или, наоборот, разделяют, я могу делать с тобой все, что захочу. Все так расставлено что ты полностью моя. Я могу одевать тебя, раздевать. Трахать тебя сам или банально подложить под других. Ты принадлежишь мне. И ты наконец осознала, ну я на это рассчитываю, что это ни капли не романтично, не сексуально или забавно. Это не то, о чем можно мечтать или желать. Ты пленница. Ты получаешь то, что заслужила. Моя роль заключается в том, что я могу унизить, растоптать тебя до самого основания, чтобы ты лишилась всяких чувств, эмоций, надежд и глупой мечтательной чепухи. Если я скажу тебе трахать другого, твой ответ должен быть «как долго». Я тебе говорю – надень или сними, ты не спрашиваешь и не раздумываешь, а берешь и делаешь, и при этом ценишь то, что я тебе даю. Ты моя. И тут нет никакого «жили долго и счастливо». Как же много я хочу с тобой сделать. Ты столько грязи вылила на меня. Ты так много всего разрушила что, – он развёл руки в стороны. – Даже мой изощрённый ум не в состоянии придумать наказания, достойного твоих действий, но я знаю, что я сделаю. В каждом человеке живет порок. Иногда он спрятан очень глубоко, а иногда он рвется из клетки, как голодный зверь. Его можно сдерживать годами… Но однажды он вырвется и сожрет все вокруг: совесть, стыд, долг… Не оставит ничего, кроме первобытного желания наслаждаться пиршеством плоти. Мне жаль, но я скорее всего подарю тебя своим знакомым. Как мне кажется, это будет лучшее, что сможет максимально разрушить тебя.

Он присел рядом с ней. Девушка была в шоке от того, что он говорил.

– А еще я с удовольствием посмотрю, как несколько человек будут тебя иметь, долго и мерзко.

– Не надо… Себастьян, прошу не надо, – это было действительно самое страшное, что только могло с ней произойти. От него она готова вытерпеть все. Он – это совсем другое дело, но когда к ней прикоснутся другие мужчины, на его глазах, это будет самая страшная смерть. – Прошу… – она заскулила. – Не нужно так со мной, сделай все что угодно, но только не это.

Он засмеялся, убрал волосы с лица за ухо.

– Ты же понимала, что просто так я это не оставлю, – улыбнулся, проведя тыльной стороной ладони по щеке. – Зачем ты так поступила?

– Ты не оставил мне выбора, ты уничтожил все, что я пыталась построить, я хочу быть не просто тупой, голой куклой, я хочу… – каждое слово давалось с трудом, надо было признавать свои ошибки, раскрывать секреты, но без этого он все мог изменить навсегда. – Скажи мне, – наконец прошептала она. – Тебе очень весело меня мучить? С тех пор, как мы знаем друг друга, ты ничего мне не дал, кроме страданий… – ее голос задрожал.

– Может быть, ты оттого-то именно меня и любила: радости забываются, а печали никогда… – печально смотрел на нее – Странно, почему ты решила, что я хочу видеть в тебе что-то большее, чем тупую, голую игрушку, – наклонился к ее уху. – ты угадала. Правда дается это тебе слишком большой ценой.

Он поднялся.

– За откровение, которое тебе так тяжело дается, тебе полагается душ и ужин. Смотри, не разочаруй меня, я ведь могу и поменять решение. Я дам тебе сегодня много возможностей…

Наверное, наступил вечер, он вошел в ее комнату и стал у порога.

– Сейчас мы отключим твой ошейник и ты принесешь его мне, на коленках.

Девушка смотрела на него и видела, что он начинает играть с ней, как с мышкой. Достал пульт и девушка услышала как ошейник зажужжал и затих.

– Снимай, он открыт, становись на коленки и неси.

Сондрин сняла ошейник, но не могла сдвинуться с места, становиться на коленки и ползти, это не о ней, все внутри кричало об обратном. Она просто взяла его и швырнула в стену. Гаджет ударился, пискнул и разлетелся вдребезги. Себастьян посмотрел на нее. Вздохнул. Покачал головой.

– И почему ты ничему не учишься? – скрестил руки на груди, глядя на нее, белая футболка с вырезом буквой V открывала его татуировки, ними были забиты полностью руки и торс, но когда он надевал рубашку, все было скрыто. Сейчас она видела его голые руки. Усталость и недовольство в глазах.

– Неужели ты был уверен, что вот так просто я сниму эту мерзкую вещь, которая несколько раз чуть не убила меня, и приползу к твоим ногам?

– Да, был такой момент, но…

– Да я ненавижу тебя, знаешь чего мне хочется больше всего на свете?

– Нет, расскажи мне, у тебя есть право, я ведь говорил, что сегодня у тебя будут возможности.

Девушка немного помолчала. А потом заговорила:

– Я хочу быть мужчиной. Чтобы поставить тебя на колени и избить. Просто монотонно, долго бить тебя со всей силы. Разбивая в кровь губы, лицо. Ломая твои ребра и наслаждаясь криками.

– ммм, оказывается в нашей паре не только я садист. Ну, мужчиной ты вряд ли станешь, а вот избить меня… – он подошел к ней, взял за руки и положил себе на щеки. – Если ты так хочешь, покажи мне всю свою ненависть, я очень хочу посмотреть ей в глаза, до сих пор видел только сопли и слезы, обещаю что не буду защищаться, сделай все что сможешь, максимальный ущерб – он наклонил голову в сторону. – убери мысли о том что совершила все ради попытки спастись, в виде того, что ты выставила на всеобщее рассмотрение мою жизнь, просто голая ненависть, гнев.

Она выхватила руку и ударила его по щеке, немного развернулся, но не сдвинулся с места, посмотрел на нее и улыбнулся.

– Ну где твоя злость, где то, что сидит у тебя внутри, твой бунт, если ты не сейчас не покажешь мне ее, клянусь, я поставлю тебя на четвереньки и заставлю скулить и обсасывать мои ноги. А может ты этого хочешь, втайне? – он рассмеялся.