Сейчас ее преследовало чувство, словно ее обокрали, она анализировала, думала, что же происходило в последние несколько лет, чего-то ждала, желала. Нашла мужчину своей жизни, его любовь Ей это дали. На мгновение. Дали подержать. Это не реальное, волшебное чувство, когда хочется взять и унести. Спрятать. В самое потаенное место или всегда держать при себе. А потом… Потом это отбирают. Молча, резко, и он отбирал много раз, сначала свободу, потом свою же любовь, потом ее карьеру. А что дальше… Она не понимала, металась в растерянности по своей же жизни. Кидаясь в разные места, сама не понимая что делает, словно это и не она вовсе. В глазах какой то страх. Растерянность. Отрешенность. Перестала ощущать какие то ценности, семью, друзей, тепло, привязанность. Перестала ощущать вообще все, кроме жгучей боли в груди. Полная невосприимчивость к окружающему миру… Пустота. Сегодня впервые огляделась и увидела снег, зиму, свободу, покой и тут же боль, одиночество…

Шла по снегу, думая о своем. Когда поднялась на крыльцо, увидела как к дому подъехал внедорожник, шикарный мерседес. Сердце екнуло, но из него выпрыгнул совершенно не знакомый ей мужчина. Странно, подумала Сондрин, самое убогое место на земле и вот за пару дней она здесь встретила уже двух одиноких мужчин. Вменяемых и разумных.

Стояла на кухне когда в дом вошел молодой человек, прибывший на внедорожнике, он не собирался раздеваться, просто потрусил ноги и хотел выпить горячего какао. Карина недовольно поплелась к плите, Сондрин как раз закончила готовить и отошла в дальний уголок комнаты, к стене, чтобы спокойно и без суеты поесть. Молодой человек подошел и положил перед ней конверт.

– Я должен убедиться, что вы прочитаете, – он пристально смотрел на нее. Девушка сидела и не двигалась, сердце ухнуло и, казалось, перестало биться. Подняла голову и посмотрела на него.

– Вы из редакции? – последняя надежда.

– Нет, это письмо вам передано Себастьяном Торпом, я должен убедиться, что вы его прочитаете.

Сондрин почувствовала как волоски на ее руках приподнялись, по позвоночнику поползли мурашки. Она посмотрела на то, как он указательным пальцем подтолкнул конверт к ее рукам. Взяла его в руки, открыла – там был листок с адресом, аккуратно написанным не его почерком и билет на самолет.

– Себастьян мне сказал, что Вы все поймете. Самолет улетает через два часа, я жду вас в машине.

– Почему вы решили что я поеду с вами? – она подняла на него глаза, гнев того, что он вновь принимает решения за неё, ядом просочился в сознание. – Я никуда не полечу, так ему и передайте.

– Понятно, – он ничего не говорил, набрал воду , достал из кармана таблетку и бросил ее в стакан. Дальнейшее было как в кино. Он легким движение руки закрыл ей нос и быстро влил содержимое стакана в рот. Девушка подавилась, но большую часть воды выпила. Она была просто в шоке.

– Что вы делаете, что вы себе позволяете? – она отскочила от него и вытирала рот и шею. – Что это было?

– Это снотворное, очень сильное.

Она смотрела на то, как черты молодого человека стали расплываться, а сама медленно опустилась на пол.

ГЛАВА 19.

Голова гудела, было холодно и еще тошнило. Она медленно приходила в себя, постоянно открывая и закрывая глаза. С закрытыми глазами было темно, но открывая их ничего не менялось. Спустя долгого времени смогла просто пошевелиться и поняла: лежит на полу. Он был не холодный, почувствовала гладкость доски, еще через некоторое время пошарила вокруг в надежде отыскать воду или хоть что-нибудь. В памяти сразу всплыл подвал, когда он ее держал там и кто-то монотонно избивал. Сейчас ожидала того же и начала прислушиваться, но в комнате не было ни одного звука. Девушка подняла руку, что-то мешало дышать и нащупала пластиковое кольцо, оно было не очень широкое, гладкое и полностью прилегало к коже на шее, стала его трогать и услышала легкий щелчок, после которого последовал легкий укол тока, дернулась, ничего не понимая. Затем вновь дернула кольцо, вновь щелчок и удар был сильнее, вскрикнула, дальше испытывать судьбу не стоило и так понятно, что каждое прикосновение к этой штуке будет давать удар током и с каждым разом он будет сильнее. Затем она услышала как в комнате что-то загудело и вокруг нее на полу загорелся красный круг. Он был совсем не большой 1,5 метра в диаметре, съежилась и поджала ноги. Круг запульсировал и остановился. Она с испугом посмотрела вокруг.

– Что это? – девушка не узнала свой голос.

В комнате загорелся свет, вошла женщина. Ей было около 40 лет. Черный костюм, белая блузка и туго убранные в пучок волосы.

– Судом вы были приговорены к отбываю наказания условно за махинации с банковскими картами и не имели права покидать страну. Вы нарушили и сейчас будете отбывать наказание здесь.

– Что вы несете, я получила разрешение на выезд, я юрист, я знаю свои права, это все ложь, все сфабриковано.

– Незаконно, – она перебила ее. – Будете перебивать – я оставлю вас в неведении по правилам поведения и, поверьте мне, это весьма, весьма плачевно.

Сондрин прикоснулась машинально к своему ошейнику и вновь удар тока заставил ее уже закричать.

– Да, именно так будет всегда, когда вы будете касаться вашего аксессуара на шее. У вас есть периметр, за который вы не имеете права выходить, шаг за периметр – и разряд будет в несколько раз сильнее. Больше нарушений – больше наказаний.

– Что? – Сондрин не могла поверить в то, что слышит. – Это бред, вы меня с кем-то спутали, я не могу здесь находиться, вы не имеете права меня здесь удерживать, передайте этому ублюдку Себастьяну, что я подам на него в суд, и все не закончится банальным разбирательством, это уже похищение.

– Вы находитесь на территории экспериментальной тюрьмы, пока в этой стране, в ближайшее время, возможно, вас отправят в другое отделение. Не знаю, все будет зависеть от вашей адаптации. Срок, на который вы здесь задержитесь – год. Рекомендую вам быть умнее и принимать правильные решения.

– Год? Почему год, даже если взять во внимание тот фарс, который называли судом, мне вынесли постановление о 6 месяцах условно, почему год и почему здесь?

– Во-первых, по требованию прокурора ваше дело было пересмотрено, но так как вас не было в зоне доступа, заседание суда прошло без вас и вам был назначен совсем другой срок, во-вторых, в следствии того, что вы покинули страну, мера наказания изменилась на другую. У нас вы пробудете совсем не долго, максимум пару недель для адаптации к новой форме содержании, электронным ошейникам. Все остальное время вы проведете в другом месте.

– Где? Ответьте мне, куда вы собираетесь меня отправлять?

– Эти вопросы не в моей компетенции. Еда, туалет, все будет вам предоставлено на вашем периметре. Ночь – 1,5 метра диаметром, день – 2,5 метра. Свет 2 часа в сутки, – она посмотрела себе в планшет. – Книги – нет, прогулки – нет, еда – минимальная. Ах, да, у вас есть право на один звонок.

– Что? – Сондрин, как за соломинку, вцепилась за эту возможность. – Кому я могу позвонить?

– Все ваши близкие осведомлены о том, где вы находитесь. Но прав на ваше посещение нет, первые полгода у вас полная изоляция. Воровство – это социальная болезнь, поэтому, как правило, мы лечим ее отсутствием социума и общения.

– Я ничего не воровала.

– Понятно, вот вам и ответ. Вы до сих пор не признали свою вину, но у меня четко стоит ваше обвинение.

– Я хочу воды.

– Еда, вода, туалет – по расписанию, отследите расписание и получите полное представление того, когда ваши желания будут исполняться.

– А где я буду спать?

– Спать? – женщина посмотрела с ухмылкой. – Там, где сидите. И смотрите, ночью периметр уменьшается и становится 1,5 метра, не дай бог ваши ноги выпадут за периметр.

– Но… Послушайте, вы сказали, что у меня есть право на звонок, дайте мне телефон.

– Через два дня у вас будет такое право, а пока ваш световой день закончен, – она вышла, свет в помещении потух и Сондрин вновь увидела, как с потолка на пол упал красный круг, несколько секунд пульсировал и пропал.

Поднесла руку ошейнику, но не прикоснулась. От того, что узнала, ее слегка подташнивало, ее внутри взорвало от дикой несправедливости и вообще от идиотизма ситуации, хотелось кричать и биться в двери, она несколько раз позвала кого-то, затем встала и медленно походила, затем стала делать короткие маленькие шаги. Пока ничего не происходило, наверное, она приблизилась к краю, потому что ошейник завибрировал, а на полу вновь запульсировал красный круг. Сондрин закричала и побежала в сторону двери, туда, куда ушла женщина. Она открылась практически сразу, в глаза ударил свет и тут же почувствовала, с какой силой ее затрясло от страшного электрического удара, упала, крик застрял в горле, девушка потеряла сознание.

Открыла глаза и вновь была темнота, во всем теле была дикая слабость, сколько она провела в отключке не знала, пыталась подняться на ноги, не смогла, не хватало сил, видно сильно ее прибило в последний раз. «Я не остановлюсь, пусть меня лучше убьет током, но я не буду здесь, я не буду» – шептала, и слышала, как по щекам текут слезы. Кое-как поднялась.

– Я не буду делать так, как хотите вы, не буду, это все неправильно, вы не имеете права меня здесь держать! – сделала шаг в сторону и вновь услышала, как все вокруг загорелось и загудело, наверное, ночь, потому что периметр был совсем маленький, но это ее не остановило. Она дернулась куда-то, совершенно не видя куда, просто бунтовала: они не имели права ее здесь держать. От страшного удара током Сондрин вновь закричала, но сознание потеряла не сразу, после нескольких конвульсий скрутилась и кричала, затем отключилась. Так было несколько раз, тошнота и дикая головная боль, вот все что осталось от ее бунта. Желудок выворачивало наизнанку, но так как там ничего не было, она просто кашляла. Как же жестко все вокруг, открыла глаза и увидела свет, над ней склонились два человека в спецодежде.