— Вас не мучают головные боли, Стефани?

— Нет, доктор, — ответила я улыбаясь и встала. Он смотрел на меня в замешательстве. — Мне очень жаль, все это так запутанно.

— Мы с вами скоро все распутаем. Пейте лекарства, и вы почувствуете себя гораздо лучше. Курс лечения длится две недели, и очень важно, чтобы вы начали принимать медикаменты прямо сегодня. Позвоните мне завтра, и я назначу вам день следующего приема.

— Непременно, — поддакнула я и стремглав вылетела из кабинета, пока он не вызвал санитаров из психушки.

Я поймала такси и поехала домой. Очутившись в своей квартире, я обнаружила, что Поль играет с детьми, допивая вторую бутылку виски. Я уставилась на него, укоризненно покачивая головой, как доктор Стейнфилд.

— Ну как, все о'кей? — спросил он несколько минут спустя, заглянув на кухню, где я готовила обед.

— Нет. Я тебя ненавижу, — заявила я, и в ту минуту вовсе не кривила душой. — Сегодня я была у своего психотерапевта. Можешь сказать спасибо себе и тому ненормальному, который тебя прислал, — доктор решил, что у меня не все дома.

— А ты разве не говорила ему, что мы во всем виноваты, а не ты?

— Пыталась. Но он, пожалуй, прав. Сумасшествие заразно.

— И что он тебе посоветовал? — с интересом осведомился Поль.

— Принимать успокоительное, чтобы избавиться от галлюцинаций. Я рассказала ему, что ты клон, а он спросил, не вижу ли я тебя в кабинете. Здорово, да?

— Да уж. Если бы я очутился в кабинете, у него бы не осталось никаких сомнений.

— Не вижу ничего смешного. — На нем были бархатные штаны с расцветкой под зебру, черная атласная рубашка, расстегнутая до пупа. На голой груди болтался кулон с картой мира. — Тебя достаточно раз увидеть, чтобы свихнуться.

Поль насупился. В моем тоне он уловил раздраженные нотки. Мне сейчас было не до его кривляний. Мне вдруг до смерти надоели его дикие наряды, постоянные возлияния и бесконечные сальто в постели. Я так соскучилась по Питеру!

После обеда позвонил Питер, и я заперлась с телефоном в ванной, чтобы поговорить с ним наедине.

— Ну, как дела?

— Хорошо, спасибо. Можешь меня поздравить, я окончательно свихнулась.

— Тебе досаждают дети?

— Нет, вы. Вы оба, — отрезала я, и он сразу понял, что я имею в виду.

— Он снова здесь? — удивленно спросил Питер. Эта новость его отнюдь не обрадовала, что было ясно по тону.

— А ты как будто не знаешь. Разве ты его не присылал?

— На этот раз нет. Я подумал, что тебе и так скучать не придется, — у тебя ведь столько дел.

— Но тогда как он сюда попал? — Я не верила ни одному его слову. С меня довольно.

— Клянусь тебе, Стеф, я не знаю. Если он тебе надоедает, отошли его обратно. Я завтра же распоряжусь, чтобы его увезли в лабораторию и отвинтили ему голову.

— Нет, — поспешно возразила я. — Он останется, пока ты не приедешь. — Несмотря на все безумные выходки, я хотела, чтобы он остался, но боялась признаться в этом Питеру.

— Ты хочешь, чтобы он остался? — мрачно спросил он.

— Я сама не знаю, чего хочу. Вот в чем вся штука. — И это была правда.

— Понятно.

— О, ради всего святого! Ты прямо как доктор Стейнфилд.

— А кто это? — Раньше я никогда не рассказывала о нем Питеру.

— Мой психотерапевт — он бы с радостью упек меня сегодня в клинику для умалишенных. И все по твоей вине! Почему ты не даешь мне вдоволь натосковаться по тебе, как все нормальные люди? Вместо этого ты подсылаешь ко мне этого треклятого клона, чтобы он заботился о моем досуге и сводил с ума своими выходками! — Я не на шутку разозлилась. Терпение мое лопнуло. Во всем виноват именно Питер, как бы сильно я его ни любила.

— Я думал, он тебе нравится. — Нравится, это верно.

— Может, слишком нравится? Это ты хочешь мне сказать? — В его голосе послышались раздраженные и ревнивые нотки.

— Да я сама не знаю, что говорю. Должно быть, мы оба не в своем уме.

— Я постараюсь пораньше вернуться домой, — взволнованно произнес он, встревоженный моими нападками.

— А не зажить ли нам всем втроем? Кстати, у Хелены будет ребенок.

— Так вот что тебя злит?

— Да, наверное. Нет, не думаю. Но дети расстроились. Они ее ненавидят. И ее будущего ребенка.

— Мне очень жаль, Стеф.

— Ничего тебе не жаль. — Я вдруг поняла, что плачу. Из комнаты доносился голос Поля, игравшего с детьми. Господи, он же самый настоящий алкоголик, и если я снова увижу эти проклятые штаны-зебры, то буду биться в истерике. Кажется, я уже превратилась в истеричку. Как такое могло со мной случиться?

Да, виноват во всем только он, и мне хотелось его ненавидеть. Но я не могла. Я все равно его любила. И мои дети тоже. Даже Шарлотта, хотя она скорее умрет, чем в этом признается. А Сэм был его верным союзником все эти месяцы, особенно после того, как его предал Роджер, а Питер спас его праздник.

— Это был всего лишь эксперимент. Не принимай это близко к сердцу.

Разговор двух сумасшедших! Слава Богу, доктор Стейнфилд нас не слышит.

— Не принимать это близко к сердцу? Он живет у меня дома, а я люблю тебя и порой даже не могу отличить, кто со мной, — ты или он! Когда мы с ним в душе, он выглядит точь-в-точь как ты, а стоит ему напялить свои умопомрачительные костюмы, он становится похожим на Элвиса Пресли!

— Я знаю. Я знаю… мы пытались его отучить, но он сопротивлялся до последнего.

Я поняла, что ему не хочется расспрашивать меня, откуда мне известно, как Поль выглядит в ванной. Он и так обо всем наверняка догадался. Тем более что Питер изучил Поля, как никто другой.

— Он считает, что ты должен на мне жениться. Вообрази, каково? Он сумасшедший, как и ты, даже хуже. — Я снова заплакала. В трубке повисла напряженная тишина. — Не волнуйся. Я сказала ему, что мы с тобой не такие идиоты, чтобы это сделать.

— Рад слышать, — вымолвил он наконец бесстрастным тоном.

— Я тоже. Наверное, мне надо на время расстаться с вами обоими и прийти в себя.

Я представила себе, как я снова сижу перед телевизором и смотрю бесконечные сериалы. Я готова была признать, что с Роджером у нас была настоящая идиллия, пока все не рухнуло в одночасье. А теперь что я имею? Синтетический мужчина и доктор Франкенштейн, сумасшедший изобретатель. Вконец расстроившись, я сидела на полу ванной и всхлипывала.

— Праздники даются нелегко, Стеф. Ты просто устала. Постарайся развлечься. Я скоро приеду, и его отправят в лабораторию. Если хочешь, мы его демонтируем.

— Это жестоко! Кроме того, он мне нравится. — Итак, все начинается сначала. Я люблю Питера, но в то же время не хочу терять Поля. В какой переплет я угодила!

— Не волнуйся ни о чем. Хорошенько выспись. Он спит в комнате для гостей?

— Да, конечно. — Ты просто идиот! Нельзя же быть таким наивным! Ты сам сконструировал его так, что он ни за что не будет спать в комнате для гостей. — Я люблю тебя, — печально добавила я.

— Я тоже тебя люблю. Завтра утром я тебе перезвоню.

Он повесил трубку, и в эту ночь повторилась та же история. Я была не в силах ему отказать. Четырехкратное сальто и фантастический секс, мерцающий свет свечей и сеансы массажа с ароматическими маслами. Я так и не сомкнула глаз до самого утра. Лежа в постели без сна, я ненавидела себя и их обоих в придачу. Мне хотелось, чтобы Питер вернулся, и клон остался, и чтобы их обоих глаза мои больше не видели, и если я снова не перекувырнусь в воздухе, то умру от тоски, и никаких украшений мне больше не надо. Словом, меня разрывали противоречивые желания. Когда я наконец уснула, то мне приснился Питер. Он обнимал Хелену, а Поль стоял рядом в своих чертовых штанах-зебрах и хохотал надо мной во все горло.

Глава 9

На исходе двухнедельного визита Поля я окончательно тронулась умом на почве душевных переживаний, что тем не менее не мешало нам весело проводить время. Мы посетили все рождественские вечеринки, на которые я была приглашена. За исключением кое-каких незначительных промахов Поль вел себя вполне пристойно. Я деликатно предложила ему свою помощь в выборе праздничного костюма, но он гордо отказался, и я в очередной раз убедилась, что нельзя требовать от него слишком многого. Поль приобрел серебристый костюм с рождественскими помпончиками, нашитыми прямо на пиджак. Брюки его украшали разноцветные лампочки. Именно так, по его мнению, должен был выглядеть наряд для торжественных случаев. Хозяйка праздника, который мы с Полем посетили первым по счету, отнеслась к его маскараду вполне терпимо, видимо, приняв это за экстравагантный розыгрыш. Ей и в голову не пришло, что он всерьез считает себя законодателем праздничной моды.

Поль в один миг расправился с салатами и умял икру. Покончив с закусками, он сунул в свой бокал кусок рыбного деликатеса и проглотил все это вместе с вином не жуя. Не знаю, заметил ли кто из гостей, что вытворяет мой кавалер, но я заметила и поспешила его увести, пока он совсем не отбился от рук и не оскорбил хозяйку в лучших чувствах.

Вторая по счету вечеринка состоялась у моих старых друзей, которых я уже знакомила с Питером. Они пели рождественские гимны, угощали нас изысканными блюдами, а после обеда предложили сыграть в шарады. Я изобразила «Унесенных ветром», но мою загадку никто не смог отгадать, что, несомненно, повлияло на выбор Поля. Он заявил, что загадает всего одно слово, «очень короткое», добавил он, для наглядности сопровождая свои слова жестом. Мне понадобилось не более секунды, чтобы понять, на что он намекает. Его пантомима символизировала пускание газов. Можете себе представить, что он вытворял для пущей убедительности. Мы уехали раньше, чем предполагалось. Я извинилась перед хозяевами за безобразное поведение Поля, однако они заверили меня, что он очень забавный и прекрасно ладит с детьми. Конечно, он немного со странностями, но, в сущности, милый и открытый человек, с чем я покорно согласилась, не спуская с него глаз до самой двери. Я вся кипела от возмущения и, едва мы вышли за порог, высказала ему все, что думала о его наглой выходке.