— Рад это слышать! — заметил сэр Джон. — Рыбачить в вашем возрасте лучше, чем волочиться за юбками. Особенно когда речь идет о паре таких молодых болванов, как вы с Джеком.

Так старые «болваны» старше сорока пяти лет обычно разговаривали с молодежью. Они были слишком дряхлыми, подумал Том, и позабыли, что такое молодость и любовь. Том смущенно ответил, что идет спать.

— Да, иди, — согласился его отец. — Спокойной ночи, мой мальчик. Только не разбуди весь дом, когда пойдешь наверх… Я ошибся, когда пошел слоном, Джон.

Бесчувственные старики принялись анализировать партию и даже не удостоили взглядом уходящего юного мистера Кроли. Несмотря на то, что ни в коем случае нельзя было дать им заподозрить правду, Тома тем не менее задело за живое, что они совсем не заметили его состояния.

Том лег в постель, надеясь, что Гарри вовремя заедет за ним на своей двуколке, ведь будет ужасно, если они с Гарри проспят и опоздают на место. Джентльмен из Лондона привезет Джека на место дуэли точно в назначенный час, в этом Том не сомневался.

Но юный мистер Кроли скоро обнаружил, что его страхи, будто он проспит, совершенно напрасны. Он метался и крутился на кровати, сбросил на пол одеяло, потом вновь накрылся, взбил подушку… но все было тщетно. Сна не было ни в одном глазу, а его мысли метались в голове, наталкиваясь одна на другую. Короче говоря, юноша пребывал в непривычном для него состоянии.

Том был уверен, что не боится… или во всяком случае боится не больше, чем человек, собирающийся кутить в Итоне[3], но ему стало жалко своего отца. Утром сквайр спустится к завтраку, где услышит «приятные» новости, что его надежда и опора стала безжизненным трупом или, в лучшем случае, лежит с тяжелыми ранами. Мать получит удар, от которого никогда уже не оправится. А каким кошмаром окажутся последствия дуэли для сэра Джона и леди Фрит, когда они узнают, что их наследник вынужден срочно покинуть Англию и что с этой минуты все связи с домом навсегда порваны! Бедный дядя Джон! Как он заблуждался, когда так равнодушно поинтересовался, не собирается ли на рыбалку и Джек!

Эту мысль неожиданно сменила другая: если бы только это оказалось правдой, и они с Джеком действительно собирались бы рано утром идти по покрытой росой траве с сандвичами в карманах, удочками в руках и плетеными корзинами для рыбы на спинах, и между ними не было бы никаких разногласий, а только ленивая болтовня старых друзей!.. Гарри не так уж и нужен в этой экспедиции. Без него даже будет лучше, хотя, конечно, если он захочет, то может пойти с ними. В конце концов он неплохой малый… на самом деле верный друг, правда, до Джека в этом отношении ему далеко. Иногда Гарри немного мешал и путался под ногами, ну, например, когда он пошел с ними в тот раз… Том постарался как можно быстрее прогнать эту мысль. Бессмысленно и глупо вспоминать теперь все, что он делал вместе с Джеком, как они веселились, как, не задумываясь, затевали авантюры и всевозможные шалости. Все это осталось в прошлом, и даже если дуэль не закончится смертью одного из противников, в будущем отношения между ними уже никогда не станут такими, как прежде. Но он не мог ничего с собой поделать и продолжал вспоминать приятное прошлое, решив, что нет никакого толку в размышлениях относительно вчерашнего предательства Джека с цветами. Вся беда в том, что дал ли Джек Марианне цветы за спиной своего лучшего друга или вел себя безупречно, как изо всех сил старался показать, он по-прежнему оставался самым близким, разделявшим все его мысли, другом, которому помогал выбираться из затруднительных положений и к которому сам в любой момент мог немедленно обратиться за поддержкой. Для Тома Джек Фрит навсегда останется вторым после отца человеком.

И вся эта глупость произошла из-за маленькой Марианны Трин, нос которой усыпан веснушками. Если беспристрастно и хладнокровно задуматься над всей этой историей, то и ухаживать за ней было неинтересно и скучно, да и Марианне, по всей видимости, наплевать на них обоих. Протанцевала по разу с каждым… причем только контрдансы!., хотя с сэром Гэвином Килхэмом станцевала вальс целых два раза, а кадриль пообещала другому столичному щеголю. Когда задумываешься над всем этим, то приходишь к выводу, что время потрачено напрасно… да именно так — «потрачено напрасно»! Этим летним месяцам они с Джеком могли бы найти значительно лучшее применение. И зачем только они безрассудно тратили время и силы на лесть девчонке, которая всегда была такой занудой!

Чем больше Том думал об этом, тем менее ярким становился теперешний облик Марианны и более четкой — картина надоедливой девчонки с веснушками, которая все время металась у них под ногами и настаивала, чтобы они ее брали с собой. Потом же она то падала в ручей, то жаловалась на усталость или боялась пройти по лугу, на котором паслись коровы. Одна мысль, что он и Джек — Джек! — будут стрелять друг в друга ради Марианны Трин могла бы стать потрясающей шуткой, если бы не была такой трагичной действительностью… А если представить, что благодаря невероятному повороту судьбы промахнется не он, а Джек? В таком случае, решил Том, он в жизни не простит себе этого!

4

Незаметно его мысли перешли в неспокойный сон, и юный мистер Кроли все-таки немного подремал. Когда Том открыл глаза, то обнаружил, что лунный свет больше не скользит из-за щелей в шторах на окнах. Вместо лунного он увидел неприятный серый утренний свет. Том посмотрел на часы, и увидев, что уже начало шестого, торопливо встал с кровати со скомканными простынями. Когда на дорожке, усыпанной гравием, у него под окном раздались крадущиеся шаги, Том Кроли был уже одет и высунулся в окно, чтобы подать знак Гарри Денверу, который уже собирался бросить ему в окно горсть маленьких камешков. Увидев друга, он выбросил их на землю и стал жестикулировать, показывая, что настало время спускаться вниз.

Том потихоньку пробрался на первый этаж и покинул дом через заднюю дверь. Никто в Маноре даже не шелохнулся. Они с Денвером молча двинулись к тому месту, где Гарри оставил свою двуколку.

Гарри Денвер заметил, отвязывая поводья от ворот:

— Знаешь, старина, мне все это совсем не нравится!

Но ни один настоящий мужчина не мог отказаться от дуэли, а тем более — от первой дуэли. Да и нужно было выдержать свой характер.

— Ты хочешь сказать, что я должен отказаться от дуэли? — возмутился Том.

— Ну, не знаю, — пробурчал Гарри. Он взобрался в двуколку и сел рядом с Томом. — В конце концов вы с Джеком…

— Не трать силы понапрасну! — решительно оборвал друга юный мистер Кроли и посоветовал: — Лучше обратись-ка к Джеку с таким предложением! Увидишь, что он тебе скажет. Я его хорошо знаю и уверен, что ты получишь очень ясный ответ.

— Ты не можешь ждать от Джека, чтобы он пошел на попятную, — заметил Гарри.

— А я и не жду.

— Все правильно, но я хочу сказать, что вызов-то бросил не он, а ты. Ты был пьян, Том… признайся, ты же был здорово пьян!

— Ничего подобного, — упрямо покачал головой Том Кроли.

— Но, черт побери, вызвать человека на дуэль только потому, что он толкнул тебя в дверях, не имея при этом ни малейшего желания или намерения…

— Дело не в том, что Джек толкнул меня! — прервал его Том. — И довольно твердить одно и то же, я не собираюсь тебя слушать.

Поняв бесполезность уговоров, Гарри Денвер умолк. До места дуэли они доехали, не проронив ни слова. Двуколка мистера Денвера подъехала к месту встречи почти одновременно с белым двухколесным экипажем, запряженным парой великолепных гнедых, который подкатил по широкой лесной дороге. В экипаже сидели только два человека: Килхэм и Фрит. Гэвин Килхэм не захватил с собой даже доктора. Том мрачно подумал, не укажет ли сэру Гэвину на это упущение его вялый секундант? Ему самому, решил юный мистер Кроли, не стоит говорить об этом. Он украдкой бросил взгляд на Джека, который вышел из парного экипажа и, сбросив, простое толстое пальто, тут же отвел глаза в сторону. У Джека по-прежнему было каменное лицо, а когда их взгляды встретились, то Том увидел, что глаза друга оставались такими же холодными, как вчера вечером. Том принялся сосредоточенно рассматривать гнедых, и если бы повод их встречи не был бы таким печальным, он непременно задал бы несколько вопросов сэру Гэвину о его лошадях. И уж обязательно попросил бы разрешения прокатиться в его экипаже.

Сэр Гэвин Килхэм неторопливо двинулся через лужайку навстречу Гарри. Высокие сапоги столичного франта были начищены до такого блеска, что в них можно было увидеть свое отражение. И сверхмодное пальто с несколькими воротниками… А под мышкой он нес зловещего вида ящичек. Они с Гарри что-то обсудили, осмотрели пистолеты, лежащие в ящичке, и принялись прогуливаться. Тома слегка мутило, ему казалось, будто на грудь давит огромная каменная глыба. Он даже пожалел, что секунданты медлят. Сэр Гэвин и мистер Денвер вели себя с такой неторопливостью, что это могло свести с ума кого угодно. Еще один взгляд, брошенный на Джека, позволил Тому заметить, что Джек холоден и внутренне собран.

Гарри Денвер направился к Тому, чтобы отвести своего подопечного на положенное место. Сэр Гэвин держал дуэльные пистолеты за стволы. Джек взял один пистолет правой рукой и направил его вниз, слегка отвернувшись от противника.

Сэр Гэвин вручил Гарри Денверу второй пистолет. Том Кроли заметил, что курок взведен, и осторожно взял оружие. Он с удовлетворением отметил, что рука его не дрожит. Том прислушался к словам сэра Гэвина о взмахе платком и кивнул. После этого оба секунданта отошли и оставили противников с глазу на глаз. Том смотрел прямо на Джека через огромную, как ему казалось, лужайку.

Последовал неторопливый взмах платка, который лениво колыхнулся на легком ветерке. Том поднял пистолет и, не сводя взгляда с Джека, выстрелил в воздух. Не успел он и понять, что пистолет дал осечку, как рука Джека дернулась вверх, и его пистолет теперь тоже был направлен вверх. Только Джек, наверное, даже не потрудился нажать на курок, поскольку Том не заметил вспышки выстрела. И тут внезапно юный мистер Кроли разозлился на своего друга за его благородство. Том швырнул свой пистолет на землю и двинулся к противнику с сердитыми словами: