Пистолеты для двоих

1

Ссора, которая зрела много недель, вспыхнула из-за такого пустяка, что любой человек расхохотался бы, думал Том, если бы узнал причину. По правде говоря, ситуация, когда стреляются на пистолетах, не должна возникать из-за того, что один приятель наступил другому на ногу, а тот обозвал его увальнем. Когда вы знакомы с человеком всю жизнь, играли с ним в детстве, вместе ходили в школу, рыбачили и охотились, то можете спокойно обругать его увальнем. Единственное, чем может закончиться подобный инцидент, — шутливой перебранкой, или уж боксерским поединком, но ни в коем случае не встречей прохладным утром в сопровождении секундантов. Даже если бы Том с Джеком не были такими близкими друзьями, стреляться все равно было ни к чему — это сильно устарело. Дуэли остались в прошлом веке и теперь годились только для сцены! Дед Тома, конечно, аж пять раз участвовал в дуэлях, если можно верить рассказам родственников, причем все пять дуэлей произошли по самым пустячным поводам. Однажды он даже дрался на кулаках с двоюродным дедушкой Джека, Джорджем… и они, вероятно, выглядели очень комично, часто посмеивались Том с Джеком, со своими выбритыми головами (поскольку оба носили парики) и совершенно немыслимыми оборками вместо манжет. Они были такими длинными, что их приходилось подворачивать, чтобы освободить кулаки. Дрались в те времена босиком, и ноги, конечно же, были все в синяках и ссадинах. Теперь, если люди дерутся на дуэли, то в качестве оружия выбираются пистолеты, и вовсе нет нужды выставлять себя на посмешище в кулачных боях. Но дуэлянтов с каждым днем становится все меньше и меньше. Их можно уже пересчитать по пальцам, и конечно, дерутся они не из-за таких пустяков.

Ссора между Томом и Джеком вспыхнула не из-за нерасторопности Джека. Причина была намного серьезнее и лежала значительно глубже. Хотя, откровенно говоря, вряд ли можно назвать Марианну Трин серьезной причиной. Напротив, она была самой веселой и беззаботной из всех возможных причин раздора.

Невероятно, как сильно может измениться девушка за несколько лет! До поездки на юг, в пансион в маленькой заурядной Марианне Трин трудно было найти что-нибудь примечательное. Том отлично помнил, что они с Джеком и Гарри Денвером считали Марианну самой обычной глупой девчонкой. Кроме носа в веснушках, она обладала еще одним неприятным качеством: всегда появлялась, когда присутствие представительниц слабого пола было вовсе не нужным. После отъезда Марианны Трин из Йоркшира упреки в ее адрес отпади сами собой, а так как каникулы она проводила не дома, а в Лондоне со своей бабушкой, то Том и Джек скоро совсем выбросили ее из головы.

Но Марианна вернулась в Йоркшир. В столице она успела провести блестящий сезон, а когда большая часть haul ton[1] отправилась в Брайтон, миссис Трин привезла дочь домой в Трин-холл, и соседи возобновили знакомство с девушкой на одной из ассамблей в Хай-Хэрроугейте. После этого бала все молодые джентльмены в радиусе нескольких миль испытали очень сильное потрясение, поскольку королевой бала оказалась не кто иная, как маленькая Марианна с веснушками, которая так часто надоедала им своим хныканьем: «Возьмите меня с собой! О, прошу вас, возьмите меня с собой!»

Они редко обращали внимание на ее просьбы, и теперь Марианна отомстила им сполна. Только девушка стала слишком роскошна и беспечна, чтобы обращать внимание на произведенное собой впечатление. А если Марианна Трин и задерживала порой взгляд на ком-то из местных юношей, то было сразу заметно, что делала она это случайно и изо всех сил старалась сохранять беспристрастие.

Джек и Том стремились стать фаворитами Марианны, и они были, конечно, самыми преданными из ее свиты. Все посмеивались над ними. Особенно забавным окружающим казалось то, что они все всегда делали в унисон. Друзья не изменили этому правилу, даже когда дело дошло до первой любви, и влюбились в одну и ту же девушку. Но это обстоятельство, естественно, никак не могло успокоить дух соперничества, который неминуемо возник между Джеком и Томом. Особенно странным и прискорбным оказалось то, что некоторые родственники не могли разглядеть у молодых джентльменов серьезных намерений и пребывали в печальном заблуждении. Они считали, что если юноша еще не отучился в Оксфорде, то он слишком молод, чтобы думать о женитьбе.

И Том, и Джек были уверены, что являются для Марианны вполне подходящей партией. Может, Джек и обладал одним небольшим преимуществом по сравнению с Томом: в конце концов он являлся сыном баронета. Зато отец Тома был сквайром, а это тоже не пустой звук. К тому же Том был единственным сыном, тогда как у Джека имелись еще двое младших братьев, о судьбе которых его отец не мог забыть.

Поначалу их соперничество проходило без ненависти. Приятели согласились, что Марианна была несравненной девушкой, и решили соперничать в дружеском духе. Наверное, они сами не заметили, когда их отношения начали меняться. Может, Джек завидовал росту Тома и его широким плечам (которые, конечно же, не могли оставить равнодушными женщин), а, может. Тому не давала покоя элегантность Джека и привлекательная внешность. Какая бы ни была причина, но отношения между закадычными друзьями вскоре охладели, и они стали посматривать друг на друга с подозрением. Каждый был настороже и только и ждал повода к ссоре. С десяток раз между Томом и Джеком едва не вспыхивала серьезная перебранка, но никогда до той печальной ночи они даже в шутку не задумывались над возможностью разрешить спор на заре в Стэнхоуп-Клиэринг, традиционном месте дуэлей.

То, что Марианна сделает выбор между ними до конца лета, стало очевидно всем. Единственный вопрос заключался в том, кого именно она предпочтет. Поэтому очень важным было то, чтобы оба соперника находились в равных условиях и ни у одного не оказалось несправедливого преимущества над другим. После нескольких недоразумений Том и Джек договорились по этому вопросу… по крайней мере, так считал Том до того вечера на балу у Тринов, где он собственными глазами убедился в вероломстве своего самого близкого друга.

Оба претендента собирались послать Марианне букетики, которые она должна была носить на балу, с записками. Выбранные ею цветы покажут, кого она предпочла. Том заставил старшего садовника сквайра сделать роскошный букет из роз и душистого горошка. Утром Том лично отправился верхом в Трин-холл, чтобы оставить свой дар высокомерному дворецкому Тринов. Нс в пути с ним произошла досадная неудача. Том ехал, отпустив поводья и погрузившись в приятные грезы. Его кобылу, Бесс, ужалил слепень, и она сбросила хозяина на землю. Увы, это печальное происшествие оказалось роковым для нежного букета, который незадачливый наездник держал возле сердца! От роскошного букета остались перепутавшиеся сломанные стебли с жалкими розовыми комочками вместо бутонов в красивой обертке.

Незадачливый жених с трудом поймал Бесс. В том, что несчастья не приходят по одному, он в лишний раз убедился, когда увидел Джека, ехавшего из Мельбюри-Корт в элегантном новом тильбюри[2]. На сиденье рядом с ним красовался букет чайных роз. так что цель поездки была очевидна.

Тремя месяцами раньше Джек просто расхохотался бы, встретив Тома в таком положении. Но в тот день на лице Джека не промелькнуло ни тени улыбки, оно олицетворяло саму вежливость. И даже жалкий букет соперника не развеселил юношу. У Джека хватило наглости в довершение ко всему еще и повести себя великодушно. Он заявил, что раз с Томом приключилось такое недоразумение, он не станет пользоваться преимуществом и тоже не подарит свой букет Марианне. Это было как раз такое обещание, которое мог бы потребовать от него Том по условиям соглашения. Он поблагодарил друга, в душе ненавидя его за педантичность. Джек свысока улыбнулся и прозрачно намекнул, что только ненормальный человек вроде Тома мог додуматься подарить розовые розы богине с волосами золотисто-каштанового цвета!

Том размышлял над случившимся до самого вечера, но и тогда мысль вызвать Джека на дуэль даже не промелькнула в его голове. Он не подумал о дуэли и вечером, когда приехал в Трин-холл и увидел восхитительную Марианну в облаке бледно-желтой кисеи, наброшенном поверх белого атласного платья. В руке мисс Трин держала чайные розы. Если в тот момент его и посетила какая-нибудь разумная мысль, так это было смутное желание при первой же возможности высказать Джеку все, что он о нем думает… если, конечно, Джек, который был неплохим боксером, первый не разукрасит ему физиономию.

Бал у Тринов почтили своим высоким присутствием несколько лондонских щеголей, которые остановились в Трин-холле и были в центре внимания. В любое другое время Том, привыкший одеваться по последней моде, заинтересовался бы замысловатым узлом галстука столичного денди, который беседовал с миссис Трин, или с завистью разглядывал бы фрак на джентльмене из города, который танцевал с Марианной. Он не ревновал свою возлюбленную к этому красавцу франту с величественной осанкой, поскольку тот был далеко не первой молодости (не меньше тридцати лет, подумал Том) и, вероятно, являлся уже отцом многочисленного потомства.

Нет, вся его ревность, вся бурлящая ненависть досталась самому близкому другу, Джеку. А прекрасное шампанское мистера Трина только взбудоражило горячего юношу. Не прошло и часа после начала бала, как только слепой не мог увидеть, что у этих двух очаровательных молодых джентльменов из Манора и Мельбюри-Корт так и чешутся руки, чтобы вцепиться друг другу в глотки.

И вот в это время Джек вежливо сделал шаг назад, чтобы пропустить какого-то пожилого джентльмена, и наступил на ногу Тому, который от неожиданности расплескал шампанское.

2

Том и Джек повздорили в маленьком салоне, из которого можно было пройти в бальную залу. Том обругал Джека и назвал его увальнем, а Джек вместо того, чтобы шутливо похлопать друга по плечу или покорно извиниться за неловкость, напряженно замер. Его лицо побелело от гнева, губы плотно сжались, а приятные серые глаза стали холодными и колючими. И тогда-то у Тома вырвались слова, после которых не было другого выхода, кроме дуэли.