- Эй, пацан.


- Эмма! – Генри, подпрыгивая, вцепился в трубку в руках Реджины. Брюнетка покачнулась и, решив сжалиться над собственными коленями, присела на пороге комнаты по-турецки, усадив малыша к себе на руки.


- Эмма, ты тут? – радостно завопил Генри, и Реджина услышала смешок, представив, как девушка с улыбкой качает головой, запустив пальцы в волосы.


- Нет, пацан, я еще на работе.


Мальчик тут же надулся:


- Почему? Когда ты приедешь домой? Я сделал для тебя подарок.


- Да, я знаю.


- Это сюрприз, – серьёзно сказал Генри.


- Мне не терпится его увидеть, – младший Миллс остался доволен этим ответом, а у его матери сжалось сердце, когда она услышала, как вздрогнул голос солдата от наполнявших его счастья и тоски. Ей действительно не терпелось увидеть подарок Генри.


- К нам приедет дядя Август, – сообщил Генри.


- Да? – удивленно переспросила Эмма.


- Я пригласила его к нам на праздники, – пояснила Реджина, – он обещал приехать через пару дней.


- Везунчик, он будет тусить с самым крутым ребенком в Сторибруке.


- Не переживай, солдат, – быстро перебила Миллс, услышав, что тоска в голосе Эммы зазвучала ещё отчётливее. – Когда приедешь домой, Генри будет полностью в твоём распоряжении, можете даже совсем про меня забыть, – пошутила она.


Эмма фыркнула в ответ, фраза, сказанная Реджиной, ощутимо подняла ей настроение:


- Забыть про тебя? Это невозможно.


Реджина залилась румянцем и крепче обняла Генри, ей просто необходимо было с кем-то разделить наполнявшую её радость.


- Хорошо, – довольно ответила она.


- Санта принес вам с мамочкой хорошие подарки?


Генри еще немного поболтал с Эммой и даже без разрешения схватил видеокамеру, чтобы показать или, вернее, дать ей послушать запись, сделанную Реджиной на рождественском концерте в садике, на котором его группа пела «Must Be Santa».


Брюнетке стоило большого труда уговорить трёхлетнего малыша попрощаться с Эммой. Ей удалось это сделать, только пообещав, что скоро девушка снова позвонит, и они смогут ещё поговорить. Эмма, в свою очередь, пообещала, что, когда она приедет, они пойдут кататься на коньках, и лепить снеговиков, и рисовать снежных ангелов. В трубке прозвучало грустное «Пока», и Генри, передав трубку маме, помчался обратно к столу, чтоб сообщить миссис Рекс и Младшему, что папочка любит их и передаёт привет.


Реджина ушла обратно в кабинет и, присев на диван, вздохнула, предчувствуя, что, как бы сильно ей не хотелось остановить время, всё же и ей скоро придется попрощаться с солдатом до следующего звонка.


- Как ты? – спросила девушка.


Брюнетка положила голову на спинку дивана и кивнула:


- Честно? Я с ума сходила, боясь, что оттолкнула тебя. И учитывая сценарии развития событий, возникавшие в моей голове, я очень ценю, что ты позвонила. - Эмма усмехнулась радостно и даже гордо:


- Если упростить, могу ли я сделать вывод, что ты скучаешь по мне?


- Очень.


Настала очередь Эммы покраснеть. Реджина поняла это, когда Свон закашлялась, пытаясь скрыть смущение. Даже находясь за тысячи миль, Реджина могла заставить сердце блондинки трепетать от счастья. На пару секунд в трубке повисла тишина, и Эмма ответила:


- Я тоже по тебе скучаю.


- Ты… - брюнетка прочистила горло, пытаясь заставить себя задать мучавший её вопрос. В юности, когда душа у неё была нараспашку, это не составило бы труда, но теперь она слишком боялась услышать ответ. – Ты всё ещё злишься на меня?


Солдат усмехнулся в ответ, но поспешил успокоить женщину:


- У нас всё хорошо.


- Нам всё еще нужно поговорить.


- Только поговорить?


Миллс закатила глаза, услышав намёк. Если бы блондинка была рядом, она, произнося эту фразу, многозначительно улыбнулась бы, поигрывая бровями. Реджина усмехнулась, представив это, и игриво пожала плечами:


- Ну, думаю, мы могли бы заняться и чем-нибудь поинтереснее. Но да, нам правда нужно поговорить, – серьёзно добавила она.


- Хорошо, – с готовностью уступила Эмма. – Но после этого…


Реджина расхохоталась. И хотя она понимала, что нехорошо так дразнить девушку, да и саму себя, удовольствие от этой маленькой игры в кошки-мышки было слишком велико, особенно если учесть, как давно она не обнимала Эмму, как давно с ней не разговаривала.


- Я вся твоя, – хрипло выдохнула брюнетка, и им обеим потребовалось полминуты, чтоб осмыслить эту фразу и смысл, вложенный в неё Реджиной.


- А я твоя, – серьёзно сказала Эмма со всей искренностью, на какую была способна. – Эй, можешь кое-что для меня сделать? – спросила она, внезапно понизив голос.


- Конечно.

- Если вдруг кто-то спросит, Генри – мой крестник, верно?


Реджина прищурилась, думая, что ослышалась, но нет, помех в трубке почти не было. В жизнерадостном голосе блондинки она расслышала еле заметные нотки страха, и это заставило Миллс моментально напрячься:


- Конечно же он твой крестник. А иначе почему еще он зовет тебя по имени, а Августа называет дядей?


Свон облегченно выдохнула и усмехнулась:


- Видимо, я успела безнадежно уронить свой авторитет в его глазах.


- На самом деле, совсем наоборот, – Реджина нахмурилась и настойчиво спросила. – Эмма, тебя кто-то беспокоит?


Эмма помолчала полсекунды и ответила, пробиваясь через треск в трубке:


- Нет… Ничего такого, с чем я бы не справилась, клянусь.


Реджина прикусила губу. Она не поверила Эмме, но доверяла ей. А что ей еще оставалось?


- Сколько ты еще там пробудешь?


- Наверное, несколько месяцев.


Миллс не смогла сдержать разочарованный стон.


- Эй… - Эмма перебила её, не дав заговорить, – ты оглянуться не успеешь, как я вернусь.



* * *

Декабрь 30, 2004. Сторибрук, Мэн


Сгибаясь под весом Августа, опирающегося на её плечи, Реджина с трудом открыла дверь. Когда утром они с Генри и Августом собирались на каток, чтобы мальчик смог показать дяде Августу, как он «очень-преочень быстро» катается, Миллс не предполагала, что всё закончится тем, что ей придётся тащить на себе раненого солдата, пока её плачущий сын будет идти следом, волоча коньки за собой. Оказалось, что Генри катается не так хорошо, как думает: объезжая каток в очередной раз, он потерял равновесие и врезался в протез Августа.


Реджине, к её собственному удивлению, удалось перетащить Бута с катка к машине и из машины к особняку. Непонятно, было ли это действие адреналина или те видеокурсы по йоге, которые она смотрела вечерами, когда Генри засыпал, оказались полезными, но, как бы то ни было, брюнетке удалось практически внести тяжелого Августа в прихожую.


Мужчина всеми силами пытался не показать, как ему больно. Но по его сбившемуся дыханию и тихому шипению сквозь сжатые зубы, по тому, как он впился пальцами в её плечо, Реджина понимала, что ему, должно быть, очень больно.


- Осторожно, – Реджина мягко убрала его руку с плеча, чтоб помочь подняться по лестнице. Бут, разумеется, не послушал её, и, слишком понадеявшись на свои силы, преодолев первые несколько ступеней, со стоном рухнул вниз. Зарычав, он перевернулся и сел.


- Я же сказала: осторожнее, – покачав головой, Реджина повернулась к плачущему Генри, чтоб обнять, но мальчик не позволил. Бросив коньки на пол, он стоял, беспомощно опустив руки, и сквозь слёзы грустно смотрел на Августа.


Сделав пару глубоких вдохов и вытянув протез, мужчина вымученно улыбнулся:


- Ты правда очень-преочень быстро катаешься.


Пристыженный и испуганный, Генри спрятался за Реджину, уткнувшись заплаканным лицом в её ногу. В своем зимнем комбинезоне он походил на плачущего синего зефирного человечка.


- Дядя Август, прости-и-и, – протянул он.


Август протянул руки к Генри, но малыш не двинулся с места. Двоим взрослым понадобилось немало сил и уговоров, чтоб убедить его подойти к Августу. Наконец, Генри выглянул из-за маминой спины и, подбежав к Августу, обнял его, заплакав ещё громче.


- Ты не виноват, пацан. Это мой жесткий диск не вовремя начал шалить, и я поэтому упал.


- Правда? – с надеждой глянул на него Генри, шмыгая носом.


- Ага, мне просто надо пройти техосмотр и смазать винтики, – Август похлопал Генри по спине и, легонько подтолкнув, спросил. – Слушай, а у нас ещё осталось мороженое? Ну, то самое, которое мы ели тайком от твоей мамы?


Взволнованный и успокоившийся мальчик убежал на кухню, не заметив, как нахмурилась мама. Как только он выбежал из комнаты, Август позволил себе страдальчески скривиться, торопливо закатывая джинсовую штанину, зацепившуюся за протез. Культя была красной и покрытой синяками.


- Август, мне так жаль, – Реджина присела на корточки, осматривая повреждения, но не решаясь прикоснуться.


- Всё нормально, – процедил Август сквозь сжатые от боли зубы, массируя ногу. – Пацаненок костлявый, даже несмотря на сто одежек.


Женщина озабочено нахмурилась, глядя на его ногу. Кажется, синяки еще не скоро сойдут.


- Эмм… Части заклинило? – неуверенно спросила она.