Реджина стояла в дверях, скрестив руки на груди. Не дождавшись ответа, она склонила голову набок, выжидающе глядя на Эмму.


- Могу я Вам помочь?


Миллион разных мыслей пронеслось у Эммы в голове. Она представляла эту встречу множество раз, но ничего подобного ей и в голову прийти не могло. Однако реальность была такова, и нужно было принять её, так что Эмма выдала первое, что пришло в голову:


- Вы заблокировали мою машину!


Понимание отразилось на лице Реджины:


- Это чудовище около башни? Вы припарковались возле общественного здания. Там нельзя парковаться. Можете обратиться к шерифу, пусть рассмотрит Вашу жалобу.


С решительным кивком Реджина развернулась и направилась в дом, но Эмма подалась вперед и схватила ее за руку, удерживая.


- Реджина, - позвала она.


Реджина повернулась к Эмме лицом, сердито глядя на неё:


- Для Вас - мэр Миллс. И лучше бы Вам это запомнить.


Взгляд Реджины становился всё свирепее, а Эмма не могла сдержать улыбки, глядя на неё. Она привыкла «читать» людей, понимать их поведение, вникать в ситуации. Это умение не раз спасало ей жизнь – еще до того, как она поступила в армию. Поведение женщины, стоящей перед ней, было всего лишь оружием. Защитным механизмом, щитом, неким барьером, который поставила Реджина, держа на расстоянии всех, кроме Генри и, как надеялась Эмма, её самой. Та Реджина, с которой Эмма переписывалась, всегда говорила, что мнение Эммы о ней сильно отличается от мнения остальных, и теперь блондинка понимала, о чем шла речь. Но она знала Реджину, знала, что мэр Миллс – всего лишь одна из граней человека, которого она привыкла называть другом, не более чем еще одна сторона этой невероятно сложной женщины.


Реджина сузила глаза:


- Кто Вы?


Эмма дернула плечом, подавляя волнение, вызванное и тем, что Реджина практически накричала на неё, и предвкушением реакции Реджины, когда та узнает, кто перед ней.


- Эмма, - наконец произнесла девушка. - Эмма Свон.


У Реджины перехватило дыхание, и защита рухнула. Прижав руку к груди, женщина отступила на шаг, пораженная.  Взгляд смягчился, но стал неверящим.


- Эмма? - прошептала она.


Та улыбнулась и смущенно пожала плечами:


- Привет.


- Ты здесь? - от резкого тона не осталось и следа, теперь она говорила гораздо мягче. Эмма могла поспорить, что так Реджина мало с кем разговаривала. - Ты здесь, в Сторибруке.


 - Я послала письмо, - торопливо сказала Эмма, всё еще удивляясь, что технически это не первая их с Реджиной встреча. - Думаю, я его обогнала, то есть, я не собиралась приезжать. Но я писала, что вернулась домой. Думаю, оно придет через неделю или около того. Я была в Бостоне с Августом. Ты же помнишь Августа, да?


- Конечно, помню. Как он?


- До сих пор не надрал мне задницу.


Реджина улыбнулась, и по губам Эммы тоже пробежала улыбка. Женщина шагнула к ней, протянув руку:


- Рядовой Свон, приятно с Вами познакомится, я Реджина Миллс.


Эмма усмехнулась, принимая рукопожатие, отмечая мягкость ладони, лежащей в её собственной загрубевшей руке:


- Эмма. Ну, вообще-то, уже Капрал, но я предпочитаю – Эмма.


Они не разрывали рукопожатия, продолжая смотреть друг на друга.


Когда они столкнулись в кафе, Эмма была слишком ошарашена резким тоном и не заметила ничего, кроме того, что Реджина была стервой. В этом Эмма убедилась на личном опыте, и, может, действительно наивно было полагать, что она святая. Чёрт, Реджина честно её предупреждала. И сейчас Эмма продолжала бесстыдно разглядывать Реджину, женщину, с которой переписывалась три года, прокручивая в голове все истории, которые она читала в письмах, которые помогали ей на протяжении всех трех лет. Эта женщина читала «Улисса» для развлечения. Та, которая ни разу не забыла поздравить её с днём рождения и Рождеством с тех пор, как они познакомились. Вот он, шрам на верхней губе, который она заработала, оседлав практически дикую лошадь. Её глаза, раньше холодные и настороженные, теперь сияли мягким светом, который, Эмма была уверена, появлялся при каждом упоминании Генри. А где пацан?..


- Мамочка! - высокий детский голос донесся из дома, заставив женщин разомкнуть руки. - Мамочка! Я всё!


Эмма, не удержавшись, заглянула в приоткрытую дверь:


- Это…


- Да, - подтвердила Реджина. Через мгновение она подалась к двери: - Зайдёшь?


Эмма с сомнением кивнула:


- Ты уверена? Не хочу вторгаться…


- Эмма, - только и сказала Реджина и, схватив её за руку, потянула в дом. И Эмма могла поклясться, что слышать, как Реджина произносит её имя, было одной из самых приятных вещей, которые она слышала в жизни.



* * *

Господи, он оказался меньше, чем Эмма думала. Волосы были взлохмачены, хотя видно было, что Реджина пыталась его причесать. Генри сидел на коленках, на стуле, около кухонной стойки и приделывал печеньям-динозаврам глаза из цветного сахара. Эмма усмехнулась, увидев, что малыш перепачканными цветной посыпкой пальцами стащил конфету, и только после этого спросил Реджину, можно ли ему сладкое.


- Только одну, - позволила Реджина и втянула Эмму на кухню. - Генри, я хочу, чтоб ты кое с кем поздоровался.


Мальчик повернул перепачканную сахаром рожицу, вытер ладошки о фартук и помахал Эмме:


- Привет, я делаю печеньки.


Эмма улыбнулась и многозначительно кивнула:


- Ты, наверное, хорошо себя вёл, раз мама тебе разрешила делать печеньки.


- Я тренирую перед своим днём рождения, - объяснил Генри, вернувшись к украшению динозавров.


- «Тренируюсь», - мягко поправила Реджина, мальчик повторил верную фразу, и она, поцеловав его в висок, кивнула Эмме, прося её подойти.


- Генри, ты помнишь нашего особенного друга?


- Эмму, - быстро ответил Генри, высыпая горку цветного сахара на несчастного динозавра.

Когда он произнес её имя, у Эммы ёкнуло сердце. Когда Реджина назвала её по имени, Эмма была в восторге, но теперь, услышав его из уст Генри, она почувствовала, как собственный голос застрял в горле. Она читала про то, как мальчик растёт, видела, как его рисунки из бессмысленных каракулей становятся целыми картинами, рассказывающими, как он провёл день в парке. Она читала про его первое слово, первый шаг, про то, как он первый раз заснул один. Но слышать, как он произносит её имя, было чем-то особенным.


- Правильно, Эмму, - Реджина поймала её взгляд. - Можешь поздороваться с Эммой ещё раз?


Генри озадаченно посмотрел на маму, потом оглянулся на незнакомую блондинку, появившуюся в их кухне. Когда малыш понял, что к чему, у него от удивления открылся рот. Воскликнув «Эмма!», он бросился ей на шею.


- Эй, - проворчала она, едва успев поймать мальчишку и успокаивающе кивнув встревоженной Реджине. Эмма поддалась, когда он обхватил её шею руками. Она обняла его в ответ, растворившись в детском волнении и теплоте.


- Привет, Генри.


Отклонившись, Генри обхватил липкими ладошками её лицо:


- Ты приехала на мой день Рождения?


Если б Эмма не держала на руках ребенка, она бы настучала себе по башке. Она почти забыла про то, что у него день рождения. Глянув на Реджину и убедившись, что та не возражает, девушка ответила:


- Да, пацан.


Он улыбнулся и наклонился к кухонной стойке, показывая, что хочет вернуться к прерванному занятию. Эмма от неожиданности чуть не выронила его:


- Эй, полегче, смельчак.


Он улыбнулся еще раз и повернулся к Реджине:


- Мамочка, а можно Эмма тоже поможет?


- Ты же почти закончил, дорогой. Мы попробуем твое печенье после того, как ты поспишь.


- Но мааам, Эмма же приехала! - мальчишка повернулся к блондинке, глядя на неё самыми жалостливыми щенячьими глазками, какие она только видела в жизни.


Реджина, должно быть, почувствовала её слабину, потому что развернула сына к себе и, проведя пальцем по его носу, сказала:


- Сначала поспи, Генри.


Генри слез со стула, продолжая дуться, снял фартук и протянул его Реджине. После того, как Реджина повесила тот на крючок, Генри выбежал из кухни, проигнорировав окрик матери, оставляя двух женщин среди бардака на кухне.


Реджина отложила поднос с печеньем. Встретившись взглядами, женщины покраснели.


- Ты была права, - Эмма первой нарушила молчание, - он милый.


Реджина с гордостью улыбнулась:


- К сожалению, да. Даже я пару раз пала жертвой этих щенячьих глазок.


- Ты? Реджина Миллс? - Эмма притворилась шокированной, помогая убрать сладости. - Если Генри продолжит в том же духе, у человечества точно нет надежды.


Их прервал Генри, зовущий Реджину. И та ушла укладывать сына, оставив Эмму на кухне.



* * *

- Я не хочу спать, мамочка, - Генри лежал в кровати и тер глазки. Сквозь зевок он продолжил. - Хочу поиграть с Эммой.


Реджина прикрыла его рот ладонью, получше укутывая в одеяло. Генри был вежлив со всеми, в конце концов, он был сыном мэра, но Реджина всё же была удивлена, что он так быстро принял Эмму в свою жизнь после рассказов о ней. Она была благодарна Эмме за то, что та поладила с её сыном. Наклонившись и поцеловав его в висок, она сказала: