– Но плачу-то я! – обиделся Никита. – А она еще предъявляет, что я на продукты не трачусь.

– Никита, блин, привези из своих Апатитов, или где там у тебя домик в деревне, простую неприхотливую бабу и корми ее пельменями «Смак»! Саша, в конце концов, тебя с ног до головы одела в нормальные шмотки, а ты, наверное, даже и не поинтересовался, сколько это стоит!

– Поинтересовался…

– Ну тогда и не жужжи! Все знают, что ты жадный, так держи это при себе, экономь на бензине!

Они как будто играли в игру. Саша нашла у Никиты новый недостаток – она ведет счет. Синие трибуны ликуют!

После непродолжительной, но яростной борьбы Никита догадался, чем упрекнуть Сашу – смотрите, как празднуют победу своей команды красные болельщики!

Я была судьей, которого и синие и красные мечтают втоптать в газон.

Я оглохла: в одно ухо мне кричала Саша, в другое – Никита.

И я сказала:

– Разбирайтесь сами.

В то время я влюбилась. В город Санкт-Петербург. Приятель уехал на Гоа и оставил квартиру. Месяц я жила у него, встречалась с друзьями по Интернету, с московскими друзьями, которые каждый по своей причине временно жили в Петербурге.

Это был культурный санаторий, отдых для души, отравленной московскими понтами.

– Мы, кажется, расстались, – неуверенно сказала Саша, встретив меня на вокзале.

– Ну и слава богу, – вздохнула я.

Драматический эпизод в лицах мне показал Никита.

Они строили планы на летние каникулы.

– Поедем в Крым, там база, есть где катер поставить… – солировал Никита.

Саша внимательно его выслушала и сказала:

– В Крым я не поеду.

– А куда ты поедешь? – удивился Никита.

Саша пожала плечами.

– В Италию. Или в Черногорию. У Лурье там дача.

– И как мы потащим катер в Черногорию?

– Да никак.

– А что мне с ним делать?!

– Никит, ну я не знаю. Это твой катер. Ты не заметил, что я это твое увлечение не разделяю? Зачем вообще в Москве катер? Ты его летом, как проклятый, тащишь к воде. У тебя ведь даже загородного дома нет. Катер хорошо иметь где-нибудь на море, а так глупость одна получается.

– Вот и давай поедем в Крым, там эллинги, снимем дом на месяц…

– Никит, я не буду вкладывать деньги в экономику Крыма, если это стоит столько же, сколько приличный отдых на Сардинии. Бред. И я не хочу плясать вокруг твоего катера. Я не готова ради него писать вприпрыжку.

– Почему вприпрыжку?! – Никита вышел из себя. – Там нормальные туалеты, джакузи есть…

– И на чем работают эти джакузи? На солярке?

Никита выкрикнул, что все равно поедет в Крым, а Саша пусть делает все, что угодно.

– Я тогда и подумала, что мы так всю жизнь будем ругаться. Я скажу: «Идем на выставку!» А он ответит: «Может, лучше „Комеди-Клаб“ посмотрим?» Я поеду в Марбелье к Ленке, а Никита попрет на своем горбу катер на Азов. Я куплю билеты в Питер, Никита на мотоцикле уедет на Урал. Мы не совпадаем.

– Саш, а кто совпадает?

– Такой ответ меня не устраивает.

– Откровенно говоря, тебя вообще ничего не устраивает.

– Ну не хочу я любить человека, который тянет меня вниз! Мне он как личность не интересен!

Вечером мы сидели в кафе с Сашей, Аней и моей знакомой Милой.

Мила пишет детективы. Нельзя сказать, что она блистает – это одна из тех странных форм популярности, когда тебя любят читатели, ты хорошо продаешься и зарабатываешь, но если сказать кому: «Мила Темницкая» – не узнают.

Мила четыре года была замужем за настоящим миллионером. Они познакомились в Марокко. Мила жила у него в доме, миллионер с чудным именем Вася дарил ей время от времени то «Мерседес», то «БМВ», то украшение, но тратила она собственные деньги – на содержание к нему не пошла. На третьем году замужества Мила родила ребенка, а на четвертом миллионер от нее избавился. О дочке и думать забыл. У него было так много денег, что за всю жизнь не потратить, но Вася не мог купить ребенку зимний комбинезон.

– Как человек может заниматься благотворительностью, если он не видит собственного ребенка? – возмущалась Саша.

– Я вам расскажу сейчас такую историю, что вы, девушки, никогда замуж не пойдете! – воскликнула Аня.

У Ани есть приятельница, деловая дама. Зовут ее, кажется, Лина. Сорок лет назад любили давать детям такие имена. Хорошо хоть, что не Элеонора. Была бы сейчас Эллочкой.

Лина несколько лет жила с мужчиной, который стал отцом ее ребенка. Они разошлись. Алименты бывший муж не платил – в самом начале дал некоторую сумму на обустройство, то есть на лишнюю комнату, но тогда были другие цены, и теперь эта сумма равна годовому содержанию ребенка.

Несколько лет спустя Лина пригласила бывшего мужа к себе на работу – ей нужен был финансовый директор.

Лина устала. Она не могла найти хорошего специалиста, более или менее надежного, образованного, а работы было столько, что спала она, когда обедала.

Муж стал соучредителем с правом вето в одной ее фирме и акционером в другой.

Он развивал ее дело, но при этом взирал на Лину сверху вниз, уверял, что она дура, и высмеивал ее решения. Это был бизнес Лины – успешный бизнес, который она придумала сама и который позволял ее бывшему мужу снимать хорошую квартиру и ездить на красивой машине.

Они ругались, пока Лина не сказала: «Хватит. Иди домой».

Муж с ее решением согласился, но потребовал таких отступных, что Лина пришла в отчаяние: сезонная прибыль, включая зарплату, офисные расходы и налоги.

Лина попыталась спорить, но бывший заявил:

– Это твои проблемы. Меня твои доводы не интересуют. Возьми еще один кредит, ты не разоришься.

Муж украл из сейфа крупную сумму, отложенную на выплату зарплаты.

Муж пригрозил аудиторской проверкой, которую он мог возбудить как соучредитель.

Тогда как раз разразился кризис – и лишний кредит их задушил бы, но мужу на это было совершенно наплевать. Связь между благосостоянием Лины и благополучием их общей дочери он не улавливал.

– Да он просто мстит ей за то, что она успешная! – взорвалась я. – Ну как можно быть таким ничтожеством?!

– Хороший мужик пошел! – кивнула Мила.

– Шантаж, воровство, уклонение от выплаты алиментов, – перечислила Саша. – Джентльменский набор.

– С другой стороны… – задумалась я. – Представляете, этот муж, сука, разводит вашу Лину на бабки. Раньше так только женщины делали. Развод – отдай все. Вот почему мужчины такие психопаты. Просто мы теперь на их месте.

– Суть в том, что я замуж без брачного контракта не выйду. И пусть там сразу будет написано, сколько наши дети получат после развода. И кому достанется плетка с наручниками.

– Плетка с наручниками? – усмехнулась Саша. – Не замечала за тобой такого…

– И я не замечала, – мрачно ответила Аня. – Но что-то мне подсказывает – в браке такие вещи незаменимы. Чтобы держать мужа в узде.

– Тогда на свадьбу я подарю тебе седло и уздечку, – пообещала я.

Мы смеялись, но как-то нервно. Мы думали, что мужчины не готовы к переменам. Но это мы были к ним не готовы – а мужчины, наоборот, вовремя заметили свою выгоду. И мы теперь расплачиваемся за наши общие ошибки.

Мы не знали, что делать с этим новым миром, где на мужчину нельзя полагаться только потому, что он – мужчина.

Не было никаких гарантий.

Мы не готовы были зачинать детей от анонимной спермы. Мы хотели, чтобы у наших детей были отцы. Пусть удаленные, но любящие и заботливые.

А мужчины нанесли ответный удар – и не в надежде, что это изменит счет в их пользу, а так – из вредности.

Они заявили: «Раз вы такие взрослые, умные и независимые, раз вы наши начальницы, раз вы не выходите за нас замуж и даете нам в долг – не думайте, что мы вам за это не отомстим».

Давным-давно женщины договорились, что до официального скрепления отношений не будут заниматься с мужчинами любовью. Иначе те не признают собственных детей.

А сейчас, похоже, мужчины договорились, что ни секс, ни отношения нам, девушкам, так просто не достанутся. Мы должны за них платить.

Хочешь мужа, который не ненавидит тебя за то, что ты успешнее его – бери на содержание послушного мальчика, который за награду будет служить тебе верно и преданно.

И опять женщины смотрят на мужчин сверху вниз, как на детей, которые в новых шубах извалялись в теплом гудроне.

Никакого равенства полов. Женщины умнее.

Но есть, конечно, и другие женщины.

Такие, что позволяют бить и насиловать собственных дочерей. И не всегда это несчастные хрупкие создания с болезненной страстью к мучителю. Обыкновенно это здоровые, как щенок кавказской овчарки, тетки, которые, если что, могут в ответ огреть распустившего руки мужика сковородкой.

Они не помешаны на сексе, сцены их семейной жизни страшны и прозаичны: мадам смотрит телевизор, а месье, в пьяной коме, валяется в коридоре. Он пропил зарплату мадам.

Но при том, что таких мадам можно с голыми руками выпускать на неприятеля, единственная их слабость – так называемый мужчина в доме. При всей грубости жизни, при том, что такие семьи похожи на зверинец с обезумевшими животными, есть тут некая ускользающая тонкость, необъяснимая чуткость и беззащитность душевной организации, которая при отсутствии малейшего толка от мужа нуждается в почти мифическом присутствии мужчины, его тела, запаха, настроения.

Нормальная женщина хочет мужчину, чтобы рожать от него детей. Нормальная женщина любит детей больше всего на свете, а эта, из зверинца, собственных детей ненавидит. Она позволяет мужику бить их лицом об стол, закрывает глаза на то, что девочкой-подростком овладевает пьяная тварь, с которой у нее лично секса не было годами.