Линдси попыталась себе это представить.

— Ого! Целая дуга? Я ни разу в жизни целой радуги не видела. Только такие, которые доходили до половины и таяли.

— Неужели? — отозвался он.

Чуть смущенно улыбаясь, она признала:

— Вы, наверное, удивитесь, но… я не очень много времени бывала на природе.

Сохраняя полную серьезность, он подтвердил:

— Да, я просто поражен.

Он показал налево, на небольшой земляной островок, ощетинившийся тонкими стволами сосен.

— Туманный остров, — пояснил он. — Почти каждую ночь его закрывает туман или дымка.

— Когда я сюда приехала, все озеро было такое.

Он коротко кивнул.

— Иногда по ночам туман расходится довольно далеко. Но на острове так бывает каждую ночь.

— Откуда это известно? — поинтересовалась она. — Его ведь из города не видно!

— На противоположном склоне прячутся несколько домов, — ответил Роб, указывая на участок, где, казалось, рос сплошной лес. — А иногда — особенно на Хэллоуин, как мне рассказывала Милли, — туда приезжают на лодках, чтобы посидеть у костра и рассказывать истории с привидениями, потому что из-за тумана там становится жутко.

— А это чертовски круто! — выпалила она.

И к ее глубочайшему изумлению, Роб даже засмеялся.

— Да, наверное.

Их взгляды снова встретились, и Линдси сказала:

— Огромное спасибо вам за то, что вы меня сюда привели.

Он молча пожал плечами, не вынимая рук из карманов.

И хотя во время подъема она разогрелась, сейчас, после того, как они постояли здесь несколько минут, она снова начала замерзать. Поэтому она тоже сунула руки в передние карманы джинсов.

— Благодаря этому я действительно почувствовала себя ближе к тете Милли, — тихо призналась она ему.

Он ответил ей так же тихо:

— Вот и хорошо. — А потом почти сразу добавил: — Но я все равно не продам вам прокат.

Она невольно улыбнулась:

— Я вас услышала и поняла.

Она по-прежнему хотела получить прокат — хотела этого все сильнее с каждым часом и с каждым новым свидетельством красоты и привлекательности этих мест, но сегодня ей действительно было достаточно уже того, что она побывала на «Радужной площадке» своей тети.

— Готовы возвращаться? — спросил Роб.

Линдси в последний раз осмотрелась, обведя взглядом всю панораму от Туманного острова до крошечных строений Лосиного Ручья на противоположной стороне озера.

— Да, — сказала она, хотя ей трудно было расставаться с тем ощущением безмятежности, которое она здесь испытала, и с новым, гораздо более глубоким пониманием тети Милли.

* * *

Идти вниз было еще труднее: сильно болели подъемы стоп и все больше жали пальцы мыски сапог.

Из-за усталости и болезненных ощущений она уже почти потеряла способность связно думать.

В таком состоянии она приковыляла к повороту тропы и увидела, что Роб сидит на камне, смотрит в землю и не замечает огромного медведя, который выходит на тропу чуть впереди них. Ого! На этот раз это была не деревянная скульптура.

— М-медведь! — с трудом выдавила она, чувствуя, что ей вот-вот станет дурно.

Роб поднял голову и посмотрел туда, куда Линдси указывала.

И тут медведь тоже перевел взгляд — прямо на них. А потом неспешно двинулся в их сторону. У Линдси кровь застучала в ушах.

— Осторожно отступайте назад по тропе, — велел Роб ровным голосом.

С этими словами он медленно встал с камня.

Линдси попыталась попятиться, как он ей велел, но вместо этого зацепилась каблуками и тяжело плюхнулась на утрамбованную землю, громко охнув от неожиданности.

С земли медведь казался еще громаднее. Она замерла, парализованная страхом, не в состоянии ни встать на ноги, ни даже пошевелиться.

И тут Роб, который тоже пытался осторожно отступить, споткнулся о ее вытянутую ногу и упал рядом с ней, пробормотав при этом:

— Вот дьявол!

Темные глаза медведя, казалось, смотрели прямо в глаза Линдси. Зверь продолжал идти к ним со скоростью, которую можно было бы назвать небольшой — если бы он всего за несколько секунд не оказался в опасной близости от них. При виде того, как медведь все приближается и приближается, Линдси решила, что у нее вот-вот разорвется сердце, и она лихорадочно ухватилась за руку Роба.

— Что ему нужно? — спросила она в панике. Несмотря на стресс, голос Роба был спокойно-насмешливым.

— Я очень похож на эксперта по медвежьей психологии?

— Нет, — ответила она. — Но… я очень боюсь.

Глава 5

Медведь встретился Робу в этих лесах впервые, хоть Милли и говорила ему, что в лесах их много. Он сразу же вспомнил ее наставления: не поворачиваться спиной, а спокойно пятиться назад.

Что он и попытался сделать, но Эбби в своих дурацких сапожках все испортила.

Роб теперь не хотел подниматься с земли, опасаясь, что резкое движение будет воспринято зверем как враждебное. А что еще говорила ему Милли?

— Дай мне твою сумочку, — велел он.

— Мою — что?

— Сумочку, чертову сумочку!

Не дожидаясь, пока Эбби ее отдаст, он вырвал ее у нее из рук. Она была красная.

Он поднял ее перед собой, демонстрируя гризли, и негромко сказал:

— Смотри-ка, приятель!

А потом он несильным движением отбросил ее в кусты и деревья ниже тропы.

Медведь остановился и перевел взгляд на то место, куда упала сумочка.

Затаив дыхание, Роб смотрел, как медведь медленно начал разворачивать свое массивное тело в сторону и пошел вниз. Пройдя необходимые три метра, он понюхал сумочку, а потом один раз тронул ее лапой.

После чего он как будто потерял к ней всякий интерес, побрел вниз мимо деревьев и вскоре скрылся из виду. Какое-то время еще было слышно, как он шуршит ветками кустарника, а потом единственными звуками стало щебетание какой-то пташки.

— Ну вот, он ушел, — сказал Роб, наконец. — Может, теперь ты разожмешь свою смертельную хватку? Ты мне всю кровь перекрыла.

— Ой! — тихо вскрикнула она, выпуская его запястье.

Он не ожидал, что она окажется такой сильной. После ее прикосновения его кожу начало покалывать, но теперь к его кисти снова стала поступать кровь.

— Есть такое правило, — проговорил он. — Если ты пятишься от медведя, а он продолжает на тебя идти, то полагается бросить какой-нибудь яркий предмет, который отвлечет его внимание. И, похоже, это действительно помогает… А сумочку мы сможем вернуть.

С этими словами он начал подниматься с земли, собираясь сойти вниз с тропы и забрать ее красную спасительную сумочку. И совершенно не ожидал, что ее пальцы снова сомкнутся на его запястье, хоть на этот раз и не с такой силой. Ее прикосновение было теплым. И каким-то напряженным.

Он посмотрел на нее — встретился с ее взглядом и прочел в нем искреннюю тревогу.

— Ты уверен, что он ушел? Тебе не опасно туда спускаться?

Дьявол! Почему он так возбудился? Просто из-за того, что он посмотрел ей в глаза? Он постарался свести все к шутке:

— Успокойся. Если он вернется и начнет мной завтракать, ты сможешь спастись бегством.

Ее это нисколько не позабавило.

— Это не смешно!

— Ну-ну! А я удивляюсь, почему ты не болеешь за медведя. В конце концов, если ты от меня избавишься, то заполучишь прокат каноэ!

Ее глаза продолжали блестеть от страха и волнения, и Роб почувствовал прилив желания. Почему она его не возненавидела? Почему она вдруг кажется такой милой и так искренне озабоченной его безопасностью?

Он высвободил руку из ее пальцев.

— Бояться нечего, Эбби, — сказал он совершенно спокойно. — Со мной все будет в порядке.

Он нашел сумочку, лежавшую на подушке из ярко-зеленого мха, и, вернувшись на тропу, обнаружил свою спутницу по-прежнему на земле. Она привалилась спиной к большому корню, протянувшемуся поперек тропы. Он протянул ей сумочку:

— Держи.

— На ней царапина — след когтя! — отметила она.

— Считай боевым ранением.

Она кивнула, продолжая рассматривать сумку. Голос ее по-прежнему звучал как-то отстраненно: она все еще была в шоке.

И он протянул руку, чтобы помочь ей встать.

Секунду она недоуменно смотрела на его руку, а потом потянулась и ухватилась за него своей рукой. Вот черт!

Все эти проклятые держания за ручку сегодня — он впервые за долгое время ощутил тепло человеческого прикосновения, и от этого по его телу разбежались волны жара.

Он потянул ее, чтобы поднять на ноги, но когда она привстала, ее сапожки заскользили, и ей удалось снова повалить их обоих.

— Извини, — сказала она, глядя на него.

— Ничего, — пробормотал он, чувствуя, что не может оторвать взгляд от ее лица.

Щеки у нее ярко розовели — то ли от холода, то ли от испуга. Ее губы были только чуть ярче ее румянца и казались такими нежными, что ему ужасно захотелось провести кончиками пальцев по нижней пухлой губке.

— Послушай, — сказала она тихо. Она была так близко, что он ощутил ее прохладное дыхание. — Спасибо тебе.

Он наклонил голову к плечу и попытался ухмыльнуться, но ухмылка у него получилась не очень убедительная.

— Ты снова благодаришь меня?

Ее глаза тоже опустились к его губам и на секунду там задержались, из-за чего его желание еще усилилось.

— Я бы не пошла по тропе, если бы ты не согласился меня взять. А то, что мы только что пережили, — добавила она еле слышно, — было… просто потрясающе. Правда? — спросила она, как будто ей необходимо было убедиться, что она в этих чувствах не одинока.

И после такого прямого вопроса Роб отговариваться не смог.

— Да, — негромко согласился он. — Правда.