Пойманную овсянку в течение месяца держат в клетке и кормят исключительно фигами, после чего живьем топят в бренди и жарят целиком в течение нескольких минут на сильном огне. Это традиционное блюдо влюбленных. В романе Колетт «Жижи», например, одноименную героиню учат есть яйца и омаров, чтобы она не выделялась в высшем обществе. Но когда ее обучают ремеслу проститутки, ей говорят, что она должна «научиться правильно есть птичку-овсянку».

Я вспомнил об этом историческом казусе, когда заставил пресыщенного себя вместе с моей пресыщенной подругой Фионой заглянуть в несомненно убогий римский «Il Cuoco». Если вы любите рестораны — а я их ненавижу, — вам там должно понравиться. Там совершенно обычные столики, стулья, привлекательные официантки и тому подобное, хотя меня всегда угнетает огромное количество посетителей. Еда, впрочем, была неплоха, хотя, как это ни печально, птички-овсянки в меню не оказалось. Не помню, что мы заказали. Но на Фиону эта пища явно подействовала возбуждающе: позже вечером она сообщила, что уходит от меня. Честно говоря, я почувствовал облегчение, поскольку ее сексуальные аппетиты сильно меня изнуряли. Желающие занять место Фионы могут писать мне на прежний адрес, приложив свою фотографию и конверт с обратным адресом.

Из «Ромиче»:

Лучшая еда, которую когда-либо пробовал автор этой статьи. В каждом блюде чувствуется вкус ингредиентов, безусловно, высочайшего качества. Простые, аккуратные интерпретации классических рецептов. Шеф-повар Томмазо Масси великолепен. Столик нужно заказывать заранее.

Зал был полон посетителей. И не только в выходные: каждый вечер и каждый день во время ланча. Приходили парами, в соответствии с репутацией «Il Cuoco», над которой поработал доктор Феррара: клиенты рассчитывали не только на изумительно вкусную еду, но и на тот эффект, который она оказывала на женское либидо. Мужья обнаружили, что жены прощают им их опоздания с работы; молодые люди, впервые пригласившие девушек на свидание, пришли к выводу, что столик в «Il Cuoco» действует лучше любых комплиментов; ленивые любовники пользовались тем, что ужин из пяти блюд полностью заменяет собой предварительные ласки.

Пришлось взять в помощь еще двоих поваров, но Бруно был по-прежнему загружен так, как никогда в жизни. Его рабочий день начинался сразу же после восхода солнца, когда он приезжал в ресторан, чтобы проверить поставки. К десяти он готовил десерты, к одиннадцати — ланч. В Италии второй завтрак всегда поздний. К трем часам посетители еще не расходились. Поразительно, но итальянцы, проводящие на бегу весь день и громко ругающиеся друг с другом, вдруг теряют всякое желание спешить, едва усаживаются за стол, и смертельно обижаются, если secondo им подают меньше чем через полчаса после primo. Таким образом, посетители, заглянувшие в ресторан пообедать, в пять или шесть часов еще доедают свои distallati, в то время как за два часа до этого уже появляются вечерние клиенты. Бруно считал, что ему везло, если удавалось уйти из ресторана в полночь и поспать несколько часов, чтобы на рассвете начать все сначала.

Но он готовил, и ничего больше его не интересовало. Впервые в жизни те блюда, которые выносили в зал, были его блюдами. Все зависело только от него самого: римлянина, поскольку он родился в Риме; виртуоза, поскольку он был таковым; и свойственной только ему чувственности и страсти. А то, что ему не везло в личной жизни и его любовь к Лауре осталась без ответа, только добавляло этим блюдам пикантности; мучительные порывы страсти смешивались в них с печалью. «Съешь меня, — казалось, шептали они, — хватай немедленно. Фрукты хранят свой сок только сутки, а мясо быстро теряет нежность. Все проходит. Бери от жизни то, что можешь».

Томмазо научил Марию всему, что знал про обслуживание столиков: как нести на одной руке поднос с горячими блюдами, как разливать вино, как превратить подачу блюд в театрализованное представление, чтобы клиенты, еще не попробовав блюдо, уже знали, насколько здесь все серьезно и требует уважения. Униформу Мария придумала себе сама: облегающая черная блузка, заправленная в белоснежный фартук. Спереди было похоже на обычную форму официантки, но когда Мария поворачивалась спиной, всем была видна невероятно короткая юбочка. Ее костюм стал прекрасным добавлением к безрассудной атмосфере «Il Cuoco». Бруно готовил так, что после третьего или четвертого блюда клиенты внезапно чувствовали пробуждение волчьего аппетита. Завсегдатаи, пришедшие без спутницы, — и даже те, которые были с дамами, — иногда ловили себя на том, что глазеют на красавицу брюнетку с горящими глазами, официантку Марию, и ей неоднократно приходилось отбиваться от особенно назойливых поклонников. Впрочем, у римлянок это в крови, и каждый, кто позволит себе перейти определенную границу, вынужден будет ретироваться, сгорая от стыда и обиды.

Томмазо по-прежнему было нечего делать. Мария, хоть и сбивалась с ног, делала все так ловко, что помощник ей не был нужен. Томмазо мог помогать Бруно на кухне, но после срыва в день открытия его друг работал, как автомат, по наитию расправляясь с десятками заказов одновременно, поэтому помощь дилетанта ему не требовалась. Звездным часом Томмазо был ночной обход столиков в зале. Комплименты, которые он получал, были ему необходимы, как дождь увядающему растению. Его не долго приходилось упрашивать, чтобы он присел за столик и выпил стакан вина вместе с преклоняющейся перед ним публикой.

Во время одного из таких обходов и приключилась История с сигарой. Томмазо угостили бокалом самбуки — ликера с ароматом аниса, который поджигают перед тем, как выпить. Две молодые посетительницы во всех подробностях рассказывали Томмазо, как он прекрасен, и тут от соседнего столика потянуло дымом сигары.

Томмазо отогнал его рукой. Потом посмотрел на курившего и увидел, что его спутник все еще ест. Он нагнулся к ним и очень доброжелательно сказал:

— Я думаю, вкус моего орехового мусса понравится вашему другу еще больше, если в нем не будет примеси табака.

Мужчина устало улыбнулся.

— Che cazzo stai dicendo?[36]

— Я говорю, сэр, о вашей сигаре, которую уместнее было бы закурить после того, как поедят остальные посетители.

Молодая женщина за соседним столиком громко сказала:

— Он весь вечер курит эти штуки.

Лицо у Томмазо болезненно перекосилось.

— Это несколько неосмотрительно с вашей стороны, друг мой.

— Vaffanculo a lei, e a sua soreta[37], — буркнул мужчина с сигарой, указывая на проходившую мимо Марию.

Томмазо вынул у него из пальцев сигару и окунул ее в стоявший перед мужчиной стакан.

— Она мне не сестра, — ответил он. — И никуда не пойдет.

Курильщик несколько секунд, выпучив глаза, смотрел на Томмазо. Томмазо поднял его стакан с самбукой, и когда мужчина в порыве злости вскочил со стула и замахнулся кулаком, Томмазо вылил горящую жидкость ему в штаны.

— Мария, принесите этому джентльмену стакан воды, — крикнул он. — Кажется, он случайно себя поджег.

Зал взорвался оглушительными аплодисментами.


В тот день к Бруно, Томмазо и Марии пришел посетитель. Он был по-деловому вежлив и сказал, что заинтересованные инвесторы просили его провести инспекцию ресторана. Мария предвидела подобную ситуацию. Она приготовила вежливому джентльмену чашечку эспрессо и предложила показать ему документы, но гость с приятной улыбкой отклонил ее предложение. Он хотел бы посмотреть книгу заказов. Счета, особенно приготовленные для властей, иногда бывают чрезмерно пессимистичны. Он знает по опыту, что лучше всего о делах ресторана говорит книга заказов.

Он пролистал книгу, одобрительно кивая.

— Итак, — наконец изрек он, — вы заработали… — И он назвал цифру, которая, к полному изумлению Марии, совпадала с реальной до нескольких евро.

— Что после всех выплат оставляет вам чистого дохода — продолжил мужчина, словно размышляя вслух. И снова Мария поразилась его точности.

— Мы возьмем с вас четыре процента, — сообщил мужчина, задумчиво кивая. — От общей суммы. Конечно, мы будем пересматривать процент в зависимости от цен, так что вы вполне сможете платить. Итак, вам что-нибудь нужно?

Мария немного подумала и сказала:

— Нам нужно разрешение на то, чтобы летом выставлять столики на тротуар. Мы уже обращались, но нам не ответили.

— Считайте, что вы получили разрешение. Что-нибудь еще?

— Один из соседей жалуется, что на заднем дворе скапливается много мусора.

— Его будут вывозить дважды в неделю. Что еще?

— У шеф-повара проблемы с получением свежего морского окуня.

— Я поговорю с моим приятелем, он все уладит. — Вежливый мужчина допил свой эспрессо, встал и протянул Марии руку, — С вами приятно работать. Как-нибудь на днях сам зайду пообедать. А если вам что-нибудь понадобится, все, что угодно, обратитесь к Франко, который завозит вам овощи. Он знает, как с нами связаться. — Он потер кончик носа, — И не нужно рассказывать о нашем договоре доктору Ферраре. Вы меня понимаете?

Вскоре Бруно, Томмазо и Мария пришли к выводу, что им за не очень большие деньги предложили практически неоценимую помощь.


— Uno ristretto, Gennaro, per favore, — устало попросил Томмазо на следующее утро. — Нет, лучше два.

— Два? — Дженнаро покачал головой. — Никто не пьет по два ristretti.

— Честное слово, я выпью два, — сказал Томмазо и сел за столик, подперев голову руками. — Я и после этого быстро усну.

— Будешь пить там, за столиком? — с готовностью спросил Дженнаро, и глаза у него загорелись.

— Дай ему передохнуть, Дженнаро, — сказал Бруно, усаживаясь рядом со своим другом. — Что случилось, Томмазо?

— Это все Лаура. Она меня изматывает.

Бруно вздрогнул. Если бы Лаура была его девушкой, ему бы не хотелось спать. Томмазо, не заметив его реакции, тихо продолжил: