– Вы исполняли свой долг.

– Вот именно, черт побери! Именно этим я занимался, когда хоронили мою жену и мое мертворожденное дитя! Так что не говорите мне больше о долге!

– Мне искренне жаль, – с чувством проговорил Уильям. – Для вас это страшная трагедия.

– К тому же не понимаю, зачем я понадобился моей стране, разве только это касается войны с Триполи, – заметил Джуд, не желая больше говорить о своей личной жизни. – Но наш флот легко справится с пашой и без меня.

– Триполи не более чем досадная помеха. У нас появился куда более опасный враг, и совсем под боком. – Уильям наклонился вперед и понизил голос: – Могу я вам довериться?

– Да, разумеется, но…

– То, что я намерен вам сообщить, не должно выйти за пределы этой комнаты.

– Я не уверен, что желаю оказаться посвященным в какие бы то ни было государственные тайны. – Джуд начинал понимать, что должна чувствовать беззащитная рыбка, попавшаяся в сети. Человек, сидевший перед ним, был умен. Слишком умен.

– Мне поручено разъяснить вам некоторые обстоятельства, при этом мы – президент и я – доверяем вам безоговорочно.

– Ну что ж, я вас слушаю, – произнес наконец Джуд, хотя предпочел бы не знать ничего, что могло нарушить его добровольное заточение.

– Недавно нам стало известно, что между Испанией и Францией существует тайная договоренность о передаче Луизианы под суверенитет Франции. Только представьте себе, какую опасность это будет представлять для Соединенных Штатов – иметь своим соседом Наполеона Бонапарта!

Джуд был явно потрясен и разгневан услышанным.

– Боже правый! Здесь какая-то ошибка!

– Это неопровержимый факт.

Их взгляды встретились. Не отводя друг от друга глаз, оба размышляли о том, что грозит их стране, если Луизианой завладеет враждебная Франция.

– Капитан, поможете ли вы Америке в трудный для нее час? – многозначительно спросил Уильям Йорк. – Согласны ли вы снова выйти в море?

Джуд был раздосадован не на шутку.

– Скажите же, что именно вам от меня нужно?

– Нам нужен человек, который причинит как можно больше вреда французам в Карибском море и таким образом отвлечет их от наших судоходных путей.

– Я с трудом могу запомнить, какой остров кому принадлежит в Карибском море. Сегодня он французский, а завтра его уже заняли англичане. То же самое и с тем, кто является нашим союзником: в этом году Франция, а в следующем – Англия.

– В том, что вы говорите, много правды. – Лицо Уильяма приняло лукавое выражение. – Стране необходим человек, который бы наблюдал за развитием ситуации и докладывал об этом президенту. Человек, облеченный нашим доверием.

Джуд уже догадывался, что за всем этим кроется что-то подозрительное.

– Не думаю, чтобы Франция, как, впрочем, и Англия, приветствовала появление американского флота в Карибском море, – сказал он.

– Давно минули те времена, когда Америка просила милости или разрешения как у Франции, так и у Англии.

– Но все же, как отнесутся к этому англичане?

– Необходимость частенько сводит нас со странными партнерами, капитан Гэллант. Британцы согласились смотреть сквозь пальцы, если какой-то американский корабль присвоит груз французского судна. И, кстати, ваш связной будет ждать вас на Мартинике, острове, который в данный момент подчиняется Англии. Но об этом я расскажу вам позже, если вы согласитесь помочь нам.

Джуд поднял брови.

– Странный вид помощи, сэр. На самом деле вы хотите, чтобы я стал шпионом и служил отечеству именно в этом качестве, не так ли?

Наконец-то Уильям Йорк увидел перед собой прежнего легендарного капитана. Человека, которому неведом страх перед врагом и который никогда и никого не станет молить о пощаде. В это мгновение он решил, что не хотел бы навлечь на себя гнев Джуда Гэлланта. И еще больше убедился в правильности их выбора.

– Вы умный человек и уже догадались обо всем. Если вы примете наше предложение, то для всего мира вы будете капитаном каперского судна. И должен сразу предупредить: если правительству какого-либо государства вздумается навести о вас справки, президент станет отрицать, что ему известно что-либо о вас или о вашей деятельности.

– Давайте уточним, правильно ли я вас понял. Я должен взять на себя роль пирата, и если меня поймают, то моя страна бросит меня на произвол судьбы?

– Что ж, пожалуй, это верно… отчасти. Хотя, как вы знаете, капер не совсем то же, что пират, это скорее… авантюрист. – Тут пожилой господин улыбнулся, вдруг осознав, что Джуд Гэллант – не тот человек, которого нужно успокаивать. – Называйте себя, как вам заблагорассудится – пиратом или капером, – истина заключается в том, что вы будете служить родной стране.

Джуд задумался о том, что для него может означать подобный поворот судьбы. Он полностью отгородился от жизни, и он знал, что в его присутствии все избегали даже упоминать имя Мэри. В последнее время чувство вины за ее смерть и смерть ребенка совершенно поглотило его. Пожалуй, действительно пора отвлечься от своего горя и начать жизнь заново.

Наконец он глубоко вздохнул и посмотрел старику в глаза.

– Я готов командовать кораблем, но только тем, который был построен на моей собственной верфи.

Уильям снова улыбнулся – его миссия оказалась успешной.

– Я полагаю, вы выберете свой старый корабль, я имею в виду «Вихрь».

– Да, «Вихрь», – сказал Джуд, произнеся это название с невольной гордостью. – В последнем сражении он получил кое-какие повреждения, но, чтобы спустить его на воду, потребуется не так уж много времени.

– Великолепно! Я уполномочен дать вам разрешение снарядить корабль по собственному усмотрению. – Уильям встал и протянул Джуду руку. – Наберите команду из людей, которых сочтете подходящими. Но не забудьте: дело это требует строжайшей тайны. До выхода в море у вас есть два месяца, капитан.

У Джуда, казалось, расправились плечи. Он закупорил бутылку с вином, затем пересек комнату и дернул шнурок звонка. Экономка появилась мгновенно – очевидно, ожидала, что ее позовут, сделал вывод Уильям.

– Миссис Уитворт, велите Диккенсу подавать карету. И немедленно.

Миссис Уитворт изумилась – хозяин уже несколько недель не покидал дом. Но она была достаточно вышколена и ничем не выказала своего удивления. С нее было довольно и того, что капитан Гэллант улыбается. Как давно она не видела у него на лице улыбки!

– Ожидать ли мне вас к обеду, сэр?

– Думаю, нет. Я буду на верфи. Пожалуй, я отобедаю и переночую там. И вообще, не ждите меня домой некоторое время.

Он повернулся к Уильяму Йорку и нетерпеливо произнес:

– Ну что, едем?

И вот настал день, когда фрегат «Вихрь», снаряженный пятьюдесятью пушками, вышел из дока под новыми парусами на новых мачтах. Его палубы были надраены до блеска. Длинный, гладко струганный и быстрый, он нес на борту команду из ста двадцати человек, из которых лишь единицы знали о его миссии.

Это был огромный, мощный и красивый корабль, гордо скользящий впереди ветра. Подняв паруса, залитые ярким солнцем, «Вихрь» взял курс в открытое море. У руля стоял сам капитан Гэллант.

В первый раз за много месяцев он почувствовал, как горе отпустило его. Пришло время похоронить старые печали и отдать себя новому делу, принять новую цель жизни, предоставленную ему судьбой.

2

Остров Гваделупа

Уже спустились сумерки, а Доминик Шарбоно все стояла на веранде своего дома. Она вглядывалась в сгущающиеся тени, и сердце ее переполняла тревога. Ее брат, Валькур, уехал в Бас-Тер с двенадцатью повозками переработанного сахарного тростника и до сих пор не возвратился.

До сегодняшнего дня Доминик не особенно волновалась. Но нынче был день его двадцатипятилетия, и Валькур прекрасно знал, что она разослала приглашения. На плантацию Уиндворд съехались все их друзья, и Доминик стоило больших усилий скрывать беспокойство за брата, когда, встречая очередного гостя, она объясняла, что Валькур еще не вернулся из города.

Ночь надвигалась стремительно, и Доминик заволновалась еще больше. Она сердцем чувствовала – произошло нечто страшное. Валькур никогда бы не пропустил собственного дня рождения. Особенно при его любви к балам, да еще если вдобавок он – виновник торжества. Будь это в его власти, он бы непременно вернулся домой. А нет – так прислал бы ей весточку.

От мрачных мыслей Доминик отвлекла музыка, доносившаяся из гостиной. Двадцать человек гостей из самых знатных семейств острова, разодетые в пух и прах, веселились от души.

– Доминик, пойдемте в дом. Все удивляются, куда вы запропастились.

Она повернула голову и увидела Филиппа Лорана. Его семья покинула Францию семь лет назад, спасаясь от массовых казней над теми, кто поддерживал роялистов. Филипп был мужчиной среднего роста с темно-каштановыми волосами. Взгляд его карих глаз выдавал в нем натуру сдержанную, хотя Доминик было известно, что он любит ее.

Доминик никогда не придавала особенного значения своей красоте, но знала, что мужчины восхищаются ею. Однако присущая ей резковатая прямота характера частенько заставляла их держаться от нее на почтительном расстоянии.

Брат нередко с шутливой нежностью ставил ей в упрек ее слишком независимый нрав, позволявший ей с равнодушием относиться к своей манере одеваться и поведению в обществе.

Доминик пока еще не встретила мужчины, ради которого ей бы захотелось променять свое нынешнее существование на радости замужества. Ей нравилось жить с братом и дедушкой на плантации Уиндворд, и она с большим удовольствием осталась бы здесь навсегда.

– Простите меня, – ответила она, кладя руку на раскрытую ладонь Филиппа. – Я все ждала Валькура. Я убеждена, что с ним стряслось что-то ужасное.

Он сжал пальцами ее руку.

– Забудьте свои тревоги, Доминик, никуда он не денется. Всему виной его обычная невнимательность и неспособность следить за временем. Ваш брат витает в облаках и не всегда принимает в расчет чувства других людей.