Мальчики продолжали энергично кивать, к великому смущению гардемарина. Гриззард же ничего не замечал. Уинн засмеялся, счастливый, что он жив, что он вернулся на судно и, главное, что рядом с ним Зоя.

Посмотрев на нее и увидев, что она смотрит на детей с нежностью, а на Гриззарда с любовью, которой старый пират не заслуживает, он понял, что она держит в руках его жизнь. Ему предстоит многое обдумать и принять решение. И он сделает это, что бы ни случилось.

— Бук — животное очень прыткое, — услышал он голос Гриззарда, — несмотря на свои размеры.

Маккэрн, не выносивший, когда оскорбляют крупных людей, с угрожающим видом двинулся на Гриззарда, но Кэти схватила его за руку. Он обернулся к ней, она улыбнулась ему, и Маккэрн тут же с радостью «сунул свою физиономию в сэра Преподобие», как подумал Уинн.

— Так вот, Бук подмазал коротышку-дерьмоеда, сунув ему фальшивую монетку, и ублюдок позволил ему подняться на борт. А потом мы разрешили Буку применить свой талант и проделать дыру в ялике. Вот и весь рассказ, как говорят. Что это доказывает? — спросил он у ребят с видом строгого учителя.

— Мошенничать — это хорошо, — ответил Адам.

— Подлость, подлость, — на ломанном английском закричал Хаким.

— Вы оба правы, ребята, — засветился Гриззард. — Это показывает, что у Бука в котелке есть еще что-то, кроме каши. — «Дядя» Гриззард похлопал себя по темечку, и мальчики торжественно кивнули.

Зоя расхохоталась, но Уинн поморщился, решив, что воспитание мальчиков находится под страшной угрозой в лице Гриззарда.

— Хочу предложить тост, — объявил Маккэрн.

— А нам можно выпить? — спросил Адам.

Уинн бросила на Гриззарда испепеляющий взгляд, и тот поспешил отвести мальчиков в каюту, заявив, что им нельзя пить, «пока они не достигнут зрелости — одиннадцати лет». Зое, которая только что отпила разбавленного водой рома, при этих словах пришлось обеими руками зажать рот. С начала путешествия у нее еще ни разу не было приступа морской болезни, поэтому ей не хотелось искушать судьбу неразбавленным ромом.

— За друзей! — заорал Маккэрн. — Старых и новых! — Его восторженный взгляд остановился на Кэти.

— Принц снесет яйцо, если отношения между этими двумя будут развиваться, — прошептал Уинн.

— Отнесись к этому снисходительно: они молоды и влюблены.

— Разве нельзя быть старым и влюбленным, Принцесса? — поинтересовался он, поглаживая ее шею.

— Я этого не говорила.

Она подняла на него полный обожания взгляд, и Уинн растаял.

— Оставь их в покое. Все утрясется.

— Ты так считаешь? — У него были серьезные сомнения. — И каким же образом? Или ты думаешь о предложении, моя хитрая Принцесса?

— Любая девушка мечтает о том, чтобы ей хоть раз в жизни сделали предложение руки и сердца, — прошептала она и, придвинувшись к нему, провела языком по уху.

Уинн вздрогнул, ему захотелось овладеть этой дочерью дьявола сильнее, чем когда-либо.

— И каким же образом она заставит Маккэрна сделать ей предложение?

Зоя откинулась на спину стула и пренебрежительно посмотрела на Уинна.

— А что заставляет тебя думать, что она согласится на его предложение?

— Этот человек был закоренелым холостяком в течение тридцати лет. По моему мнению, более вероятно то, что ей придется его убеждать жениться на ней.

— Я нашла решение этой проблемы, — объявила Зоя и дерзко подмигнула.

— Сомневаюсь, что мне хотелось бы услышать, какое решение ты нашла.

— Уверена, тебе будет интересно.

Уинн сокрушенно покачал головой и приготовился выслушать план еще одного невероятного проекта.

— Я посоветовала ей соблазнить его и забеременеть. Маккэрн человек чести, и он не допустит, чтобы она осталась одна в таком положении. К тому же он мягкосердечен. В общем, он сходит по ней с ума, но слишком упрям, чтобы сдаться до того, как его припрут к стенке.

Уинн ошеломленно заморгал.

— Принц отрежет мне еще одну часть моего тела, если догадается, кто стоит за всем этим. — Уинну с трудом верилось, что Зоя могла придумать такой план, однако, зная Маккэрна, он понимал, что такой план сработает.

— А какую часть твоего тела отрежет регент? — осведомилась Зоя.

— Голову.

— Не очень большая потеря.

— Зоя… — предупредил ее Уинн.

— Ладно, вполне возможно, что мне будет не хватать твоей головы, если регент отрежет ее, — продолжала она дразнить его. — Но других частей твоего тела мне будет не хватать гораздо больше.

Она по-кошачьи потерлась о него, и несколько частей его тела проявили бурный интерес к ней.

— Эй, тост, — объявил Уинн, надеясь отвлечь внимание Зои и придать своим мыслям иное направление. — За хитрых, едких женщин, которые горячат нашу кровь, приносят нам счастье… и за вечную любовь…

— Аминь, — прозвучал от двери раскатистый голос Гриззарда. — И за мечту старого развратника посетить три английских островка.

Уинн поперхнулся ромом и, закашлявшись, забрызгал красным напитком и свою рубашку, и окружающих.

— Тебе бы следовало поучиться хорошим манерам, сынок, — наставительно произнес Гриззард и вышел из кают-компании.

— Да-а, Уинн, — озадаченно произнес Маккэрн. — Мне казалось, что я хорошо тебя знаю, а вот ошибся. Не знал, что ты не переносишь неразбавленный ром.

— А следовало бы, — вмешалась Кэти. — Ведь его вскармливали шотландским шоколадом.

Маккэрн откинулся на спинку стула и расхохотался.

— А что такое шотландский шоколад? — спросила Зоя.

Кэти подмигнула.

— Как, ты не знаешь? Это молоко с серой.


— Мистер Лич, где Уинн? — спросила Зоя на следующее утро, когда первые лучи солнца осветили небосклон. — Когда я проснулась, его уже не было. Я волнуюсь. Я ожидала увидеть его если не в нашей каюте, то у штурвала.

— Полагаю, он «отстреливает кошку», мэм. — Создавалось впечатление, что молодой человек озадачен собственным ответом.

— Отстреливает кошку? Зачем? Она бешеная?

Впервые Зоя увидела, как серьезное лицо молодого человека медленно расползается в улыбке. Он покачал головой и ответил, но не сразу. Когда он заговорил, его голос звучал сдавленно и поднялся на целую октаву. Лейтенант совсем не походил на того человека, которого знала Зоя.

— Он выбрасывает свой баланс, мэм.

— Он занимается счетами в такую рань? Он, должно быть, заболел. Какая глупость, ведь ему надо отдохнуть после этой ужасной тюрьмы. Нет, сейчас неподходящее время, чтобы заниматься чем-то серьезным…

— Да, верно, мэм. Он перегибается через леер.

Зоя ахнула.

— О Господи! Это опасно? Однажды я читала, что викинги устраивали гонки вокруг своего судна — на веслах. О чем он думает? Вот что я скажу: мужчины становятся легкомысленными, как дети, когда дело касается игр, развлечений и опасности.

Лич начал хохотать, что совсем не вязалось с его обычно сдержанной манерой.

Наслаждаясь свежим воздухом и солнцем, Зоя неторопливо шла вдоль борта. Она была счастлива, что наконец-то влезла в теннисные туфли и джинсы. Куртку она набросила на плечи, чтобы защититься от резкого ветра.

Обогнув спасательную шлюпку, она услышала, как кто-то давится, и поспешила на помощь бедняге, который, должно быть, перебрал на вчерашнем празднестве…

— Уинн? — изумилась Зоя, когда вид скрючившегося над леером мужа вывел ее из задумчивости.

Несчастный застонал, его глаз слезился и покраснел. Внезапно сильнейший спазм скрутил его тело, и Зоя приблизилась к нему, чтобы поддержать.

— Уходи отсюда, Принцесса. — Он отвернулся от нее и свесил голову через борт.

— Какой же ты болван! — воскликнула Зоя, не понимая, почему он предпочитает страдать в одиночестве. Из собственного опыта она знала, что ни один мужчина на свете не любит страдать в одиночестве. Мужчины — это большие дети, независимо от того, какую ступень на социальной лестнице они занимают. — Проклятье, чем ты тут занимаешься?

— Все в порядке, я отстреливаю кошку.

— О, я вижу, — проговорила Зоя, только сейчас сообразив, что имел в виду Лич. — Это называется еще и «перегибаться через леер».

— Ты абсолютно права, дорогая.

Зоя вынула из кармана мятый платок и вытерла Уинну покрытый испариной лоб. Она хорошо помнила, что любое движение может повлечь за собой новый спазм.

— Я помню, что вчера ты пил очень мало. Значит, это опять чертова морская болезнь, которая мучает тебя после выхода из порта, да? — спросила она.

— Нет, Принцесса. — Уинн поднял на нее мутный взгляд. — Это не «чертова морская болезнь, которая мучает меня после выхода из порта». Это чертова морская болезнь, которая мучает меня каждый день.

— Тогда почему ты ничего не сказал мне? У меня еще остались таблетки.

— Зоя, нам предстоит долгий путь, прежде чем мы доберемся до Рейвенскорта, причем большая часть лежит по морю. Ты сможешь продержаться столько времени без своих таблеток, или у тебя там залежи их? Предупреждаю, — он улыбнулся, — если ты ответишь «да», я решу, что ты ведьма.

— Если ты дальше будешь упорствовать, то узнаешь, что я к тому же еще и стерва.

Зоя поддержала его. Он был слаб, как трехдневный щенок. Она провела его мимо Лича, который отдал ему честь — неисправимый мальчишка! — помогла спуститься по трапу и усадила в удобное кресло в их каюте, а затем сунула ему в рот крохотную белую таблетку.

— Если ты не заметил — хотя должен был бы, — сказала она, — я не страдаю морской болезнью с тех пор, как мы покинули Канары. Наверное, я привыкла и превратилась в настоящего морского волка.

— А какой вывод ты сделала насчет меня? Чем дольше я плаваю, тем хуже мне становится?

— Я не делала никаких выводов.

— Никаких? Ну, тогда это первый.

Судно качнулось, и Уинн, Зоя готова была поклясться, позеленел.

— Можешь издеваться надо мной, если тебе так нравится, — пробормотала она. — Я не всегда права.

— Ага! Значит, ты признаешь это!