Кэти судорожно хватала ртом воздух, а когда она увидела входившего в комнату Кото, едва не упала в обморок.

— Спокойно, девочка, — обратилась к ней высокая и погладила ее по голове. — Ну-ка, поскорее возьми себя в руки, и ты будешь так же хороша, как очищенная морковка.

«Интересно, — подумала Зоя, — сравнение с морковкой — это комплимент или оскорбление?» Она решила поразмышлять над этим вопросом позже.

— Дамы, — торжественно объявил Кото, — настало время для хаммама[15].

Круглолицая принялась обмахиваться веером, а высокая хихикнула и устремила на евнуха призывный взгляд. Зоя проследовала за Кэтрин и остальными женщинами к огромному бассейну, над которым поднимался пар. Увидев, что все купаются обнаженными, она решила, что ее бикини будет выглядеть здесь неуместно, и, раздевшись, прыгнула в воду.

В следующее мгновение она огласила просторное помещение гневным воплем, возмущенная тем, что с ней сотворили, пока она спала.

— Ах вы, грязные ублюдки! — закричала она Кото, стоявшему, как статуя, на бортике.

— Сударыня, следите за собой, — прошипел евнух, руки которого были сложены на широкой груди. — Так принято в гареме.

— Послушай-ка, мистер Чистюля, — бушевала Зоя. — Как бы ты чувствовал, если бы у тебя что-нибудь сбрили, пока ты спишь?

— Плохо, сударыня, если судить по моему опыту. — Он многозначительно вскинул брови, а его губы тронула легкая усмешка. — Однако вы оказались в более выгодном положении: то, что сбрили у вас, скоро вырастет снова.

Зоя, не испытывавшая к этому противному человеку ни капли сочувствия, прищурилась.

— Зато тебе не грозит помереть от нестерпимого зуда! — отпарировала она и обдала евнуха водой.

Кото закинул голову и расхохотался. Слезы, выступившие у него на глазах, смешались с водой. Женщины смотрели на Зою с благоговейным ужасом.

— Я здесь уже десять лет, — сказала круглолицая, — но ни разу не видела, чтобы он улыбался, не говоря уже о том, чтобы смеялся.

Ее мелодичный смех пролился благотворным бальзамом на усталую душу Зои, которая злобно поглядывала на евнуха, обдумывая план мести.

Внезапно в теплом воздухе бань разнеслось громкое карканье, и под потолком закружила темная тень. Женщины сбились в кучу и замерли. Одни испугались, другие, заинтересовавшись, подняли вверх головы. Зоя осталась стоять на месте, ожидая, когда птица сядет на какую-нибудь часть ее тела.

Ворон нашел ее мгновенно и начал снижаться. Он не любил воду, несмотря на то что был корабельным талисманом, поэтому сел Зое на голову. Во второй раз за столь короткое время и вообще во второй раз за долгие годы гарем огласил хохот Кото.


Зоя сидела у крохотного бассейна и болтала рукой в воде. Прошло уже несколько недель, думала она, но в гареме время быстро теряет свое значение. Сад прекрасен, солнце весело играет на ярких цветах и розовом мраморе. Но несмотря на царившие вокруг роскошь и комфорт, она чувствует себя пленницей.

Она ничего не имеет против гарема, его красота и великолепие находят отзвук в ее душе. Общение с его обитательницами, которых потрясла дружба, завязавшаяся между Зоей и Кото, довольно приятно. Кстати, преданность и любовь волшебной птицы тоже произвели на них неизгладимое впечатление. И в общем-то никто не желает ей зла.

И все же Кэти, несмотря на свою юность, оказалась мудрой: гарем несет медленное умирание, если трудно свыкнуться с его высокими стенами.

Зоя перевела взгляд на эти самые стены и спросила себя, с какой скоростью она может перелезть через них. С латексным бинтом, который она всегда брала с собой на тот случай, если надо будет разрабатывать плечо после вывиха, можно было бы запросто перепрыгнуть через стену. Но тогда встал бы вопрос о том, как найти выход из лабиринта коридоров и не привлечь к себе внимания.

Вздохнув, Зоя отбросила еще один план побега. Хорошо еще, что ей не приходится сталкиваться ни с трудностями, ни с деем, все еще где-то плававшим. К тому же она подружилась с тремя «англичанками», как их называл Кото.

Поддавшись порыву, она дала им почитать свои романы. Они «проглотили» их в мгновение ока и пришли в полный восторг, решив взять себе имена понравившихся авторов. Что очень устраивало Зою, так как она не могла произнести их алжирские имена.

Таким образом высокая стала называться Вирджинией, пышнотелая превратилась в Джоанну, а круглолицая обладательница мелодичного смеха взяла себе имя Бертрис.

Джоанна неслышно приблизилась к Зое и с интересом уставилась на латексный бинт.

— Какая замечательная веревка, Зоя! Ты не могла бы одолжить мне ее, когда Хаджи вернется?

— С удовольствием, — ответила Зоя, улыбнувшись изобретательной подруге.

— Пора начинать занятие аэробикой, — напомнила ей Джоанна.

Но у Зои не было желания проводить занятие в секции аэробики, которую она организовала только от скуки. Обитательницы гарема, привыкшие к спокойному времяпрепровождению, с энтузиазмом восприняли это новшество.

— Почему бы тебе не провести занятие, Джоанна? Думаю, из тебя получится отличный инструктор.

— О, Зоя, а можно? — Глаза Джоанны загорелись от радости, ведь она получала такую неограниченную власть. Зоя кивнула, и та захлопала в ладоши. — Спасибо, спасибо, спасибо, моя дорогая подруга!

Зоя с улыбкой смотрела вслед Джоанне, которая заспешила прочь, не забыв прихватить латексный бинт. Ей не удалось побыть одной, так как в следующую минуту тишину нарушил мелодичный смех Бертрис.

— Вот ты где! — воскликнула она. — Мы с Вирджинией придумали новое правило для бинго[16] и решили узнать твое мнение.

— Да, — добавила следовавшая за Бертрис Вирджиния, — мы обсуждали очередность ответов в марафонном бинго. Последний, кто сможет дать ответ, выигрывает. Что ты на это скажешь?

Зоя подняла глаза на возбужденных женщин, воспринявших бинго с азартом завсегдатаев казино Лас-Вегаса. Если бы она знала, что они станут такими заядлыми игроками, то дважды подумала бы, прежде чем учить их. Однако ей незачем беспокоиться о них. Они, в отличие от нее, страдающей от одиночества без Уинна и детей, прекрасно себя чувствуют в своем замкнутом мирке.

— Отличная идея, — ответила Зоя, как всегда восхищенная жизненной силой и изобретательностью женщин. — Почему бы вам не рас сказать об этом всем?

Бертрис засмеялась.

— Мне важно твое мнение, дорогая. Какое счастье иметь такую замечательную подругу!

— И нас поражает твоя жизнестойкость, дорогая, — добавила Вирджиния, и обе женщины направились в дом.

Зоя надеялась, что теперь ее оставят в покое, но тут перед ней остановилась Кэти, и все надежды пошли прахом.

— Почему ты печальна, Зоя? — осведомилась девушка и присела на бортик фонтана.

— Я скучаю по Уинну и детям, — призналась Зоя, взбалтывая воду.

На лице девушки отразилось неподдельное беспокойство.

— Ты же утверждала, что этот твой Уинн вытащит нас отсюда. Теперь ты сомневаешься в нем?

Зоя оглядела двор. Сама по себе жизнь в гареме прекрасна, все помещения поражают своей роскошью. Но в сердце царит пустота. Очевидно, настало время подумать о спасении Уинна?

Вдруг душераздирающий вопль разорвал тишину и, словно мел по черной доске, перечеркнул мысли Зои. Через секунду последовал еще один, и Зоя в страхе зажала уши ладонями.

— Что это такое, черт побери? — спросила она у Кэти, стараясь перекричать вопли.

— Это орет первая жена дея. Единственная, кто родила ему сына. Мерзкая старуха страшна, ленива и толста, она гоняет нас в хвост и в гриву, когда снисходит до того, чтобы появиться в общих помещениях.

— Кото! — окликнула Зоя пробегавшего мимо евнуха.

Тот не остановился, и она побежала за ним.

В последнее время она прониклась симпатией к этому человеку — он оказался отличным парнем — и узнала, что у него были жена и семья до того как его схватили.

Впервые за все свое пребывание в гареме она увидела страх на лице Кото.

— В чем дело? — спросила она на бегу. — Могу я помочь?

— Молодой хозяин, госпожа Зоя. У него приступ, он не может вздохнуть.

Кото, державший в руке мокрое полотенце, ускорил бег и понесся туда, откуда доносился жуткий вой.

— Подожди! — крикнула Зоя.

Она вбежала в свою комнату, схватила сумку и не в силах больше выносить вопли, которые действовали на нервы и пронзали мозг, словно раскаленный меч, полетела к решетчатой двери, ведшей в покои первой жены дея.

Переступив порог, Зоя оказалась в самом настоящем аду. Женщина, и являвшаяся, как она решила, тем самым тираном, которого описала Кэти, каталась по полу, била себя в грудь и истошно вопила. Кото оттолкнул ее служанок и положил мокрое полотенце на покрасневшее лицо подростка возраста Алексы. Бедняга тяжело дышал, его губы посинели.

— Что случилось? — спросила Зоя, склоняясь над ним.

— Госпожа, вам не следует находиться здесь, — сказал Кото. — После каждого нового приступа мальчик все труднее приходит в себя. Если он умрет, они не примут на себя вину. — Он кивнул на женщин, враждебно и с подозрением следивших за Зоей. — Они укажут на того, кто занимает самое низкое положение. Это будете вы, госпожа.

— Где Маккэрн? — оборвала его Зоя. — Он должен быть здесь.

— Я передал ему, госпожа, но его увезли в каменоломню: там произошел несчастный случай. Боюсь, он вернется не скоро.

На его смуглом лбу собрались морщины, а темные глаза затуманились тревогой. Зоя успокаивающе похлопала его по руке. Окружавшие восприняли ее жест с возмущением, но она не обратила внимания на их ропот.

— Кото, благодарю тебя за дружескую заботу обо мне, но легкие мальчика нуждаются в воздухе. Расскажи мне все, что знаешь, пока я буду пытаться помочь ему.

Кото ошеломленно переводил взгляд с Зои на мальчика и обратно. По искаженному мукой лицу евнуха Зоя догадалась, что несчастный много значит для него. Однако его нерешительность свидетельствовала о том, что и она значит для него немало.