Остров Корн напоминал лист вяза, брошенный на гладь озера. Желтые камни скал с зелеными прожилками кустарников вдоль ручьев. Большая долина у дальнего края "листа" занята посольством и службами портала. Голубой каплей на карте отмечен купол защиты. Ближний край острова изорван скалами и каменистыми осыпями. И у "черешка" листа еще одна долина, занятая поселком людей. Кроме него, на карте обнаружились еще какие-то постройки вдоль берега, по берегам небольших бухточек, и тоненькие тропинки между ними. Хозяева этих жилищ, скорее всего, имели собственные лодки и предпочитали отправляться за покупками непосредственно в город, не пользуясь тихоходным паромом или магазинчиками острова. Поискать что-нибудь там? Правда, в списке предложений нет адресов за пределами поселка. А кстати, какие там вообще адреса? Просто "остров Корн"? Не написано… Неважно, до отхода парома еще куча времени, дожидаться его в этой пустой скорлупе человеческого поселения не хочется. Я свернула на одну из уходящих вдоль берега тропинок.

Спустя примерно час "разнообразных живописных подъемов и спусков" по узкой каменистой тропе эта идея больше не казалась блестящей. Да что там, сколько-нибудь стоящей — тоже. Две коротких беседы с местными жителями, привратниками в чьих-то владениях, хозяева которых, наверное, уже давно забыли о своих приобретениях, не дали ничего. В смысле ничего хорошего. Хозяев не желали беспокоить и напоминать им о своем существовании. Один крепкий старик "сторожил" чей-то особняк с парком уже десяток лет и ни разу не видал владельцев. Он напрямую и заявил, что пока ему платят, не станет разыскивать своих нанимателей. Хмурый замкнутый мир, в котором стараются не присматриваться пристально к соседям и не давать присматриваться к себе, прикинувшись моллюском в раковине. Ну и пусть их, отшельников.

За очередной скалой "с прекрасными видами" я наткнулась на еще одну тропинку, гораздо более широкую. Карта сообщала, что тропа идет от окраины поселка почти по прямой к небольшому зданию на берегу одной из бухт, и пересекается с дорожкой, по которой сюда попала я, петляющей вдоль берега. Стоя посередине, я огляделась. По довольно широкой аллее, обсаженной деревьями с темно-розовой корой, можно легко вернуться в поселок. Возвращаться, ничего не найдя? Нет, надо посмотреть, куда ведет эта необычная дорожка. А вдруг повезет?

Аллея упиралась в заросли вечнозеленого кустарника. Пока я не подошла почти вплотную, казалось, она так и заканчивается — обычным густым лесом. Но вблизи стало видно, что кусты образовали округлую рощицу, за которой прямо перед глазами выросли ворота в невысокой полускрытой плющом каменной ограде. Створки заперты. Не может быть, чтоб тут никто не жил! Я отошла на десяток шагов и заметила вход для людей — зеленую дверь в стене. Калитка открылась в небольшой, вымощенный камнем дворик перед двухэтажной виллой. Маленький уголок звенящей тишины, как бы выпавший из времени. В другой стороне дворика лестница из тесаного камня сбегала к озеру. Она могла быть построена и сто, и триста лет назад. Да и сам двухэтажный дом с плоской крышей, отчеркнутой изящной балюстрадой по краю, давал только одну привязку во времени — "ужас до чего давно". Но так спокойно! И красиво. И как будто вокруг не зима, а бесконечная, замершая осень. Я присела на каменные ступени, слушая тишину. Рядом в вазоне цвели безвременники — необыкновенно для января месяца.

— Вы утомились, дитя мое?

Голос за спиной раздался неожиданно. Вздрогнув, я обернулась. Женщина в изящном длинном пальто, шляпке и перчатках стояла у большой каменной вазы с вытянувшейся к небу свечкой можжевельника, глядя на меня.

— Простите, я просто присела немного отдохнуть и не хотела никого беспокоить!..

— Это ничего, — старушка (нет, все-таки пожилая дама) сделала величественный приглашающий жест. — Не стоит сидеть на холодных камнях. Идемте в дом, выпьете чаю. Поговорим.

— Да, спасибо. Только неудобно как-то… Вас отвлекать, — я старалась отказаться — и не отказаться. Холодно на улице все-таки. А здесь загадочно. Сердце билось где-то у горла.

— От чего? — дама улыбнулась. Стало видно, что ей уже очень много лет. "Столько не живут!" — Меня давно не от чего отвлекать. Да и некому. Идем. Варенье из роз я варила сама. Вон там, вдоль дорожки, кусты, сейчас прикрыты, чтобы не померзли.

И я, предшествуемая хозяйкой, которая держалась очень прямо, как настоящая королева, вошла в двери этого чудного дворца.

Тишина, тепло, цветной свет на полу и мебели. Убранство гостиной оказалось странным сочетанием современности и старины, а чайные чашки привели в изумление. Не обычный пластмассовый или глиняный кусок трубы, а настоящий тончайший фарфор, да еще с ручной росписью, весь в цветах и птичках.

— Как мне называть вас, дитя?

— Березка. И… можно на "ты"? Меня никто не называет "вы".

— Красивое имя, доброе. Хорошо. А меня зовут Лавиния Элизабет-Констанциевна. Возможно, вам… тебе трудно будет выговорить, тогда можно просто по имени — Лавиния.

— "Просто по имени"? А все остальное тогда что?

— Остальное? Матчество и отчество, разумеется, — дама высоко подняла брови, сделавшись похожей на белую сову с картинки.

Не могу сказать, что совсем незнакома с протоколом и этикетом, но уж очень неожиданно прозвучало и имя, и ответ, да еще произнесенный, как само собою разумеющееся.

— Не знаешь? В юности история неинтересна? — она понимающе наклонила голову и пояснила: — Еще когда меня на свете не было, сторонницы "равноправия" как раз впервые придумали добавлять к отчеству — имени отца, еще и матчество — имя матери. Правда, это продолжалось недолго, потом отменили то и другое, а затем и фамилии. Но я уже успела родиться и получить все эти многочисленные имена. Но что это я все говорю и говорю. Расскажи лучше, Березка, что привело тебя на Корн.

"А что такое фамилия?" — хотела спросить я, но удержалась. Найду в какой-нибудь книжке по истории, нельзя сейчас выглядеть глупой. Вместо этого я сначала выразила восхищение домом хозяйки, чем явно польстила ей, потом рассказала, как сюда попала, и слово за слово — почти всю историю. Не свою, конечно, а Михаила. Начиная с того, как ему навязали нереальный диплом, и заканчивая идеей создания гостевой виллы для кошей.

Помолчав, Лавиния еще раз наполнила чаем чашки.

— Это правильно, надо бороться до конца. А то выдумали: "нереальные дипломы". Умный мальчик. А ты здесь при чем?

— Я? Да просто, помогаю… — решила не распространяться о своих профессиональных планах.

— Он симпатичен тебе?

Ну и вопросик. Сказать, что вообще с Михаилом лично не знакома, только по сети? Но как объяснить?

— Не в этом дело. Просто меня тоже интересуют коши, и я решила помочь.

— Его интересуют коши, тебя интересуют коши… а ведь когда-то именно так и начиналось.

— О чем вы говорите, Лавиния?

— Да так, ни о чем важном… — хозяйка помешивала чай и глядела куда-то вдаль. — Знаешь, Березка, этот дом был построен здесь задолго до того, как появился портал и эти… ушастые. "Русалка" была старой виллой нашей семьи. Таких уже мало осталось. Да и обстановка… мне уже столько раз предлагали продать мебель музею! Но музей — мертвое, а все, что для жизни — должно жить. Да… Я могу сдать вам с мальчиком этот дом. На время. И при соблюдении некоторых условий. Сама я все равно живу во флигеле. Здесь слишком пусто для меня одной.

— На каких условиях? — доброжелательное ожидание во взгляде хозяйки говорило — пора все выяснять, и поподробнее.

— Первое: вы сохраните всю обстановку. Возможно, придется что-нибудь добавить, в ванной или в кухне, но так, чтобы не бросалось в глаза. Второе — справляйтесь как-нибудь со всем вдвоем, никаких наемных работников.

— Э-это будет сложно. Я не умею готовить, например…

— Ну как же ты так… не умеешь. — она покачала головой, улыбнулась. — Значит, научишься. У тебя будет немного времени, пока мальчик приводит дом в порядок.

— Вы считаете, он сам будет его обустраивать? Для этого же есть специальные фирмы.

— Есть. Но ему придется самому. Я не желаю видеть здесь наемных рабочих. Только тебя и его. И еще одно. Дом вы снимете не меньше, чем на пять лет.

— Но это же очень дорого получится! — не выдержала я. — Да и зачем? Ему же только диплом сделать. Это самое большее полгода.

— Дорого не возьму. А зачем — сама поймешь, со временем. Таковы мои условия. Думайте.

Думайте, значит… Не знаю, понравится ли здесь Михаилу, а меня заворожил вид из высоких арочных окон дома на темную гладь озера в разрывах прихотливой линии деревьев на склоне. Лестница из темного дуба. Ковры со сложным рисунком — у столика, где мы пили чай, и у камина. Деревянная мебель. Время, которое можно потрогать. Но одновременно слова хозяйки "Русалки" настораживали. В них чудилось нечто, грозящее разделить мою жизнь на две половины — "до" и "после". Какой-то рубеж, который предлагалось пересечь — а за ним темень и неизвестность. Желание немедленно сказать "да" сдерживалось страхом перехода туда, откуда нет возврата. И все-таки… "да" или "нет"? Я вдруг поняла, что не прощу себе, если испугаюсь. Но и согласиться прямо сейчас тоже не готова, значит, следует поговорить с Михаилом. И не по сети, а лично. Пусть решает. Если скажет "нет", это будет означать "он отказался", а не "я испугалась".

Лавиния, наблюдавшая за моими внутренними метаниями внимательно, но без насмешки, согласилась, что посоветоваться с молодым человеком безусловно стоит, и пригласила нас обоих заходить "в любое достойное время", и по делу, и просто так.

Обратная дорога по розовой аллее к поселку и дальше, на пароме, прошла почти незамеченной — думала, составляла сметы, и даже попыталась найти в сети "фамилию" и "рецепт варенья из роз".

* * *

Хорошо вытянуться в кресле, вдыхая запах чая с лаймом. Я прикрыла глаза от удовольствия, грея ладони о чашку. А "фамилия" — это же "семья" у древних народов…