— А откуда такие точные цифры?

— «Гугл» мне в помощь.

Степан мурлыкал все громче, намекая новому другу, что ещё за одну таблетку он готов все забыть и простить и даже дать почесать себя по животу.

— И что ты предполагаешь делать? — Романовский опустил руку и начал рассеянно поглаживать млеющего от внимания кота.

— Пока ничего. В любом случае, я собиралась сначала поговорить с тобой, потому что такие вопросы нужно решать вместе.

— Спасибо.

— Кушай на здоровье. Я сейчас изложу свое видение ситуации. Если окажется, что ребенок все-таки есть, я не собираюсь прерывать беременность. Захочешь его признать, не проблема — запишу на твое имя. Нет — тоже не беда, останется на моем.

— Мой ребенок не будет носить фамилию чужого мужика! — Денис сейчас, как никогда, ненавидел её продуманность и рационализм. — Естественно, он будет официально моим, со всеми вытекающими.

— Зря ты Степану таблетку отдал, съешь ещё одну. Не нужно кричать, все решаемо. Тем более, что буквально вчера я вернулась на свою девичью — Сотникова.

Романовский постарался сдержать злость, напоминая себе, что нельзя кричать на женщин вообще, а на ту, которая может носить твоего ребенка и будет женой — тем более.

— Конечно, не нужно кричать, — он покивал, уговаривая себя не спешить, ибо с Евой это чревато. — Но ребенок будет записан на меня.

— Хорошо, — девушка пожала плечами, показывая, что вообще не понимает, чего он из-за такой ерунды злится. — Но тебе не кажется спор по этому вопросу несколько преждевременным? Может случиться, что я не беременна, а мы тут уже практически детский сад для чада выбираем. Есть хочешь?

— Что? — Денис не сразу уловил суть вопроса, продолжая обдумывать стратегию взятия крепости по имени «Ева». — Нет, спасибо, я не голоден.

— Ну, смотри, если захочешь, все, что найдешь в холодильнике съедобного — твое, — девушка поднялась, намереваясь выйти с кухни.

— И куда ты собралась? — Романовский встал, преграждая путь в коридор.

— Вообще-то работать, — Ева пожала плечами, не пытаясь оттолкнуть его, но и не подходя ближе. — Есть возражения?

— Сколько таблеток ты приняла до моего прихода? А то слишком спокойная…

— Ни одной. Но, если тебе от этого станет легче, могу закатить истерику. Хочешь?

— Не надо! — Денис выставил ладони, показывая, что ему и без такой сцены вполне даже прекрасно. — Ты не против, если тоже немного поработаю?

— Нет, конечно. С чего мне быть против? Тем более, что избавиться от тебя мне в ближайшее время, судя по всему, не грозит.

— Вот именно.

Полтора часа спустя Ева устало откинулась на спинку дивана, прикрыв глаза. За это время Денис успел поднять сумку со своими вещами из машины, раз уж у них получался вариант, смахивающий на общежитие, и закопаться в какие-то документы. Сейчас он разговаривал по телефону на кухне, слов девушка разобрать не могла, только слышала отзвуки низкого, чуть хрипловатого голоса, от которого становилось как-то… уютно, что ли…

«Вляпалась, дурища», — кисло поздравила она сама себя. Пока сидели в одной комнате и занимались каждый своим делом, они перебросились максимум парой десятков фраз, но Ева абсолютно не чувствовала никакого напряжения. Тишина, нарушаемая только шорохом бумаг и тихим клацаньем клавиш ноутбука, не была неловкой. Её не хотелось заполнить какими-то ничего не значащими словами, только потому, что так принято. Тихий, почти семейный вечер.

Девушка ещё раз перечитала подготовленный на завтра брачный контракт, подивилась собственной жестокости, в результате которой муж, в случае развода остался бы практически голым и босым, и удалила документ. Все равно никто в здравом уме его не подписал бы.

Потягиваясь, она случайно смахнула с журнального столика стопку бумаг, которые до этого просматривал Денис, прочитала пару абзацев, собирая их, и заинтересовалась. Вообще-то, у неё не было привычки лезть в чужие дела. Но раз они с ним, может статься, уже почти родные, то не предупредить Романовского, что фирма, с которой он собирается заключать этот договор, может его кинуть, ей не позволяла совесть. И потом, как ни злилась и не психовала раньше, но Ева понимала, что Денис ей ничем не обязан, и тем не менее, продолжает помогать и защищать. В то, что он преследует какие-то свои, связанные с делами брата, цели, девушка уже и сама не особо верила. У него была масса возможностей попытаться ненавязчиво повлиять на её решение, но ни одну из них он не использовал. Это пугало все больше, и она упорно не понимала — что ему нужно? Ну, сейчас, более-менее все ясно, у него обостренное чувство ответственности, но до этого…

Мысль, что она в него влюбилась, Ева от себя гнала. В том странном ворохе эмоций, испытываемых ею по отношению к Романовскому, не было ничего напоминающего щенячий восторг и идиотскую радость любви к Димке. Если Агеева она в начале семейной жизни едва ли не боготворила, то Денис злил, раздражал, но, в то же время, она ещё никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем, когда он был рядом. Правда, оказываясь с ним совсем близко, все рациональное уходило на второй план, оставляя Еву на растерзание инстинктам и гормонам…


— … так что ничего катастрофического, но нервы нам помотали изрядно, — закончил свой рассказ о визите налоговиков Ярослав.

Денис слушал его отчет вполуха, что для гендиректора было практически преступлением, но ничего не мог с собой поделать. Евин кот теперь ходил за ним, как привязанный, что мужчину не особо радовало, но нужно было начинать как-то завоевывать расположение его хозяйки, так что приходилось терпеть.

— Отбились, и хорошо, — вздохнул Романовский, почесывая развалившегося на его коленях Степана. — Ты мне лучше скажи, сделал то, о чем тебя днем просил?

— Все передал, сказали, завтра будет результат. А зачем? Или ревность заела?

— Ерунды не болтай! За дело.

— Молчу-молчу, — Ярик ещё и издевательски хохотнул. — Когда жениться на ней надумаешь, хоть скажи, я тебе это все припомню.

— Уже, — Денис размял затекшую от неудобной позы шею и прислушался. Из гостиной, в которой осталась Ева, быстро набирающая что-то на лэптопе, не доносилось ни звука. Может, уснула? Он ещё до этого заметил, что она выглядит уставшей, да и переболела недавно…

— Шутишь? — немного помолчав, уточнил друг.

— А что, похоже?

— Вот, стоило на сутки оставить тебя одного, и почти захомутали. Да ладно, не психуй, уже почти перестал. А она?

— Лучше не спрашивай.

— Н-да, дела… Хочешь, дам телефон её подруги-мозгоправа? Агнесса все тебе по полочкам разложит, и сразу поймешь, какой ты идиот. Во всяком случае, до меня она эту мысль за несколько минут донесла.

— Не нужно, сам справлюсь, лучше присматривай за бизнесом, похоже, я здесь задержусь…

Ева лежала под одеялом, свернувшись в компактный клубок, и пыталась согреться. Черт её дернул выставить такую низкую температуру на климат-системе! Воспользовавшись тем, что Денис продолжал торчать на кухне, ведя с кем-то, видимо, очень напряженные, а оттого долгие переговоры, она успела быстренько сбегать в душ. Сушить голову было лень, и теперь девушка, закопавшись под подушку с мокрыми волосами, ругала себя за такую халатность. Но высовываться из нагретого кокона ей хотелось ещё меньше, потому, до кучи с Романовским, из-за которого она была вся в расстроенных чувствах, икаться должно было и Степану, предпочетшему мужскую компанию, вместо того, чтобы служить живой грелкой хозяйке.

— Ты спишь? — шепотом спросил заглянувший в комнату Денис.

У девушки возник соблазн промолчать и сделать вид, что смотрит десятый сон, но громко клацнувшие зубы полностью разрушили конспирацию.

— Нет, — почему она сама ответила ему так же тихо, Ева и сама не поняла. — Что ты хотел?

— Ничего, просто зашел узнать, как ты, — Денис сел на кровать рядом с ней и положил ладонь на лоб. — Ты почему холодная такая?!

— Ос-стываю, — в попытке съязвить она, благодаря дрожи, чуть не укусила себя за язык.

— О, Господи, взрослый человек, а ведешь себя иногда хуже ребенка! — резко поднявшись, он начал стаскивать с себя одежду.

— Можно узнать, какого хрена ты делаешь? — ради этого вопроса она даже немного вылезла из своего гнезда.

— Догадайся с одного раза, умная моя, — довольно бесцеремонно сдвинув Еву на середину кровати, Денис нырнул под одеяло, крепко обхватывая её руками. — У тебя ноги ледяные.

— Знаю, — еле слышно выдохнула девушка, вопреки доводам разума, теснее прижимаясь к мужскому телу, казавшемуся сейчас обжигающе-горячим. Несколько минут они лежали молча и почти не дыша, словно боясь разрушить установившееся хрупкое перемирие. — Извини, что влезла, я тебе там в контракте, который на столе лежит, карандашом на полях отметила пункты, на которые не соглашайся ни в коем случае.

— Почему? — он постарался не вздрогнуть, когда Ева поставила холоднющие ступни ему на голень.

— Там все завуалировано так, что в качестве форс-мажора можно провести даже приступ мигрени у шофера жены твоего партнера. Это могли сделать либо перестраховываясь, либо же с прицелом на кидалово. Дело твое, но в таком виде подписывать не советую… — в уютном тепле, пропитанном запахом его тела, девушку начало со страшной силой клонить в сон. Чтобы стряхнуть дрему, Ева попыталась отодвинуться, но Денис только сильнее сжал руки.

— Засыпай. Спокойной ночи.

Единственным, что она смогла пробормотать, прежде чем глаза окончательно закрылись было:

— И тебе…

Только успев открыть глаза, Ева припомнила все, что было вечером, и без того не совсем радужное утреннее настроение упало совсем уж ниже плинтуса. Осторожно повернувшись, чтобы не разбудить Дениса, она внимательно посмотрела на него. Спокойные, расслабленные черты лица, ровное дыхание… Девушка кончиками пальцев провела по его подбородку, и кожа на шее тут же зачесалась, словно напоминая хозяйке, что к повторению такого экстремального пилинга не готова. Так же тихо, как мышь, она попыталась встать с постели, но по пути наступила на Степана, который уступил Романовскому законное место и улегся на ковре возле кровати. Кот недовольно мявкнул, и только быстрая реакция спасла Еву от мелькнувших в непосредственной близости от её пятки когтей. Убедившись, что достаточно напугал дерзнувшую нарушить его покой, Степа воспользовался моментом и мгновенно залез под теплое одеяло.