Так мы просидели до тех пор, пока свет снова не погас и не начался тот же фильм, дубль два.

— Посмотрим?

— Угу, первая часть довольно интересная.

Артем улыбнулся, мы вернулись на сиденья и снова целовались.

Наверное, это тоже было счастье. Когда не думаешь ни о чем, когда ты свободен, когда твой живот умиротворенно помалкивает, когда напротив большие карие глаза.

Так как это был последний сеанс, а ночевать под сиденьями нам бы не позволили, пришлось выходить. Я старалась не смотреть в сторону Артема — мне почему-то стало неловко. То, что он младше не смущало — привычное дело, пересидела в девках, а вот то, что позволила себе такую вольность на первом свидании…

Все-таки, мамино воспитание о себе напоминало. За молодежью тяжело угнаться — у них все просто, все без комплексов, и хотя мои кузены утверждали, что непременно женятся на таких, как я, выбрали жен из современных.

— Ты где живешь?

— Черноморка.

— Далеко, — после продолжительной паузы, протянул Артем.

Я все прекрасно понимала. Ему ужасно не хотелось тащиться со мной в конец географии, если рядом маячили его окна, в них свет, на столе, наверняка, ужин и опять же, в вольном доступе горячая ванна.

— Слушай, ты иди. Я доберусь.

Снова пауза.

— Уверена?

Я лихо улыбнулась.

— Конечно. Пока.

Чмокнула его в щеку и начала поспешно удаляться в сторону Привоза

— Увидимся!

Ускорила шаг, не позволив себе обернуться. Предстояла перебежка через мусорные баки, бомжей, ночной автовокзал, а там спасение — трамваи, люди, кондуктора.

Впрочем, я не бежала, а мчалась, потому что ночью начинаю бояться всего и потому, что Привоз — место не для одиноко идущей девушки. Бежать надо было очень быстро, чтобы никто и не подумал догнать, а лучше — чтобы совсем не заметил.

На трамвайной остановке ждало сильное разочарование — поломка на линии, а маршрутки уже не ходили. Я присела на скамью и впала в депрессию. Поцелуи и бросок через бедро — у кого хуже?

Напротив умильно целовалась пара влюбленных. Видно было, что это у них не спонтанно, не случайно, не от нечего делать и не оттого, что не хотелось идти домой. На душе стало еще хуже.

И словно чтобы добить меня окончательно, проворные старушки позанимали все места в подъехавшем трамвае, а мне пришлось сорок минут стоять с вытянутой вверх рукой. А-ля Ленин.

Злилась на себя страшно. Может, если бы не строила из себя всемогущую и всепонимающую святую, меня бы пригласили в дом на чашку чая или хотя бы провели до остановки? В дом хотелось больше. Жить у чужих людей устала, хотелось теплоты и покоя, но, как говорится, покой нам только снится.

Дверь в дом оказалась закрыта изнутри на массивный крючок, который кто-то успел подвесить. Выбора не было — пришлось стучать, и довольно долго и громко.

Послышался скрип, ворчание, потом гневный женский выкрик.

На пороге показалась та самая злая тетка.

— Приходить надо вовремя! — прошипела она. — Шляется здесь! Карусели устроила!

— Что?

Мой голос прозвучал вяло и подавленно.

Она схватила меня за плечо и впихнула в коридор.

— Шо слышала. Достала со своими ландышами! Шас начнет таскаться то с тазиками, то с кастрюлями — спать не даст. Надо бабке рассказать! Теперь слышишь? Красопета!

Так же бесцеремонно тетка впихнула меня в дверь моей комнаты, разразилась проклятиями и удалились.

Я беспомощно опустилась на кровать. Сейчас настроение не спасла бы даже «коровка». Я боялась, ужасно боялась эту молдаванку, даже ноги тряслись. Оказывается, я — очень слабое существо, меня можно унизить, схватить в охапку, а я даже сопротивляться не стану, просто отмолчусь.

Меня тошнило. От молдаванки, от бабки, а больше всего — от себя. Все во мне не настоящее. Строю из себя элиту, приехала покорять Одессу, а сама — ноль.

Кто и за что меня полюбит? За слабость? За лицемерие?

Первым порывом было собрать вещи и убраться отсюда, пока жива, вернуться домой.

Свой город ненавидела с детства, но сейчас вспомнила, что ночью там особенно ярко и мирно горит свет в окнах, люди живут простой жизнью, их ждут и любят просто так, с обычными фигурами и без толстых кошельков.

Я подумала о нашей квартире. Меня ведь никто не выгонял, никто не заставлял, мое обучение и попытки встретить принца больно ударили по семейному бюджету, но я знала, что на меня возлагали большие надежды, что родители только с этой мыслью ели всю зиму обмороженную картошку, и уехала.

Я должна стать на ноги. Должна стать тем, кем меня хотели видеть, кем мечтала стать с детства.

Именно эти мысли не позволили расплакаться. Есть люди, которые любят просто так, верят и молятся, а пока я не одна, ничего со мной не случится.

Я смотрела в окно на звезды и улыбалась. Признак сумасшествия?


Глава № 5


Артема не видела две недели — директриса просто заваливала работой. Соскучилась ужасно и как только представилась возможность, пришла на занятия. Он снова курил при входе. Один. Заметив меня, недовольно сдвинул брови.

— Ты всегда думаешь только о себе?

И не давая времени ответить, потянул в сторону от офиса.

— Блин, я уже кашлять начал — столько курить.

— А я причем?

— При всем. Тебя жду. Ты где была?

Он отбросил в сторону сигарету и чуть слышно прикоснулся к губам, отстранился и снова принялся ворчать:

— Рак легких мне обеспечен. Нет, ты смеешься? Две недели!

— Хочешь сказать, что ты на этом месте простоял ровно две недели?

— Не смейся. Три раза в неделю, как на посту.

Я больше не злилась. Милый мальчик. Ворчит, а меня распирает от смеха.

Он потянул меня еще дальше.

— Ты куда? — удивилась я.

— Ты что, хочешь слушать эти лекции? Меня уже достало. В кино.

— Целоваться?

Он остановился, развернул меня к себе и долго рассматривал.

— Если захочешь.

Я захотела: целоваться Артем умел. Расстроило то, что сегодня он предпочел ограничиться одним сеансом. Сказать я, правда, ничего не решилась.

Мы вышли на улицу, и я уже представила, как снова бегу мимо Привоза, снова жду трамвай, снова вижу перед собой счастливую парочку, а на душе пустота…

Собралась с силами и улыбнулась, чмокнула его и уже даже шаг в сторону сделала. Артем схватил за руку и потянул на себя. Как же, поцелуй на прощанье.

Я снова сделала шаг, и снова оказалась у его груди. Он уткнулся носом в макушку, я начала таять, а он шептать:

— Мы идем в гости.

Тоном говорил таким, что не поспоришь.

— К кому? — спросила из любопытства, но уже бодро шагала рядом.

— Ко мне.

Я остановилась. Встречаться с его родителями не хотелось — больно напоминало смотрины.

— Их нет дома.

Я даже ускорила шаг, сердце бешено забилось. Не совершаю ли ошибку? Может, не стоит торопить события?

К черту! Мне ужасно хотелось оказаться у него дома, хотелось, чтобы события поторопились, и мы остались одни.

Не успела я зайти в коридор, как навстречу вышла женщина лет пятидесяти. Она с интересом рассматривала позднюю гостью, а я ее, из чего сделала вывод, что Артем похож на маму. А это была его мама.

— Знакомьтесь, а я в душ.

Итак, мальчик ретировался, а меня пригласили на кухню. Я с тоской подумала, что возвращаться домой все же придется. Плюс: попью чая в приличной компании в домашней обстановке, минус: возвращаться придется еще позже, чем две недели назад, и пинок мне снова обеспечен.

— Наталья, — представилась я, так как мама Артема молчала, и начинать разговор не спешила.

— Знаю.

Женщина поставила на стол варенье, батон и мед, начала возиться с заваркой.

— А меня можешь называть мама Артема. Спать будешь в комнате, дверь закрывается, — многозначительное замечание, — я не придерживаюсь современных взглядов.

Вернулся Артем, и я не успела ответить. Он наклонился, чмокнул меня в щеку, расставил аляповатые чашки с чаем, подмигнул и безапелляционно заявил:

— Спать мы будем в одной комнате.

И прежде, чем его мать открыла рот, закончил:

— Постелешь ей на диване, а мне на полу. Так тебе будет спокойнее. Мне тоже.

Мама Артема, перекинувшись со мной парой незначительных фраз, удалилась выполнять просьбу сына.

Артем нежно прикоснулся к моему лицу.

— Ты не против?

— Думала и не спросишь.

— Спрашиваю.

Его лицо приблизилось, дыхание обжигало кожу.

— Я соскучился.

Мы потянулись друг к другу, но рядом раздалось покашливание и сообщение, что все готово и пора спать. Мы поднялись, Артем обнял меня, притянув к себе спиной. Я смотрела в окно на тихий двор, фары проезжающих мимо машин, запоздалых пешеходов, и видела пустоту.

Быть может, я ее чувствовала?

— Иди в комнату, — прошептал Артем, — я сейчас приду.

— Я без тебя не пойду.

Я потянула его за руку и в комнату мы вошли вдвоем. Свет не включали, не до того да и ни к чему. Не сговариваясь, опустились на пол — диван мог скрипеть. Артем помогал мне избавиться от джинсов, а я с ужасом вспомнила, что не надела сегодня новое белье. Слава Богу, в темноте не было видно, как я покраснела, но Артем что-то почувствовал и отстранился.

— Я хочу тебя, — прошептал с мольбой в голосе.

И я наплевала на все. Я тоже его хотела.

Такой нежности я раньше не знала. Наверное, это тоже было счастье. Под утро мы, чтобы не смущать маму Артема, разошлись по отведенным местам и уснули.

Сквозь сон я слышала шарканье в коридоре, слышала, как Артем вышел из зала, прикрыв дверь, слышала его разговор с матерью.