— У меня украли мобильный, через несколько дней Артем его вернул.

— Значит, не зря Анна Александровна волнуется, — Женька все понял, не пришлось разжевывать.

— А ты волнуешься? — мне захотелось проверить, насколько они остались близки.

Раньше Артем говорил, что Женька его лучший друг, и если я стану между ними, то он потеряет сразу двоих самых дорогих ему людей, врал, что перестанет верить в святое.

— Как и ты.

Похоже, святого и не было, равно как и крепкой мужской дружбы. Но только успела подумать так, Женька добавил:

— Надо с ним еще раз поговорить.

Машина остановилась у моего подъезда.

— Молодец, этот район много лучше предыдущего, хотя и не из элитных.

— Да и ты не в элитном живешь, — не удержалась от колкости.

Женька улыбнулся.

— Кто сказал, что богатые не любят экономить?

— А ты богат?

— А ты не знала?

Я ответила ему улыбкой. Знала. Артем невзначай рассказал, а потом не раз говорил, что его друг понравился мне исключительно своей состоятельностью. Можно подумать, мне от этой состоятельности что-то перепадало.

— Мне пора, — я вышла из машины.

Женька тоже вышел.

— Диктуй номер мобильного, — сказал, достав свой телефон. — Позвоню, если будут новости.

— Для новостей у меня есть телевизор.

— А для поговорить по душам?

Я продиктовала свой номер.


Глава № 17


Матвей слово сдержал. Теперь Леонид Михалыч ограничивался исключительно приветствием и прощанием. Конечно, если чтил офис своим присутствием.

Казалось, с уходом Андреевны, дела фирмы волновали его мало, даже финансовые поступления, которыми ранее интересовался дважды в день. Подозреваю, ему просто перекрыли поток неучтенки.

Меня же отсутствие Андреевны и Наташки не тяготило, а очень даже наоборот. Не смотря на жару и духоту, дышать стало легче.

С новенькими я вела себя так же, как когда-то со мной: практически игнорировала, и если общалась, то только по работе. Потом, если приживутся, можно сблизиться, а пока своих проблем хватало.

Так, совесть грызла не по-детски, что выгнала тогда Артема, периодически посещали мысли о Женьке и практически не оставляли — о Матвее. От Артема вестей не было, Матвей — без комментариев, а Женька проявился через несколько дней.

— Заеду за тобой вечером, — сказал будничным тоном, позвонив на мобильный. — Говори адрес.

Другой бы спорил — я не стала, к тому же, хотелось пофорсить, а «мерс» в этом районе появлялся куда реже, чем такси. За всех не скажу, но Ленка, за которой заехал муж на подержанной иномарке, моего знакомого оценила.

— Ну, что, видел я его, даже поговорили, — сказал Женька без предисловий, стоило мне сесть в машину. — Только он был не один, с ней. Она, по-моему, еще больше подурнела, неряшливая какая-то, он тоже. Я в этой майке его и в прошлый раз видел.

Значит, запах от одежды? Я немного успокоилась, а то уже всякого успела надумать, и тысячу раз обвинить себя в черствости.

— Сказал мне, знаю, что ты, то есть, я, с Наташкой виделся, с тобой, то есть. Я говорю: виделись, встретились случайно. А он: «Давно надо было увидеться, я так и думал». Что думал? Этой фразы я так и не понял.

Я промолчала, хотя и поняла.

— Говорит: «Видел, она похорошела? И меня не любит, и похорошела. Разве так бывает? Скоро замуж выйдет. Может быть, за тебя. Вот я вас и сведу, как она хотела. Только не отпускай ее, и не слушай никого. Потому что не вернется». — Женька перевел дыхание. — Но это все предыстория. Я не обратил внимания, то ли чай в руках, пакетик какой-то, то ли что у него, а потом подошли к ней, она курит… Я этот запах хорошо знаю… Сам на улице ошивался. В общем, травкой она баловалась. И он закурил.

Может ли увлечение травкой перерасти в зависимость или это просто баловство? Травка, подростки, идущие на кражу с легкостью, и мальчик, который привык, что им управляют. А, может, не зря так волнуется мама Артема?

— И вот еще… Он не хочет, чтобы ему помогали, а пока не захочет, никто и не поможет.

— Ты думаешь, это серьезно?

— Я думаю, он сам это должен решить. А тебе просил передать, что счастлив и скоро свадьба, и если ты захочешь прийти, то лучше не приходи, что он правильно сделал, что…

Я сглотнула ком в горле.

— Больше не думай о нем, — добавил Женька угрюмо.

Хотела сказать, что вообще о нем не думаю, но врать поленилась. Женька прав. Надо выбросить Артема из головы. Хочет жениться — пусть женится. Не так давно предлагал мне, теперь вот этой девочке — какое постоянство.

— Если хочешь, завтра вечером заеду, — высадив меня у дома, сказал Женька. — Я часто бываю в том районе, а тебе нечего там пешком разгуливать.

Ответа не требовал — уехал.

Когда на следующий день я вышла из офиса, машина уже стояла.

К хорошему привыкаешь быстро — и я привыкла. Более того, ждала — скорей бы вечер, чтобы увидеться снова. Уже не было напряженного молчания, мы могли долго кататься по городу, бывало, что Женка оставлял меня у моего подъезда и уезжал без каких-либо обещаний, бывало — сидели в машине и болтали несколько часов о пустяках, бывало — просто слушали музыку и смотрели в боковые стекла, словно не решаясь взглянуть в глаза.

Нам было легко вместе.

И мы были вместе практически ежедневно, за исключением выходных, хотя однажды Женька позвонил с приглашением развеяться именно в воскресенье. Я даже день перепроверила на календаре — не верилось.

— Ты уверена, что планы не поменяются? — ему не верилось так же.

— А ты?

Как потом оказалось, оба мы думали, что наша личная жизнь просто кишит любовными приключениями, и оказались неправы.

— Ну что, прокатимся? — предложил Женька, заехав за мной.

Да, вытащить его из машины — дело нереальной сложности. На мои редкие предложения пройтись, он с ехидной усмешкой отвечал:

— Ты мне еще на трамвае проехаться предложи.

Женька многого добился сам, не смотря на богатых родителей. Да, они снабдили первоначальным капиталом, связями, но он развил новое направление в их бизнесе и возглавил его. Что-то связанное с производством и перевозками. Женька в подробности не вдавался, а я не настаивала.

Машина стала не только его визитной карточкой, не только напоминанием о том, как он вкалывал, чтобы ее купить, она стала частью его. И не скажу, что мне это не нравилось — быстро, удобно, комфортно и все такое, но когда вместо того, чтобы спуститься пешком к Морвокзалу, Женька намерился подъехать к нему на машине, я запротестовала.

— Останови, — попросила, и вышла из машины. — Пойдем, воздухом подышим.

— Там жарко, а здесь кондиционер, — сопротивлялся Женька.

— Выходи, — я не собиралась сдаваться, — надо ноги размять.

— Я их постоянно разминаю. Вот видишь: две педали.

— Жень, посмотри, вон люди, вон солнце. Ты давно просто гулял?

— У меня на это нет времени.

— Сегодня есть. Пойдем.

Я подошла к машине с его стороны, потянула за руку. Он упирался несколько минут, пока сзади не начали сигналить машины. Психанул, назло им включил аварийку и вышел.

Со мной не разговаривал, даже смотрел в противоположную сторону — видно, злился, что вообще пригласил, а потом я его потеряла. Осматривалась вокруг — толпа есть, а Женьки нет. Неужели вернулся в машину?

Медленно пошла к Морвокзалу, Женька догнал меня с большим воздушным шариком в руках.

— Прикольно, правда? — спросил насмешливо.

Шарик впихнули мне в руки, и я сразу вспомнила о Винни-пухе. Что-то мне кажется, это была маленькая месть за мою настойчивость, но выход нашелся: подарила шарик одному забавному карапузу в пестрой одежде.

— Ты хоть знаешь, где мы идем? — спросила у молчаливого спутника. — Это Дерибасовская.

— Ты еще скажи мне, что это за город, — ворчал Женька, но я видела — напускное.

И вдруг опять исчез, а вернулся с двумя шарами воздушной ваты.

— Я думал: ее уже не продают, — сказал с довольной улыбкой ребенка.

— Тебя ждет еще море открытий.

Постояли возле Потемкинской лестницы, переглянулись и — вниз, по бесконечным ступеням. К морской глади, кораблям, катерам, ветру.

Женьке там быстро наскучило.

— Ладно, — сказал он, зевнув. — Притомился столько ходить, пойду узнаю, есть ли места на катере, что отправляется.

Он поднялся на катер, вернулся через пару секунд, недовольный, я бы даже сказала, раздраженный.

— Занято. Пойдем.

— Куда? — удивилась я. — Снова вверх по лестнице? Ты же устал — давай подождем.

— Я хочу пройтись.

Только я собралась пристать с подозрениями, как увидела спустившегося с катера Артема. И он направлялся к нам. На палубе с улыбкой сытой кошки стояла его девочка с неухоженными волосами.

— Привет, — сказал Артем, приблизившись.

— Привет. — Женька сделал шаг вперед, едва не заслонив меня полностью.

— Рад, что вы вместе. — Артем улыбнулся, бросил осторожный взгляд на катер. — Я же говорил, что так должно быть.

Он плечом оттеснил друга, посмотрел мне в глаза.

— Так ты придешь на свадьбу?

Свадьба. Приглашения. Белое платье невесты. Не с ним. Не со мной. Хотелось кричать, но я тихо спросила:

— Приглашаешь?

— Конечно, — Артем сделал еще шаг ко мне, но снова вступился Женька — и он отступил. — Я бы тебя даже дружкой взял, но, думаю, что откажешься? Да, Женька?

Женька молчал. Смотрел на меня и словно приказывал: и ты молчи! Я молчала. Артем снова обернулся — его стерва-девочка недовольно переминалась с ноги на ногу и махала рукой.

— Прости, — бросил Артем, отвернулся, тихо добавил: — Пожалуйста.