— Игорь, ты же тоже всех знаешь, некоторых… более чем поименно.

Открытие: Матвей называл генерального просто по имени. И тот не был против. А после слов Матвея так вообще, кажется, враз подобрел, взгляд изменился, стал чуть ли не отеческим, мягким.

Или я много выпила в ресторане. Надо было больше есть, а то упаду. Точно упаду. У всех на глазах. А я в юбке, она задерется… В каких я стрингах? Подходят под цвет глаз? Господи, бред! Бред!

Я устала и хочу спать. Хочу в Одессу, подальше от лощеной тусовки, генерального и Матвея, который меня пугает…

Стоп! Пугает? Не то. Отвлечься… Отвлечься…

— Знаете, я рад, что Матвей тогда отстоял ваш филиал… — генеральный сделал паузу.

Отстоял? Матвей?

— В особенности рад тому, что отстоял вашу кандидатуру… — еще одна пауза. — Столько жалоб мы не получали ни на одного оператора и ни на одного офис-менеджера. И в то же время, ни на одном из филиалов не произошло столько перемен за короткое время. Люди увольнялись, сбегали с деньгами, а кто они, что, почему? Филиал постоянно сосал огромные деньги. И вдруг я получаю отчеты. Реальные отчеты. Кризиса нет, все спокойно, никто не прибавился, но и не уволился, обороты растут, аренда офиса оказалась ничтожно маленькой, заключены новые договора. Это серьезная работа. Это большая работа. Я хотел лично с вами познакомиться, чтобы поблагодарить. Мне ужасно не хотелось закрывать одесский филиал, и теперь я этого не сделаю. Что бы ни случилось в дальнейшем, я всегда буду вас поддерживать.

Он бросил насмешливый взгляд на наши все еще сплетенные руки с Матвеем

— Отдыхайте.

Я высвободила руку, стоило генеральному отойти.

Кажется, нехотя, я подставила своего директора, и выходит, что не зря он так противился моему назначению. Проснулась совесть и грызнула: Леонид Михалыч принял на работу, когда я почти теряла сознание от голода, и чем я отблагодарила? Показала в отчетах реальную картину, изо всех сил тянула одеяло власти на себя и, скорее всего, его уволят. Лучшее, что он должен был тогда сделать — выставить меня за дверь.

Я почувствовала неимоверную усталость, тяжесть в ногах и камень на сердце. Камень разрастался, начав мешать дыханию. Меня таки сделали дятлом. Посмеялись над высокопарными словами и подтолкнули к предательству.

А так как я мечтала о карьере, пошла на поводу. Возможно, и в запой директор уходил именно из-за меня…

Возвращаться в Одессу уже не хотелось. Стать бы невидимой и раствориться в воздухе…

Я забилась в угол одного из массивных диванов, рассматривала улыбающиеся пьяные лица вокруг и думала: «Что сделали они, чтобы быть здесь? Скольких и как предали?»

Диван скрипнул — рядом сел Матвей.

— Ты знаешь, кто писал жалобы на тебя?

Я отвернулась. Болезненный вопрос, как и осознание своего невольного предательства.

— Когда идешь вперед, не оглядывайся.

— Мой билет уже сдали?

— Если Машенька получает распоряжение, она все делает правильно и вовремя.

Распоряжение… Я посмотрела в глаза Матвею.

— От кого она получила распоряжение?

— От меня.

— Нет, конкретней. Леонид Михалыч говорил, что вы больше не регионал.

— Правильно. Теперь я — заместитель генерального директора.

Я поежилась.

Играл со мной как кот с мышью… Хотя, кто я для него? Мышь и есть.

Подошел Роман Леонидыч с вопросами, интересен ли вечер, все ли в порядке и я, воспользовавшись тем, что Матвей отвлекся, улизнула на улицу. Никого не хотелось и видеть. И, быть может, в первую очередь, человека, который играл со мной.

Но Матвей вышел следом.

Снова следом.

Не время ли для назревших вопросов?

— Зачем вам это?

— А разве без слов непонятно? — пожал плечами Матвей и отошел в сторону от курильщиков.

Я отошла следом. Уже я. Следом.

— Я никогда не спала с Леонидом Михалычем, — сказала я, глядя ему в плечо, — это раз. Я не собираюсь делать этого ни с кем из сотрудников компании — это два. У меня есть парень и…

— Двух достаточно, — перебил Матвей. — И вообще, я думал, что ты спрашиваешь о работе.

Снова мои щеки предательски заалели.

— Тебе надо многому научиться, — продолжил Матвей. — Для начала хотя бы тому — как вести себя, если тебе просто пытаются помочь.

Жар усилился, как от пощечины.

— И как общаться с теми, кто, — извини, так уж получилось, — гораздо выше тебя по должности.

Я покорно молчала. Странное дело, я покорялась ему и не находила ни слов, ни желания для сопротивления.

— А теперь точки расставлю я. Пройдемся. Первое. Ты произвела на меня сильное впечатление, но если бы я думал переспать с тобой — говорю просто, как есть, — уволил, не дожидаясь чьих-то жалоб. Второе. У тебя есть способности, но мало возможностей. С твоим характером надо было родиться мужчиной — тогда бы у тебя все получилось. Третье. Мне интересны сложные люди, если могу, стараюсь помочь. В свое время мне тоже сильно помогли.

Матвей сделал долгую паузу. Я подняла на него глаза — он смотрел в черное ночное небо. Вздрогнул, словно от холода, и продолжил:

— Начинал я грузчиком, высшее образование получил только в прошлом году, и чтобы добиться своей цели, научился не идти по трупам, но переступать через них. Таких, как Леонид, нужно выживать из компании. Если ты подумаешь не как его подчиненный, а как руководитель, ты со мной согласишься.

Взгляд серых глаз устремился ко мне.

— Четвертое. В вашем филиале грядут перемены. Не становись ни на чью сторону. У тебя нет выбора. Решение принято. Пятое. Хочешь ты или нет, но пока работаешь в этой компании, нам придется пересекаться. Нечасто. И лучше, если удастся выстроить дружеские отношения. Дружеские деловые. Так бывает.

Снова взгляд ввысь и снова ко мне…

— Шестое. У меня сегодня день рождения и я буду рад, если ты… составишь мне компанию.

Слова Матвея подействовали как брызги соленой воды — освежили, но жажда осталась.

Выставила себя полной дурой. Стоило посмотреться в зеркало и сопоставить себя и Матвея.

Он — заместитель генерального директора, высокий, что-то в нем есть притягательное, и я насочиняла все, что могла и получила жесткий отпор…

Одни созданы для любви, другие — для карьеры, а третьи — чтобы за ними наблюдать. К какой группе отношусь я, у меня даже сомнений не было.

— У меня вопрос.

— Еще один?

Впрочем, Матвей внимательно наблюдал за эмоциями на моем лице, и голос звучал уже не так строго.

— Что руководителям дарят на день рождения?

Он застыл. Встряхнул головой, словно не веря… И взрыв хохота в теплом весеннем вечере…

— Обычно их не сильно балуют, — отсмеявшись, сказал он. — Даже своим присутствием. Пойдем?

И снова мне показалось, что слова его были многозначительны, что взгляд более чем красноречив. Я вспомнила перешептывания о жене Матвея, когда мы подъехали, еще раз прокрутила в голове его недавние слова и успокоилась.

Показалось.

Мы вернулись в ресторан. Только и успели взять по бокалу вина, как подбежал взмыленный Роман Леонидыч с назойливым предложением потанцевать.

Я бросила вопросительный взгляд на Матвея, он пожал плечами — мол, кто я тебе, и я решилась.

— Только я имею привычку наступать на ноги, — посчитала своим долгом предупредить.

— Я тоже, — не растерялся директор киевского филиала.

И как подтвердил танец, мы оба не врали.

— Вы знаете, — к чему-то захотелось оправдаться, — я давно не танцевала с мужчиной. Можно сказать, что это впервые за…

Он рассмеялся, недослушав, и его смех привлек к нам другую такую же неуклюжую пару.

— Что вы так смеетесь? — спросил партнер, несколько раз топнув по огромной серебряной туфельке своей дамы.

— Одесса рассказывает анекдоты? — спросила его дама, сцепив мертвой хваткой пальцы на плече кавалера и покачнувшись от его очередного удара левой.

— Нет, я просто сказала, что Роман Леонидыч для меня первый мужчина…

Новый взрыв смеха, и снова недослушав… Но так как два любопытных партнера покачнулись, пытаясь и слушать и изображать па, я рассмеялась вместе с ними. Или над ними — в любом случае, было весело.

— Нет, — вступился Роман Леонидыч и смешно наморщил лоб, усиленно вспоминая подробности, — ну, она сказала не так. Она сказала, что я — первый мужчина… Как впервые…

— Не первый, — поправила я.

— Вот блин! — Он скорчил разочарованную гримасу. — Снова в пролете!

И если даже не смотря на оттоптанные и слегка ноющие от усталости ноги, первый танец за вечер мне понравился, то второй, с генеральным, заставил и дрожать, и пылать одновременно.

Стоило ему приблизиться к нам, как хохотуны смолкли.

— Я вас разобью, — сказал генеральный Роман Леонидычу, и тот уступил, не став спорить.

Я бросила испуганный взгляд на Матвея, но ему явно было не до меня: беседовал с девушкой-диджеем, и не просто беседовал, а как по мне, активно флиртовал.

Я стиснула зубы, чтобы не стучали, и на старомодный манер вложила свою ладонь в руку генерального.

— Как вы оказались в Одессе?

— Приехала отдохнуть. Там красиво — и я подумала: почему не остаться?

Это был самый простой вариант объяснения, и самый распространенный. О глубинных мотивах моего переезда в солнечную столицу, знала только я и душа, которая туда рвалась.

— Там красиво, — сказал с ноткой ностальгии генеральный, — хотя это уже не такая жемчужина, как раньше.

Я чувствовала, что говорить мы будем не об Одессе, не о природе и о погоде, как принято у аристократов. И оказалась права.

— Что вы думаете об Андреевне?

— Когда танцую с таким кавалером, — я попыталась отшутиться, — ничего.