Джессика Редмерски - Песня светлячков

Брей даже рот разинула. Я улыбался до ушей.

– Извращенец!

– Да, – согласился я. – Был. Полнейшим извращенцем. Таким остаюсь и всегда буду. Но говорю тебе сущую правду: без твоего разрешения я вовсю трогал твою сиську. Ты даже не знала. И я не жалею о содеянном.

Брей лишь качала головой и все больше улыбалась.

Я задрал голову, делая вид, что вспоминаю.

– Хочешь еще признание? – Я хлопнул в ладоши. – Твой выпускной. Ты собиралась на него с каким-то придурком. Имя его помнишь? Впрочем, это не так важно. Он отказался пойти с тобой. Знаешь почему? Я ему пригрозил.

– Что-о?

– Да, представь себе. Будь он нормальным парнем, я бы стиснул зубы и стерпел. Но я не мог допустить, чтобы этот хмырь зажал тебя где-нибудь в углу и полез под юбку. Я пытался тебя отговорить, но ты рогом уперлась. Тогда мы с Митчеллом дождались, когда его потянет в туалет. Митчелл сторожил дверь, а я дал парнишке справить малую нужду и потом объяснил: если он от тебя не отвалит, я его попросту убью.

– Не верю, чтобы ты это сделал, – сказала Брей, перестав улыбаться.

– Сделал. Если понадобится, сделаю снова. Ну что, бросишь меня после таких признаний? Я пошатнул твои представления обо мне.

Конечно же, я знал, что это не так, но хотел получить ее подтверждение.

Брей покачала головой.

– А хочешь узнать обо мне кое-что похуже? – спросил я.

Никто не тянул меня за язык. Я немного побаивался рассказывать Брей о том периоде своей жизни. Но сейчас у нас был момент истины. Для настоящего понимания она должна знать о неприглядных сторонах моей личности. Это могло ей не понравиться, и все же…

– После твоего отъезда я почти год сидел на кокаине, – сказал я. – Привык очень быстро. Когда было не достать понюшку, я даже пару раз курил крэк. Для усиления эффекта выпивал банку газировки и курил. Такие вот долбаные подробности о моей жизни.

Брей сжалась, словно я наотмашь ударил ее по лицу.

– Я чуть не превратился в настоящего наркомана. Оставалось вот столечко. – Я развел большой и указательный пальцы правой ладони, оставив между ними не более сантиметра. – А дальше… дальше уже полная зависимость. Ежедневная и ежечасная. И уже все равно, что ты ешь и где спишь. Да хоть в мусорных контейнерах. Когда нет денег на понюшку, расплачиваешься тем, что сосешь у продавцов. Думаешь, почему я так взвился на Митчелла? Он залип на мет и шаг за шагом повторял мой «кокаиновый путь».

Брей еще глубже утопила голые ступни в песке.

– Ты это делал? – спросила она, глядя мне в глаза.

– Что?

– Что-то из того, о чем сказал. Было?

– Нет. – Я покачал головой. – Один эпизод очень быстро вправил мне мозги… Какой-то парень… я даже не знал, как его зовут… он привел меня на точку. Мне предложили понюшку. Чистый кокаин, никаких «грузил». Я спросил сколько. Продавец сказал, что деньги ему не нужны. Он отдаст мне понюшку, если я позволю ему отсосать у себя. Я почти согласился. Подумал: это же не наоборот. Я еще не успел ответить, как парень, который меня привел, пообещал продавцу, что охотно даст ему отсосать. Видно, продавца приперло. Я и глазом не успел моргнуть, как они занялись мужским минетом. Я смотрел на парня, который меня привел, и думал, что мог оказаться на его месте. Добровольно. Вот тогда меня и ударило: до чего же я дошел. А потом я… подумал о тебе.

Брей взяла меня за руки. В ее глазах я видел сочувствие, понимание и чуточку ужаса.

– Я не просто подумал о тебе. Я вспомнил, как детьми мы плескались в пруду. Вспомнил, как ты смотрела на меня… И это было лучше любой терапии. Я же не знал, что Митчелл мне врет насчет твоей помолвки. Конечно, меня это сильно задевало. Я считал, что на месте того парня должен быть я. Мне казалось, что я потерял тебя навсегда. Но я не хотел, чтобы тебе было за меня стыдно. Не хотел предавать твою память обо мне. С того дня я ни разу не притрагивался к кокаину и крэку. И никогда не притронусь. Никакой гадости, убивающей жизнь. Что касается травки – только иногда, чтобы расслабиться.

Не давая ей вымолвить ни слова, я тут же спросил:

– А если бы у меня было? Если бы я запачкался сильнее? Ты бы от меня ушла?

Сердце подсказывало мне, что нет, не ушла бы. Но где-то в глубине души мне было стыдно за эту исповедь. Как Брей отнесется к моим словам? Только тогда я по-настоящему понял, через что она прошла в те годы и почему боялась разрушить мое идеальное представление о ней. Я и сейчас считал, что ей не надо было от меня таиться, но теперь я хотя бы понимал ее мотивы.

– Нет, Элиас, – тихо сказала она. – Никакие поступки из твоего прошлого не заставят меня с тобой расстаться.

За последние две недели мы не раз говорили друг другу эти слова, но с каждым разом они становились все более осязаемыми.

– А теперь моя очередь, – сказала Брей, целуя меня.

Этого я не ожидал. Да, всего несколько минут назад я заявил, что между нами не должно оставаться никаких секретов. Здесь и сейчас мы раскрываем все шкафы и вытаскиваем оттуда все скелеты. Но мне казалось, что все главные секреты Брей я уже знаю и они далеко не сразу уложатся в моем сознании. Неужели в ее списке осталось еще что-то?

Брей

– Мне нравится секс, – заявила я, отойдя на шаг и опустив руки. – Очень нравится.

– С каких пор это стало недостатком? – удивился Элиас.

Мне захотелось смеяться. Ну не смешно ли: я признаюсь своему парню, что люблю заниматься сексом? Он что, должен нахмурить брови и укоризненно покачать головой? Но я еще не сказала главного, и Элиаса вряд ли потянет смеяться, когда он это услышит.

– Видишь ли, недостаток в том, что я… занималась сексом со множеством партнеров.

Сейчас он наградит меня презрительным взглядом и уйдет. Так оно и будет…

– Я мог бы сказать то же самое и о себе, – усмехнулся Элиас. – И у меня хватало девчонок. Надеюсь, ты не забывала предохраняться?

Его ответ меня ошарашил, и не столько признанием, сколько равнодушной реакцией на мое признание.

– Конечно, – сказала я. – Может, пару раз забывала… в пылу момента. Понимаю, это все равно глупо. Но после второго раза я строго за этим следила. И здесь у меня все в полном порядке. Когда я попала в больницу, мне сделали все анализы.

– У меня тоже все в полном порядке. – Элиас задумчиво посмотрел на меня и кивнул.

Мне показалось, что он отчасти сомневается в моих словах. Раз уж мы договорились – без секретов, я должна рассказать ему все.

– Это началось, когда я пыталась заполнить пустоту. Просто искала себе эмоциональный стимулятор. А оказалось… Я не думала, что это меня так захлестнет.

Я провела ладонью по волосам, убирая их со лба, потом невольно вздохнула.

– Так в чем дело? – недоумевал Элиас.

– У меня был… секс втроем. – Я нервно сглотнула. – С одним парнем и его подружкой. И знаешь, мне понравилось.

Я отвернулась. Мне было стыдно смотреть Элиасу в глаза. Я чувствовала себя самой развратной шлюхой на земле. Я не заслуживала такого парня, как Элиас.

– Этот секс меня изменил. Прости, Элиас, но я говорю так, как есть.

– И что такого? – без малейшей тени раздражения спросил он. – Брей, почему ты так волнуешься? Не отворачивайся от меня. Мы тоже пробовали секс втроем. Я, Митчелл и Джана. И это не впервые.

– Знаю. Когда Джана притащилась на утес, она мне похвасталась.

Я вдруг увидела дно оврага и мертвые глаза Джаны, устремленные в небо. Кровь на камнях, где она упала.

Волевым усилием я прогнала эту картину.

– Брей, я до сих пор не понимаю: в чем проблема?

– И тебе не противно, что твоя подруга трахалась со многими парнями, да еще и в таких вариантах?

Он покачал головой и посмотрел на меня как на дурочку.

– По-твоему, мне было можно, а тебе нет? – спросил Элиас и, не дав мне ответить, добавил: – Малышка, сейчас не середина двадцатого века. У тебя есть полное право заниматься сексом столько, сколько хочешь, и в любых вариантах. И у меня тоже. Ты же никому не изменяла и не крутила ни с чьим мужем. – Он сощурился. – Или такое было?

– Нет.

– Тогда тебе нечего стыдиться. По крайней мере, со мной. И пока твоя любовь к сексу не толкнула тебя в постель к другому парню, у нас с тобой полное понимание. Брей, я ведь не ханжа. Я не собираюсь попрекать тебя твоим прошлым.

Мне нужно было бы и самой это сообразить. Уж кто-кто, а Элиас не станет осуждать меня за историю моих сексуальных приключений. Он вообще не будет меня ни за что осуждать. Жаль только, я не поняла этого много раньше. Целых семнадцать лет понадобилось.

Элиас снова взял меня за руки, засунул большие пальцы под браслеты и подушечками провел по шрамам.

– Я люблю тебя, Брей, – сказал он, и в этот момент все переменилось. – Но ты должна кое-что мне пообещать. Обещай, что больше никогда этого не сделаешь. Мне страшно даже подумать: ты могла покончить с собой.

Он снова провел по моим шрамам.

– Ты не имеешь права оставлять меня на свете одного. Поняла? Посмотри мне в глаза и скажи, что больше никогда не повторишь такой попытки.

– Не повторю. Я тебе уже говорила. Меня спровоцировали эти чертовы таблетки.

– Но ты сама сказала, что мысли о самоубийстве бродили в твоей голове уже давно. И не говори, что они бесследно исчезли. Мне страшно, что они и сейчас присутствуют где-то на задворках твоего сознания.

– Суицидальных попыток у меня больше не будет. Я прошла эту полосу. Я сильнее своих мыслей.