– Хотя, может, ты не хочешь его видеть? Тогда я ему позвоню.

При упоминании имени Джейсона сердце Кристи бешено заколотилось. Усилием воли она взяла себя в руки. Ей же не восемнадцать, в конце концов, уже двадцать пять лет, не маленькая! Она давно научилась сохранять в затруднительных положениях внешнее спокойствие.

– Нет-нет, дорогая, я вовсе не против. – Кристи выдавила улыбку. – Рано или поздно нам все равно придется встретиться. – Она выкинула из памяти воспоминания о минувшей ночи. – Только вот не знаю, как он воспримет мое появление.

Фрэнсин задумчиво вглядывалась в безупречно красивое лицо этой самоуверенной молодой женщины, пытаясь разглядеть в ней былую неопытную, доверчивую девочку. В ее нынешней красоте сквозило что-то нереальное, неземное. Да, не из такого теста лепились жены простых фермеров со здешних ранчо.

– Джейсон сказал, ты прислала ему бумаги на развод.

– Неужели сказал? – ровным голосом произнесла Кристи.

– Да. – Фрэнсин помедлила, не зная, как себя вести с этой новой Кристи, и опасаясь совершить новый промах. – Понимаешь, Кристи… – Она облизнула пересохшие вдруг губы. – Когда ты уехала, я дала себе слово не вмешиваться в ваши дела, я и без того внесла в них сумятицу, когда связалась с Джонатаном Сигалом…

– Ты правильно сделала, – перебила ее Кристи. – Никакой сумятицы, наоборот, ты мне очень помогла, а я даже толком не поблагодарила тебя.

– Нет, все равно я не имела никакого права так бесцеремонно лезть в вашу жизнь. И все эти годы я предпочитала молчать.., до сегодняшнего дня. Мне кажется, девочка, тебе надо кое-что узнать. Ни Кайл, ни Джейсон тебе этого не скажут.

Кристи невольно напряглась, понимая, что ничего приятного сейчас не услышит, но уйти от разговора было невозможно.

– Говори, Фрэнси.

– Я не знаю и не хочу знать, почему ты оставила Джейсона. Тебе тогда было очень нелегко, и, вероятно, самым разумным было срочно сменить обстановку, уехать в Нью-Йорк, увидеть мир и узнать, чего ты стоишь. По крайней мере я сама этого хотела… Да, ты залечила свои раны, забыла о терзающей тебя боли. Но… – Она склонилась ближе к Кристи. – Но подумала ли ты о Джейсоне и о его боли?

Кристи сжала в руке стакан, глядя на плавающие в чае льдинки, потом сделала большой глоток и поставила стакан на стол.

– Конечно, я причинила ему боль своим отъездом, Фрэнси, но он и не подумал меня остановить.

На мгновение в глазах Фрэнсин вспыхнул гнев, она отвела взгляд и покачала головой.

– Ты так и не поняла его.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Джейсон Макалистер никогда ни в чем не мог тебе отказать. Поэтому ему в голову не пришло отговаривать тебя, раз ты решила стать моделью в Нью-Йорке.

– Но он мог хотя бы сказать, что думает по этому поводу, а он промолчал. После того как мы потеряли ребенка, он вообще почти не разговаривал со мной. – Кристи бессознательно двигала стакан кругами по столу, наблюдая, как вихрится чай.

– Дорогая, ты мучительно переживала потерю ребенка, это все понимают, но почему ты думаешь, что это было только твое горе? Джейсон страдал не меньше, чем ты. К тому же он не мог простить себе, что его не было рядом с тобой в ту ночь, словно в его власти было предотвратить несчастье. – Фрэнсин помолчала, подбирая слова. – А вдобавок он лишился и горячо любимой жены. Ты так хотела, и он не стал вмешиваться в твою жизнь, решил, что тебе с ним плохо.

Противоречивые чувства переполняли Кристи, она встала и подошла к окну.

– Почему же в таком случае он не соглашается на развод? – спросила она, стоя спиной к Фрэнсин, словно боясь встретиться с ней взглядом.

– Может быть, он ждет, что ты сама попросишь его об этом. Лично.

Кристи резко повернулась к ней.

– Именно так я и собираюсь поступить. Надеюсь, ты догадалась, что я приехала не только ради отдыха.

Фрэнсин медленно, опираясь на столешницу, как усталая пожилая женщина, поднялась из-за стола.

– Да, догадалась. – Она взглянула на хрупкую фигурку у окна. – Я задам тебе еще один вопрос, Кристи, причем вовсе не требую ответа. Ты должна ответить на него самой себе. Так вот, ты уверена, что честно поступила с Джейсоном? Подумай об этом. – Она отнесла посуду в мойку и уже мягче продолжала:

– Больше я не стану надоедать тебе поучениями, так что не напрягайся. Я хочу, чтобы ты хорошенько отдохнула, и не жду от тебя никаких оправданий. – Подойдя к Кристи, она обняла ее за плечи. – Идем, дорогая, я покажу тебе твою комнату. – Она первой вышла в коридор, на ходу поясняя:

– Когда ты уехала, я переделала твою комнату в гостевую, так что тебе там будет очень удобно.

Раньше комната Кристи больше всего смахивала на кладовку: кругом незаконченные эскизы и вышивки, да еще гладильная доска и швейная машинка. Теперь с ней произошла разительная перемена.

Стены были выкрашены желтоватой краской, напомнившей Кристи цвет неба, едва тронутого первыми лучами солнца. Белые кружевные гардины мягко колыхались на двух широких окнах, выходящих в цветущий сад, в который Фрэнсин вложила столько сил. Белая с золотом мебель придавала комнате уютный вид. Кристи подошла к кровати с пологом на четырех столбиках и провела рукой по голубому узорному покрывалу.

– Фрэнсин, дорогая, ты зарыла в землю свой талант, наверняка могла бы стать знаменитым декоратором. Загляденье, а не комната!

Щеки Фрэнсин порозовели от удовольствия.

– Ты преувеличиваешь, но все равно мне приятно, что тебе понравилось. В Нью-Йорке вряд ли оценили бы мой, как ты говоришь, талант, но, оформляя эту комнату, я думала о тебе, особенно когда подбирала ковер.

Кристи уже успела сбросить туфли. Босой ногой она провела по мягкому ворсу роскошного темно-синего ковра.

– Мой любимый цвет. Спасибо, Фрэнсин, ты помнишь такие мелочи! – Только сейчас она поняла, что безумно устала. – Если ты не возражаешь, я бы не прочь немного отдохнуть.

Ну конечно. Кайл приедет только через час.

– Если я засну, разбуди меня, когда он появится.

Фрэнсин рассмеялась.

– Не волнуйся, девочка, сама проснешься. Стоит ему увидеть возле дома твою машину, здесь такое начнется! Почище ежегодного праздника ковбоев! И мертвый проснется! – Она посмотрела в окно. – Между прочим, у тебя потрясающая машина, девочка!

Кристи с наслаждением вытянулась на кровати.

– Да, мне тоже нравится. Когда хочется незаметно улизнуть из города, она становится моим ковром-самолетом, никто не может за мной угнаться.

По пути к двери Фрэнсин задержалась у кровати и погладила Кристи по плечу.

– Я тебя хорошо понимаю, тебе необходим такой ковер-самолет, но, куда бы он тебя ни уносил от нью-йоркской суеты, помни: нет ничего лучше родного дома!

Рокочущий бас брата разбудил Кристи, хотя спала она очень крепко.

– Это кто же у нас там наверху? Что за сказочная принцесса нас посетила? Неужто Златовласка?

Тяжелый топот по лестнице – и вот уже возле кровати стоит улыбающийся Кайл, а по обе стороны от него – Кэвин и Кэри.

– Какая же она Златовласка, папа! – хихикнула девочка. – У Златовласки волосы желтые, а не рыжие! – Голубые глазенки весело стрельнули в сторону отца.

– Гм. – Кайл в притворном раздумье потер подбородок. – Да, дочка, ты права. Так кто же эта прелестная незнакомка? – Смеющимися глазами он смотрел на сестру, но лицо оставалось серьезным.

Кэвин рассудительно произнес:

– Папа, это тетя Кристи. Ведь мама только что сказала тебе, что она приехала.

Кристи села на кровати и улыбнулась.

– Правильно, Кэвин. По-моему, твой папа притворяется.

– Притворяюсь? – обиженно воскликнул Кайл. – Так-то ты разговариваешь со старшим братом? – Он плюхнулся рядом и притянул ее к себе. Потом легонько отстранил, посмотрел в лицо и хрипловато проговорил:

– Добро пожаловать домой, детка, мы тебя заждались.

Кристи прижалась к брату, опустила голову ему на плечо.

– Мне так хорошо, Кайл. Ты прав, давно надо было приехать.

– Вот и отлично, нам всегда удавалось найти общий язык. – Он поднялся и та руки потянул ее к себе. – Пойдем, сестричка, обед давно на столе, а я умираю с голоду.

Они в обнимку вышли на лестничную площадку, детишки выкатились следом. Кайл совершенно не изменился, даже стал еще привлекательней. Чуть пополнел, но при его росте это было неопасно. Мимические морщинки, лучиками разбегавшиеся от уголков глаз, говорили о том, что он прожил эти годы счастливо и без особых хлопот. Кристи прижалась к нему.

– Ты прекрасно выглядишь, Кайл, прямо киношный сердцеед! Голову даю на отсечение – Фрэнсин держит в доме увесистую палку, чтобы отгонять от тебя поклонниц!

Он усмехнулся, обнял ее за талию и повел вниз.

– Ишь какая догадливая! Но вернемся на грешную землю. По-моему, ты страшно похудела, просто кожа да кости, уж не обижайся.

– В Нью-Йорке это называется иначе. – Она приняла картинную позу. – Видишь, я сама гибкость, изящество и привлекательность! – На лице появилось чувственно-неприступное выражение. – Вот так, теперь дошло, мужлан ты этакий?

– Ну, может, по нью-йоркским меркам это и привлекательно, а я вот нахожу, что вид у тебя болезненный. Мои новорожденные телята выглядят гораздо здоровее.

Она обиженно надулась, и Кайл расхохотался. Кристи не выдержала и тоже прыснула.

Так они и уселись за стол.

– Все по-старому, – заметила Фрэнсин. – Как раньше, знай подкалываете друг друга, словно без остановки тренировались все эти пять лет.

Да, все по-старому, только теперь за столом сидели двое очаровательных сорванцов. Кристи было приятно наблюдать, с какой гордостью смотрят на своих малышей Кайл и Фрэнсин. Их лица сияли. Кайл без тени раздражения отвечал на бесчисленные вопросы маленького Кэвина, а Фрэнсин, беседуя с Кристи, не забывала подкладывать Кэри лакомые кусочки.

– Ты позвонила Джейсону? – обратился Кайл к жене. – Он уже знает, что Кристи вернулась?