– Прямо дух захватывает, – восхищенно сказала она.

– Ты попала в самую точку. – Филип перевел взгляд с мачты на ее макушку. – Со мной неожиданно произошло такое чудо, что у меня действительно захватывает дух от счастья!

Несмотря на то что его руки по-прежнему обнимали ее, а губы нашептывали слова любви, по телу Анны вдруг волной пробежала дрожь. Это был страх, незваный и непрошеный, сковавший ее леденящим холодом.

Их окутывала черная ночь, под ногами лежала черная морская бездна. И прошлое подобно призраку, вышедшему из могилы, встало перед глазами. Анна попыталась прогнать из головы страшные образы и крепче прижала к себе руки Филипа. Что, если ее поймают и отвезут обратно в Кейп-де-Райв? Как она перенесет утрату обретенного счастья? Как ни старалась Анна, ей не удавалось остановить вторгшийся поток сомнений и тревоги. Страшные видения вернулись, чтобы снова преследовать ее. «Не теперь, – мысленно умоляла она их. – Пожалуйста, только не сейчас!»

Глава 14

Бесчисленные суда шныряли в затоне, выискивая место для швартовки. «Морской ястреб», маневрируя между ними как в лабиринте, на одном главном парусе скользил к пристани. Филип и Анна стояли на палубе, наблюдая, как по мере приближения к берегу старые кирпичные здания приобретают все более ясные очертания. Не снимая руки с плеча Анны, Филип показал на пограничные вехи, порт и большой пирс с соответствующим названием «Длинный причал». Бостонская гавань с прилегающими товарными складами, множеством контор и одним из крупнейших на планете рынков являлась центром торговли, пульсом города.

Завидев многочисленные палатки, Анна пришла в восторг.

– Совсем другой мир! – восклицала она. – Держу пари, уж здесь-то ты накупишь всякой всячины!

Она была уверена, что ни Джейк Финн, ни другие охотники за наградой не станут разыскивать ее в Бостоне. Анне удалось уговорить Филипа дать ей свободно пройтись по рынку. Годы разъездов с дядей, выросшим, кстати, вблизи этой гавани, не прошли даром. Достаточно поднаторев в мелкой торговле, Анна чувствовала себя сейчас как рыба в воде. Пробираясь сквозь толпу, орудующую локтями, она цепко высматривала товар и ловко сбивала цену. Филип ходил рядом, не сводя с нее восхищенных глаз. Он готов был скупить для нее все сокровища мира, достать самую яркую звезду с неба и положить к ее ногам, пожелай она того. В результате ее успешных торгов они вышли с рынка изрядно нагруженные.

Филип пошел искать кеб, чтобы доехать до Бикон-Хилл. Анна, ожидая его, со смешанным чувством любопытства и грусти осматривала близлежащие кварталы. Глядя на большие дома из серого камня с сотнями крошечных квартир, она представляла себе узкие коридоры и тесные клетушки, в которых ютятся тысячи людей, вынужденных вести каждодневную борьбу за выживание. Пробегая глазами тусклые фасады с грязными темными окнами, она думала о своих родственниках, живших в подобных пчелиных сотах, долгие годы влача жалкое существование. В таких же холодных гранитных мешках выросли ее отец и дядя – мальчики, которых воспитал ее дедушка, гордый Симус Конолли.

Неудивительно, что ее отец хотел, чтобы его семья жила иначе. У них был маленький, но уютный домик на окраине Сент-Луиса. Ради этого отец с утра до вечера трудился в медеплавильном цехе. Понятно и то, почему дядя предпочел скитаться по дорогам и спать под открытым небом, чем ютиться близ бостонского дока и прозябать в этих гнетущих стенах.

– Что с тобой, дорогая? – спросил ее, вернувшись, Филип. – У тебя такой встревоженный вид. Какие-нибудь нехорошие мысли в связи с бабушкой?

– Нет-нет, – сказала Анна. – Просто вспоминала отца и дядю. Они жили здесь, возле гавани. Пока ты ходил, я глядела на эти места и вдруг стала лучше понимать братьев Конолли. Сейчас я ощущаю, как мне недостает их! Конечно, прошло много времени, и не стоило бы так грустить… – Анна подняла на Филипа глаза, тщетно пытаясь скрыть овладевшую ею тоску. – В конце концов, у меня есть ты. Это больше, чем я могла ждать от жизни.

Филип обнял ее за талию.

– Я знаю, милая, – сказал он, смыкая руки. – Все помню и хорошо понимаю тебя.

Во время длинных однообразных дней на «Морском ястребе» Анна часто рассказывала ему о своей семье. Теперь Филип имел достаточное представление об упрямом Томасе Конолли и покорившей его сердце очаровательной Кэтлин, наследнице Салливанов. Он знал также про пожар, отнявший у Анны родителей. Она поведала ему, как отец пытался вынести больную жену из пылающего дома и как они погибли вдвоем.

Вероятно, Филип действительно почувствовал, что она испытывает в эти минуты. И понял, почему ей так важна поездка в Бостон.

– Мисс Анна Роуз, я хочу сообщить вам нечто важное. В новейшую историю войдут по меньшей мере три удивительно удачливые личности. Первая – перед вами, ибо я имел счастье встретить вас. Стоя здесь, я представляю себе также Томаса и Мика, как бы парящих над этим причалом. Я не удивлюсь, если в этот самый миг они наблюдают за тобой. И, надеюсь, одобрят меня, понимая, что я буду любить тебя и заботиться о тебе всю жизнь. Я угадал, что у тебя на душе, Анна? Я ведь знаю, для чего тебе понадобилось свидание с их душами. Тебе хотелось раз и навсегда понять себя, суть своего бытия. Не потому ли ты так стремилась сюда?

Анна замерла, словно ее вдруг обдало теплой волной, но изумление тут же перешло в восхищение. Какое счастье, что судьба послала ей Филипа!

– А ты не зря ходил а l’ecole! Ведь ты овладел большим, чем голая цифирь и сухие факты. Ты научился быть мудрецом и произносить проникновенные речи.

– Помнится, ты не всегда так считала, – хмыкнул Филип. – Я просто вне себя от радости, что ты научилась видеть во мне что-то хорошее. – Он взял Анну за руку и повел к ожидающему у обочины кебу. – Карета подана, слово за вами, мисс. Вы готовы?

Анна вдохнула глубже.

– Как никогда.

– Но помни, любимая, ты не должна долго оставаться здесь, – наставлял ее по дороге Филип. – Ты можешь поехать со мной на остров. Сан-Себастьян прекрасен в это время года – кристальная вода и белые песчаные пляжи. Ты бредешь сквозь теплый прибой, и карибский бриз играет твоими волосами. Я уже рисую себе эту картину.

Анна бросила на него лукавый взгляд:

– Вы ведете нечестную игру, Филип Бришар. Я должна хоть чуточку обжиться на Бикон-Хилл.

– Ладно, так и быть, – с покорным видом согласился Филип. – Я и сам буду вынужден подолгу отсутствовать из-за этого самого кофе. Придется надзирать за погрузкой бочек, а ты, уж прости, будешь отвлекать меня. Но, Анна, это вовсе не значит, что я отказываюсь брать тебя. Мои дела не остановят меня.

Они вернулись к причалу, чтобы сложить свои покупки на «Морской ястреб». Затем Филип вынес загодя собранные чемоданы, после чего они с Анной снова сели в экипаж и покинули порт. Пока кеб петлял по узким бостонским улочкам, она с живым интересом следила за меняющимся городским пейзажем. Миновав портовую часть, они выехали на восходящую по склону более широкую улицу с рядом нарядных домов в несколько этажей. На пересечении этой улицы с соседней был виден городской сад – ухоженные деревья, кустарники разнообразных пород, пестрый ковер цветов в благоустроенных цветниках. Над садом как верные стражи возвышались мощные ивы, ограждая своими стволами широкий пруд. Длинные свисающие ветви покачивались у воды, колыхая траву, словно подметая мягкий ковер у корней.

У входа в сад стояло несколько городских экипажей, окрашенных в яркие цвета. Праздные извозчики в ожидании клиентов клевали носами на своих сиденьях. Лошади в нарядной сбруе пощипывали траву у обочины. Анна пришла в восторг от такого великолепия.

– Взгляни только на этот замечательный сад, Филип! Где мы?

– Любовь моя, это и есть Бикон-Хилл. Пора остановиться и уточнить у прохожих, где тут… – Филип внезапно умолк, и лицо его приняло изумленное выражение. – Я даже не знаю, кого мы ищем! Я только сейчас подумал. Как фамилия твоей бабушки?

– Офелия Салливан. А дедушку звали Патрик.

Она продолжала с любопытством смотреть в окошко на ряд домов, выстроившихся вдоль Бикон-Хилл. Каждый следующий особняк казался ей красивее и параднее предыдущего.

Филип уже собирался подозвать извозчика, но вдруг развернулся и схватил Анну за руку:

– Как ты сказала? Твоего дедушку звали Патрик Салливан?

Анна растерянно кивнула, не понимая, почему Филип так взбудоражился.

– Ты что-то слышал о моем дедушке?

– А чем он занимался?

– Я точно не знаю. Помню только, мама рассказывала, что дедушка много ездил, возможно, как и ты. Он часто бывал за границей и всегда привозил ей забавные безделушки. Она хранила их в сундуке на чердаке. Там были фарфоровые куколки, всякие зверушки из дерева, какие-то шляпы с широкими полями и бумажными цветами на тулье… Но, Филип, почему ты так смотришь? Ты пугаешь меня.

А Филип уже улыбался во весь рот:

– Я знал его! Дорогая, я знал твоего деда! Пат Салливан был известным коммерсантом. Он занимался отправкой грузов и торговлей. Продавал фарфор, разные поделки, много чего, в том числе и далеко отсюда, в Европе, на Востоке. Несколько раз наши пути пересекались на Карибах, и помнится, я был благодарен судьбе, что мы торговали, разным товаром. Он был очень прижимистым, твой дедушка, Анна, и его дело всегда процветало.

– Я думаю! – согласилась Анна. – Иметь дом в таком месте! Не могу поверить, Филип, что ты знал моего дедушку. Хотя какой смысл теперь говорить об этом! – И все же чудесно, что Филип знал ее близкого родственника. Однако первая радость тотчас сменилась тревожным сомнением. – Он, кажется, был не слишком приятным человеком? – неуверенно спросила Анна. – Да?

Филип выждал несколько секунд, взвешивая ответ, и он получился весьма обтекаемым:

– Некоторые считали Пата излишне суровым. Говорили, что он держал своих подчиненных в страхе. Не знаю, перегибал ли он с послушанием, но я никогда не сомневался в его деловых качествах. Вряд ли кто-то лучше его составлял контракты и при этом не мошенничал. Твой дед неизменно соблюдал кодекс коммерсанта, и за это его уважали. Больше я, пожалуй, о нем ничего не знаю. Был ли он приятным человеком? Честно говоря, я не могу применить это определение к его характеру.