Гейл Линк - Песнь надежды

Джилли давно уже не была такой счастливой, как сейчас, кружась в вальсе в объятиях Рейфа.

Приподнятое настроение девушки передалось и ему. В один момент у Рейфа оказалось все, чего он хотел: рядом была женщина, которую любил больше жизни. Приближается следующий день, но так не хочется, чтобы кончался этот, подаривший столько приятных минут.

Фарфоровые часы на прикроватном столике показывали уже начало третьего, но Рейф не мог уснуть. Он сидел в постели, опершись о мягкие подушки, и размышлял о событиях минувшего дня, дня сюрпризов, неожиданностей и вновь появившейся надежды.

Закинув руки за голову, Рейф с мечтательной улыбкой вспоминал, как замечательно прошел праздник, и все стараниями Джилли.

Молодой человек закрыл глаза, и в памяти живо возникли мгновения, которые они провели на танцевальном помосте. Ее лицо, такое радостное, оживленное и счастливое, преследовало его, притягивая к себе с удивительной силой.

Рейф понимал, что не сможет уснуть этой ночью, так как слишком взволнован и не хочет ни на миг расставаться со сладкими воспоминаниями. Он встал, надел одолженный Рисом халат, потянулся к сигарам и, закурив, подошел к открытому окну.

Сегодня произошло так много хорошего, что, может быть, несмотря ни на что, ему улыбнется счастье с Джилли?

На протяжении вечера Рейф несколько раз танцевал с девушкой, окончательно позабыв о своем решении общаться с ней только по необходимости. Танцуя с другими, молодые люди постоянно искали глазами друг друга, словно не могли расстаться ни на минуту. Рейф пытался сопротивляться, освободиться от пут, связывающих его с Джилли, но безуспешно. Как ни убеждал себя, что между ними все кончено, какая-то непреодолимая сила влекла их друг к другу.

Вспомнились слова матери, назвавшей Джилли необыкновенной девушкой и сказавшей, что, если он действительно так умен, как все думают, то женится на ней, и как можно скорее.

На празднике их окружало слишком много людей, и Рейф не мог спросить Джилли, о чем она разговаривала с его матерью. Рассказала ли Марта о его детских годах или умолчала о самом главном? Понять что-либо по лицу девушки было невозможно. Весь вечер она пребывала в хорошем настроении, хотя и казалась порой несколько задумчивой.

Рейф снова вспомнил, что собирался держаться с Джилли на расстоянии, но из этого ничего не получилось.

Молодой человек выбросил в окно окурок и проследил взглядом за его падением. Он не может оставаться на ночь в этом доме. Осознание того, что Джилли совсем рядом, приводило в смятение.

Проклятие! Похоже, эта ночь будет долгой. Не зажигая света, Рейф подошел к небольшому комоду, достав оттуда бутылку старого виски и бокал. Он прихватил эту бутылку, отправляясь после праздника в свою комнату, и теперь спиртное оказалось весьма кстати. Налив изрядную порцию отличного виски из Кентукки, молодой человек залпом выпил. Огненная жидкость обожгла горло. Ему в глаза бросилась пустая постель.

Господи, неужели эта девушка всегда будет одновременно такой близкой и далекой?

Джилли нервничала: сегодняшний день выдался очень долгим и утомительным, и в три часа ночи еще не закончился. Она так устала, что едва не уснула в ванне, куда забралась сразу же, как вернулась.

Теперь девушка сидела у туалетного столика и смотрела в зеркало. Взяв один из многочисленных флакончиков, стоявших перед ней, открыла пробку и глубоко вдохнула. Духи источали тонкий цветочный аромат с едва уловимым оттенком жасмина. Джилли слегка подушила руки, шею, расстегнула на ночной рубашке маленькие пуговицы, распахнула ее на груди и провела пробкой по мраморной коже.

Поставив духи на место, девушка развязала ленту, перехватывающую волосы, взяла щетку и тщательно расчесала блестящие, как смоль, локоны. Закончив приготовления, Джилли придирчиво рассматривала себя в зеркало, ее преследовали сомнения: вдруг Рейфу что-нибудь не понравится. Ведь она впервые собирается предстать перед ним в таком виде, совершенно не зная, какие женщины больше нравятся мужчинам. Тем более, что знание – одно, а опыт – совсем другое. А что, если Рейф найдет ее угловатой и неуклюжей, что, если ему не понравится фигура? Может быть, он не любит женщин невысокого роста и с развитыми формами? Что, если предпочитает таких же высоких, как сам или Тори? Или, может быть, Рейфу нравятся маленькие и хрупкие, как фарфоровые статуэтки – красивые куколки, в хорошеньких и пустых головках которых нет ни одной стоящей мысли.

Нет! Раньше ему не нравились такие женщины, а значит, и сейчас они не нужны Рейфу.

Сомнения порождали страх перед неизвестным. Джилли хотела убедить любимого, как он ей дорог, как сильно она его любит, а сделать это можно лишь одним способом – подарив нечто по-настоящему ценное. Себя. Всю. Без остатка. Это дарится однажды, и потому вручать следует все сразу: и невинность, и доверие.

И все-таки вопросы возникали один за другим. А если ей не понравится заниматься любовью? Она знала некоторых женщин, не испытывающих никакого удовольствия при этом. Не станет ли она одной из них?

Господи, обратилась Джилли к Богу, сделай так, чтобы страхи оказались напрасными. Опустив голову на руки, она призналась, что хотела бы снова почувствовать на себе такие волнующие поцелуи Рейфа, оказаться в его ласковых объятиях.

Девушка встала, ломая голову, стоит ли снять ночную рубашку и пойти к Рейфу в одном халате. Мягкий, золотисто-розовый свет подчеркивал очертания тела, скрытого под тонкой рубашкой из батиста. Джилли залилась краской стыда.

Хватит того, что она сама идет к Рейфу, однако совсем не обязательно играть в женщину легкого поведения. Она будет обольщать любимого без развязности, скромно.

Воистину, святая простота – скромное обольщение – подумала она, накидывая халат и потуже затянув пояс. Тапочки не годятся, лучше босой, чтобы ненароком не разбудить племянников, комната которых располагалась через коридор от ее спальни.

Джилли напоследок посмотрела в зеркало, вздохнула и погасила лампу.

Не зажигая света, Рейф смаковал виски. Мысли о Джилли по-прежнему не выходили из головы.

Вдруг скрипнула, медленно открываясь, дверь. Молодой человек насторожился: кто, интересно, пробирается тайком в его комнату в неурочный час. Причин для боязни не было: в этом доме, который он считал родным, недругов быть не могло.

Скрытый темнотой, Рейф замер, наблюдая, как кто-то, одетый в белое, бесшумно вошел в комнату и осторожно закрыл дверь. Ночного визитера почему-то привлекла пустая постель, и он остановился перед ней.

Вдруг Рейф узнал ночного гостя, а точнее – гостью. Сомнений быть не могло, в его комнате стояла Джилли.

Подойдя к кровати, девушка удивилась, обнаружив ее пустой. Где же Рейф? Ведь не мог же он исчезнуть, не сказав ни слова. В случае его отъезда Рис и Тори предупредили бы ее. Опустившись на мягкий пестрый ковер, Джилли исследовала матрас и мягкую подушку, хранившие запахи любимого.

– Джилли.

От неожиданности девушка вздрогнула, выронила подушку, и повернулась в ту сторону, откуда раздался голос, сразу же узнав его.

Рейф зажег лампу, и, наконец, Джилли увидела его, сидящего в мягком кресле с бокалом виски в руках. Длинный халат серого шелка, затянутый черным бархатным поясом, скорее всего, был накинут прямо на тело.

– Что ты здесь делаешь? – тихо спросил Рейф.

– Пришла к тебе.

– В такое время? – Глаза мужчины сузились. – Сейчас слишком поздно, или точнее, слишком рано наносить визиты мужчинам. Что заставило тебя решиться на это?

– Ты сам.

Ответ повис в воздухе, словно легкий туман.

– Почему?

Он судорожно вцепился в подлокотник кресла. Как восхитительна эта девушка, подумал Рейф, особенно стоящая на коленях на ковре – чистая и невинная, с открытым взглядом прекрасных голубовато-серых глаз.

– Нам необходимо поговорить.

– А до утра отложить нельзя? Джилли сцепила руки на коленях.

– Незачем ждать.

– Тебе не следовало приходить, – снова сказал Рейф, допивая виски. Не отводя глаз от девушки, он поставил бокал на пол рядом с бутылкой. – Если Рис узнает…

Джилли медленно и грациозно поднялась с колен и сделала шаг в его сторону.

– Это никого не касается.

– Заблуждаешься, – возразил мужчина. – Рис – твой брат. Вдруг кто-то увидит, как ты входила или будешь выходить из моей комнаты? Ты хочешь испортить репутацию?

– Меня это не волнует.

– Нельзя же быть такой упрямой, – не сдавался Рейф. – О тебе невесть что могут подумать.

– Наплевать, кто и как обо мне подумает, – воскликнула девушка. Ее и в самом деле не волновало ничье мнение, она знала, на что идет, считая свое решение правильным.

– Не верю, – растерянно произнес Рейф.

– А ты? – вдруг спросила Джилли.

Рейф уставился на девушку, удивленный ее вопросом.

– Разговор не обо мне. Но если спрашиваешь, скажу: меня волнует, что думают обо мне люди, которых я уважаю.

– А меня уважаешь?

– Что за странный вопрос, – не понял он.

– Ну, все-таки?

– Да.

– Хорошо, – продолжала Джилли, – зачем же обманывал меня в Англии, утверждая, что собираешься жениться?

Ее, очевидно, давно мучил этот вопрос, подумал Рейф, почувствовав боль и обиду в голосе девушки. Сейчас пришло время во всем разобраться.

Он встал, охваченный желанием броситься к Джилли и заключить ее в объятия, но усилием воли остановился и подошел к окну.

– Хотел защитить тебя, – честно ответил Рейф.

– Меня? От чего или кого? – воскликнула девушка, не желая слышать отговорки. – От правды, которую скрывал?

Рейф вздрогнул.

– Ведь так, – настаивала Джилли, приближаясь к нему. Протянув руку, она коснулась плеча любимого. – Рейф, – произнесла девушка с достоинством, – я знаю о тебе все: кто ты и что ты.