И уже в следующее мгновение Никита заметил двух солдат в углу комнаты и Руслана, мужа Дины. Руслан стоял особняком, держа в руках автомат, словно стрелять собирался.

Но сейчас присутствие Руслана не сильно смутило Никиту. Главное, бандитов тут нет.

– Дина, что случилось? – Никита хотел кинуться к ней, но тут Руслан всем корпусом, боком оттолкнул Раевского в сторону.

Никита споткнулся, но не упал, схватился за стол – тот пошатнулся, тоже чуть не перевернулся, ящики выкатились наружу.

– Пришел, – сказал Руслан. – Ты смотри, какой прыткий.

– Дина, ты как? Что тут происходит? – с недоумением, с раздражением (на Руслана) спросил Никита.

– Товарищ майор…

– Демченко, заткнись, я сказал.

– Товарищ майор, что вы делаете…

– Дина!

– Стоять. Кому сказал – стоять! Все на своих местах остаются…

– Он сломал мне руку, – шепотом, без всякого выражения произнесла Дина.

Ее правая ладонь быстро краснела, наливалась синюшным отеком – и так ярко блестел на указательном пальце стальной перстень, который подарил Дине Никита.

Никита выдохнул. Он в одно мгновение понял, что тут произошло. Этот изувер, Руслан, с автоматом, еще двое перепуганных мальчишек в солдатской форме, безоружных, и – Дина… Значит, Руслана не смутила ни экстремальная ситуация, ни присутствие третьих лиц – он продолжал заниматься все тем же, чем занимался всегда. В этот раз он сломал Дине руку.

В первый раз в своей жизни Никита пожалел, что не стал связываться с оружием. Купил бы у Артура пистолет – сейчас бы точно попытался выстрелить в Руслана. Дина. Господи, Дина…

– Ты что творишь, урод? – сказал Никита, глядя на Руслана. – Ты совсем охренел, да? Ты…

– Я? Если бы тебя не было, не случилось бы и всего этого! – отчеканил Руслан.

– Товарищ майор…

– Мне больно, – опять одними губами прошептала Дина, баюкая травмированную руку.

– Не подходи! – Руслан покачал головой, держа в руках автомат.

Вынести все это было выше Никитиных сил. Он чувствовал боль Дины как свою собственную. Надо было что-то сделать, и прямо сейчас, сию секунду.

Раевский оглядел помещение. Потом метнул взгляд вниз. Что-нибудь… И нашел это свое «что-нибудь» – в верхнем ящике, где лежали бинты, упаковки и медицинские карты, – блеснул сталью скальпель.

Никита улыбнулся. Стал медленно поворачиваться, незаметно протягивая руку к ящику. И одновременно сказал:

– Ты, майор, с больной головы на здоровую не перекладывай.

– Это у кого тут голова больная? Кто бы говорил! – оскалился Руслан, наводя ствол на Никиту.

– Товарищ майор! Мы гражданских защищать должны, а не…

– Молчи! – заорал Руслан, поворачиваясь к одному из солдат. И именно в это мгновение (а другого такого, удобного, могло и не быть вовсе) Никита, схватив скальпель, бросился к своему противнику.

У Раевского была четкая мысль – полоснуть Руслана скальпелем по горлу. Никита занес руку, но Руслан уже повернулся к нему. Левой рукой Раевский попытался отвести ствол автомата, но Руслан сделал подсечку. Не понимая, как такое могло произойти, Никита стал падать. Руслан опять стал поворачиваться, целясь в него из автомата, но тут уж те двое, солдаты, сорвались с места, хватая офицера за руки.

Руслан тряхнул плечами, пытаясь отбросить новых противников – и у него это получилось. Никита, приподнявшись, взмахнул рукой со скальпелем и ткнул им в Руслана в бедро. Тот на миг замешкался, опустил голову, разглядывая рану, – и тут уж солдатики не сплоховали.

Они снова схватили Руслана за руки, вырвали у него автомат, повалили на пол.

Никита, поднявшись, помог им держать Руслана. Общими усилиями связали ему руки за спиной, оставили лежать на полу. Только тогда Никита смог подойти к Дине.

– Ты как? – спросил он.

– Не очень, – ответила она тихо, а у самой слезы на глазах дрожали.

– Я сейчас Курбатова найду… Он поможет.

* * *

Это был безумный день. Сначала привезли солдат с отравлением, потом на больницу напали бандиты.

Фидель метался в общей палате, среди пациентов (в основном одни хроники, старики), уговаривая не поддаваться панике, а сам в это время думал о жене. Как она там?

В коридоре раздавались автоматные очереди.

Неприятные минуты ожидания.

Потом грохот шагов.

В палату ворвался солдат:

– Все в порядке? Можете выходить… мы их взяли.

Слезы, стоны, вздохи облегчения. «Тася!»

Но к жене Фиделю попасть сразу не удалось.

Было несколько раненых – осмотрел, вытащил пули, перевязал. Все быстро, стремительно… Потом в операционную стала рваться Лиля с просьбами осмотреть ее дочь. Ее не пустили.

Потом… потом привели Дину. Курбатов уже ничему не удивлялся.

– Кто тебя так? Муж, дверью прищемил?

Курбатов осмотрел ладонь Дины. Осторожно снял кольцо с указательного пальца правой руки. Рука опухла, это не сразу удалось сделать.

– Оно тебя здорово спасло, – сказал Курбатов, положив Дине в карман стальное кольцо. – Большое, прочное. Так бы все пальцы раздробило. Наверняка подвижность суставов была бы потеряна, а то и хуже что произошло… Может, ампутацию пришлось бы делать! – мрачно добавил он. Помолчал. Продолжил уже спокойно: – А так – только несколько переломов. Кольцо не дало створкам двери сомкнуться. Вот здесь и здесь перелом. Заживет скоро. Я гипс наложу сейчас, обезболивающее…

– Кольцо… – пробормотал Раевский – он все это время не отходил от Дины. – Вот видишь, и мое кольцо, простое, пригодилось. Я же говорил – это талисман, он тебя спасет!

– Да. Да… – прошептала Дина. – Фидель Рауфович, а я смогу играть на скрипке?

– Ну… Не знаю. Надеюсь!

…Когда с рукой Дины было закончено, Курбатов отозвал Раевского:

– Ты можешь ее увезти?

– Да. Прямо сейчас. Машину починил, ездит.

– Тогда увези ее. Не жди ничего и никого. Пока вы не окажетесь за тысячу километров от ее муженька, этого садиста, я спать спокойно не смогу. Живо. До районного центра еще успеете до темноты доехать. Ты же гонщик, Никита, ты быстро ездишь.

– Да, Фидель Рауфович. Спасибо вам за все.

Они ушли.

Далее в операционной оказался Руслан, муж Дины. Руки связаны, под конвоем.

– Вот, доктор, порез у него на ноге. Зашейте, мы подержим.

Сколь ни ненавидел Курбатов мужа Дины, но что делать. Зашил. Увели майора. Потом Лиля – все-таки прорвалась. В невменяемом состоянии – твердила, что доченька ее умирает, что весь мир против нее, что это ей наказание, и прочую чепуху, что рвется из уст обезумевших мамаш.

Курбатов осмотрел Аришу, никаких признаков менингококка у нее не обнаружил (обычная ОРВИ, хотя ОРВИ – тоже не гут), назначил девочке лечение, отправил Лилю с дочкой в детское отделение больницы. «А любит наша Нина Витальевна мамаш пугать. Старая хулиганка!»

Курбатов выглянул в окно и увидел, как Дина с Никитой садятся в джип и машина трогается с места. «Слава богу…» – мелькнуло в голове у доктора.

И только после всего этого хирург отправился в палату своей жены.

– Ты как?

– За тебя боялась, – просипела Таисия Георгиевна, закашлялась.

– А я – за тебя., – Он сел рядом с ней, осторожно обнял. Они сидели так долго, очень долго, не в силах разомкнуть объятий, оторваться друг от друга.

Таисии оставалось совсем недолго – опытный врач, Курбатов видел все симптомы скорого конца. Счет шел не на недели даже, а на дни.

Если бы можно было все время держать ее вот так, возле своего сердца, и не отпускать никогда…

* * *

Руслан понимал, что наворотил дел. Но теплилась еще смутная надежда, что удастся вывернуться. Всегда есть шанс, всегда есть шанс… Если будут проводить серьезную проверку на складе – махинации с оружием можно свалить на покойного Лагутенко. А Лагутенко убили бандиты (и пистолет, из которого застрелили старлея, – у них же). То, что Руслан покинул пост, в город помчался, начальство не предупредил, – серьезное преступление, но и тут можно что-нибудь придумать. Типа, о жене вспомнил, которая в городе, голову потерял… Так он же, Руслан, и убил бандита, пытавшегося на его жену напасть! Да, руку ей сломал… Но это от ревности! Любит и ревнует… И вообще это бытовухой считается, за нее не судят. То, что Демченко и Фролов были свидетелями этой сцены, – не имело значения. Руслан ждал, что скоро рядовые одумаются, отпустят его (не самоубийцы же они, в самом деле, – с начальством так обращаться!). Но тут поступил приказ из части, от Бати – Руслана задержать. Это было хуже. Какими сведениями обладал Батя, Руслан пока не знал. Всегда можно вывернуться, если есть голова на плечах.

Но неизвестность угнетала его больше всего…

После того как Курбатов заштопал ему рану на ноге, Руслана отправили во временную ссылку: усадили в автобусе на заднее сиденье. На переднем курил старшина Назаров. Тем не менее руки Руслану развязали, и то хорошо. Вообще обидно – офицер, а с ним как с дезертиром…

– Назаров, выпусти меня, – забросил пробный камень Руслан.

– Никак нет, товарищ майор. До прибытия полковника Яремина велено вас задержать, – бойко отрапортовал тот. И добавил: – Извините…

– Ладно-ладно… Я с тобой потом разберусь, старшина… – вполголоса произнес Руслан. Назаров вздрогнул, поежился, но ничего не ответил.

Рана на бедре саднила. Она была не слишком большой, но, пока Курбатов не зашил ее, кровила довольно сильно. «Гад гонщик этот… – подумал Руслан, оглаживая ладонью повязку на ноге. – Динку увел и еще ножичком меня… Ах, чтоб тебе пусто было!»

На больничное крыльцо вышла Лиля – взгляд блуждающий, дикий. Она увидела Руслана, вздрогнула, подошла к автобусу.

– Аришка приболела… – крикнула она, подняв голову. – Слышишь? Ты должен знать.

Руслан встал, высунул голову в окно. «Что там Динка про нее сказала?.. Будто из-за Лильки Марьяша умерла? А что, похоже на правду. С Лильки станется!» Сердце у Руслана сжалось от ненависти и боли. «Дурак, с кем связался, на кого время тратил! На эту суку…»