– Это что-то вроде семейного ремесла. Уверена, меня возьмут обратно на работу в «Кискину норку». Я много чего вам наговорила, но, наверное, все кончится тем, что я вернусь туда.

– Нет, вы туда не вернетесь. – Я понятия не имел, откуда взялась у меня эта уверенность, но не сомневался, что так и будет.

– Вы так хорошо меня знаете?

– Уж это я знаю точно. Работа в клубе вам отвратительна. Она не для вас, Брук.

Мы оба замолчали. Наступила напряженная тишина. Мы сидели так близко друг от друга, что стоило мне наклониться, и я коснулся бы губами ее губ, ощутил бы их вкус.

Она прислонилась к двери, скрестив руки на груди, будто прочла мои мысли и захотела отодвинуться подальше.

– Почему вы все еще в моей машине? – В ее тихом шепоте слышалось что-то тревожное, загадочное. Быть может, безысходность. Или желание.

– Возможно, вы не заметили, но я пытаюсь вскружить вам голову. Обычно у меня это лучше получается. Но вы отказались даже дать мне свой телефон, так что, похоже, моя попытка провалилась.

Брук медленно, утомленно покачала головой, словно сдаваясь.

– Еще у моей мамы проблемы с алкоголем… и наркотиками, – чуть слышно произнесла она. – Несколько раз ее отправляли за решетку.

Брук пристально посмотрела на меня, ожидая, что я сбегу. Не в силах больше сдерживаться, я оторвал руку от спинки кресла. Я должен был рискнуть: прикоснуться к ней. Убедиться, что ее волосы на ощупь такие же мягкие, как кажутся. Мои пальцы погрузились в блестящие темные волны. Шелковистые пряди струились под ладонью, словно прохладная вода.

– Вам меня не запугать.

Мне вдруг стало весело. В ее голубых глазах вспыхнула досада, но это лишь подхлестнуло мой интерес. Обычно мне ничего не стоило очаровать девушку. Да, я потерял Пеппер, но, думаю, она любила Риса еще до того, как мы начали встречаться. Я видел их вместе. Казалось, они настолько поглощены друг другом, что не замечают ничего вокруг. Она убедила меня, будто между ними ничего нет, но позднее призналась, что это, конечно, не так.

Я привык нравиться девушкам. Они заигрывали со мной. Смотрели на меня с жадным интересом, отчасти из-за моей внешности, да и потому что у меня водились деньги. После разрыва с Пейдж я встречался со многими. И никогда прежде меня не отвергали так решительно, так откровенно. Отказ Брук только раздразнил меня, подлив масла в огонь. Меня влекло к ней, но так же сильно хотелось мне услышать от нее «да». Желание становилось все яростнее, все нестерпимее.

Она облизнула губы острым кончиком языка, и у меня внутри будто полыхнуло огнем.

– Вы не хотите…

– Думаю, я знаю, чего хочу. – Я указал на другую сторону улицы, где светилась неоновая вывеска блинной. Сколько раз мы с Коди заходили туда, спасаясь от похмелья. – Оладий.

Мне только что пришла в голову эта идея. Я нашел способ побыть с Брук подольше. Оттянуть прощание. Я знал лишь, что не хочу расставаться с ней. Только не теперь. При мысли о том, что я вот-вот выйду из машины и никогда больше не увижу эту девушку, у меня что-то больно сжималось в груди.

Она посмотрела на блинную и снова перевела взгляд на меня.

– Оладий?

– А что? Вы не любите оладий? – спросил я, играя ее волосами. – О, женщина, вы режете меня без ножа.

Она улыбнулась, пусть и неохотно.

– Да нет, люблю.

– Нет ничего лучше горячих оладий в… – я взглянул на часы, – без двадцати двух минут двенадцать ночи.

Поколебавшись, она нерешительно кивнула.

– Ладно. Пусть будут оладьи. Но это не значит, что вы получите мой номер телефона.

Брук

До сих пор не понимаю, как вышло, что я оказалась в блинной перед тарелкой дымящихся оладий рядом с этим сногсшибательным парнем. Я не могла забыть, как он выскочил из толпы и врезал тому придурку, что лапал меня. Эта картина так и стояла у меня перед глазами. Красивый, добрый, умный – о таком парне можно только мечтать. Настоящий принц, рыцарь на белом коне, спешащий на помощь принцессе. Вот только я не была принцессой.

Держа это в голове, я могла смотреть на него спокойно и невозмутимо. Отстраненно наблюдать за ним, зная, что наши пути, случайно сошедшиеся на миг, никогда больше не пересекутся.

Он учился на врача. А я собиралась окончить колледж, если повезет, и найти работу с приличной зарплатой. Ни о чем другом я и не мечтала, лишь об этой небывалой удаче – огромной, как Калифорния, и такой же недостижимой. Надежная высокооплачиваемая работа, стабильный доход. Собственное жилье. Возможность помогать Челси, как та помогала мне все эти годы. Несправедливо, что ей одной приходилось думать о том, где достать денег, чтобы внести залог и вытащить маму из тюрьмы.

Поскольку платил Хантер (он сразу заявил об этом), я заказала блинчики с шоколадной крошкой, сосиски, картофельные оладьи и большой стакан апельсинового сока. Мы с мамой и Челси вроде верблюдов – никогда не знаем, скоро ли удастся в следующий раз поесть что-нибудь, кроме дешевой лапши, заваренной кипятком, поэтому, как только представляется случай, наедаемся впрок.

Хантер не сводил с меня глаз, пока я ела. Смотрел своим пристальным, настойчивым взглядом, который смутил бы кого угодно. Я пыталась не заглатывать еду так жадно, но голод победил.

От этого разглядывания мне стало не по себе. Еще хуже, чем в машине. Там хотя бы царил полумрак, а в блинной было светло как днем. Беспощадный свет ничего не скрывал. Ни его густых темных волос с золотистым отливом, в поэтичном беспорядке падавших на лицо, ни теплых карих глаз, ни твердого подбородка, ни насмешливой ямочки на правой щеке. «С такой внешностью ему бы телешоу вести», – подумала я.

Да, выглядел он что надо. Настоящий красавчик. Вдобавок обаятельный. И к тому же герой – это он уже доказал. Несмотря на все мое бурное сопротивление, меня так и раздирало желание дать ему свой номер. Но здравомыслие взяло верх.

Такие парни не звонят девчонкам вроде меня. Прощание вышло неловким, должно быть, поэтому он и попросил у меня номер. Хантер не собирался звонить. Было бы глупо принимать всерьез его слова. Я точно знала, что больше мы не увидимся. Он и сам это отлично понимал, хоть и не показывал виду, как истинный джентльмен.

– И как в вас столько влезает? – спросил он, поставив на стол чашку с кофе. Потом устроился поудобнее на скамье, забросив руку на спинку. Темно-серый свитер обтянул его широкую грудь. Мягкая шерсть обрисовала рельефные мышцы.

Я пожала плечами, отхлебнув глоток сока.

– Кто знает, когда посчастливится поесть в следующий раз.

Как только у меня вырвались эти слова, я немедленно о них пожалела. Они прозвучали жалобно, и Хантер потрясенно застыл. Опустив глаза, я быстро принялась резать сосиску, хотя его взгляд прожигал меня насквозь.

– Вы не знаете, когда удастся поесть в следующий раз? – растерянно спросил он своим низким, бархатистым голосом.

– Ну, с голоду я не умираю, – криво улыбнулась я.

– То есть завтракаете, обедаете и ужинаете?

– Само собой. – Я взмахнула вилкой, описав маленький круг в воздухе. – Я не точно выразилась. Мне следовало бы сказать: «Не знаю, когда в следующий раз посчастливится вкусно поесть».

Я украдкой бросила на него взгляд из-под ресниц. Похоже, мое объяснение его не убедило. Хантер смотрел на меня с сомнением. Наверное, решил, что я чудачка.

– Так вы учитесь на врача? – спросила я, пытаясь сменить тему. – А какую специальность выбрали?

– Восстановительную хирургию.

– Значит, станете пластическим хирургом? – Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть от разочарования. Докторов такого рода хватает с избытком. Впрочем, стоило ли удивляться, что красивый парень вроде него задумал зарабатывать себе на жизнь, вживляя имплантаты подбородка и проводя операции по увеличению груди?

– Нет, речь идет об исправлении врожденных дефектов. О помощи тем, кто получил родовую травму. – Я почувствовала себя последней идиоткой. – А вы чем думаете заниматься?

– Главное, чтобы побольше платили. Надеюсь, до конца жизни я сумею погасить студенческие займы. Боюсь, окончу колледж с кучей долгов. – Я смущенно поежилась. – Мне надо поддерживать семью. Не хочу вечно работать официанткой. – «Или сбрасывать с себя одежду за деньги», – мысленно добавила я. Мне не было нужды произносить это вслух. Он и так знал.

– А вы не пытались получить грант?

– Какой еще грант?

– Некоторым студентам, чье положение соответствует определенным требованиям, выделяют гранты – субсидии на обучение. Нужно только подтвердить свое право на помощь. Описания программ поддержки и условия предоставления субсидий можно найти в Интернете. Уверен, у вас есть все основания претендовать на грант.

– Вы говорите о безвозмездной ссуде?

– Да. Разве школьный консультант не рассказывал вам о грантах?

– Она никогда не обсуждала со мной поступление в колледж. Эта женщина махнула на меня рукой, когда моя сестра бросила школу, чтобы выступать в стрип-клубе. Думаю, я удивила ее уже тем, что доучилась до конца, получив аттестат.

– Вам обязательно нужно об этом почитать.

Я кивнула, чувствуя себя чертовски глупо. Мне следовало бы знать об этих самых грантах.

– Кажется, вы уже заканчиваете обучение? В мае, да? – Мне нужно было услышать, что он уезжает.

– Да.

– И потом вы уедете?

– До конца лета у меня практика в Мемориальной больнице. Работаю в ожоговом отделении. А осенью начну учиться в медицинской школе в Бостоне.

– Закажете что-нибудь еще?

Я перевела взгляд на официантку. Та не смотрела на меня, сосредоточив все свое внимание на Хантере. Ей было, наверное, чуть больше двадцати. Глаза ее оживленно блестели, несмотря на ночную смену. Заправив за ухо белокурую прядь, она кокетливо склонила голову набок. На губах ее играла зазывная улыбка. «Пожалуй, такие взгляды девушки кидают на Хантера постоянно», – подумала я. На лице официантки отчетливо читалось приглашение. Я вдруг почувствовала себя неуютно, сидя в этом кафе в потертых джинсах и клетчатой рубашке. «И как меня только сюда занесло?»