Тилли оглянулась. В этом был смысл. Другие люди, находившиеся в парке, – а их число было значительно больше восьми, хотя и не доходило до сотен, как жаловался Питер, – смеялись и поддразнивали друг друга и, в целом, действовали в самой предосудительной манере. Виновато солнце, поняла она. Именно оно! Казалось, пасмурная погода тянулась годы, но сегодня случился один из тех замечательных ясных деньков, когда яркое солнце прорисовало четче каждый листик на дереве и раскрасило ярче каждый цветок. Если и существовали правила, которым необходимо было следовать, – а они определенно были; их вдалбливали в Тилли со дня ее рождения, – то казалось, что представители высшего общества, забыли о них в этот полдень, по крайней мере, о правилах уравновешенного поведения в этот солнечный денек.

– Хорошо, – храбро сказала Тилли. – Я принимаю ваш вызов. Какой ориентир будет нашей конечной целью?

Питер указал на группу высоких деревьев, находившихся на небольшом расстоянии от них.

– Вон до того дерева.

– Того, что ближе или дальше?

– Того, что посередине, – явно из простого противоречия сказал Питер.

– И какую фору я получу?

– Пять секунд.

– Будете замерять время по часам или сосчитаете мысленно?

– О господи, женщина, вы похожи на арбитра!

– Я выросла с двумя братьями, – сказала она, подтверждая слова уверенным взглядом. – Мне пришлось им стать.

– Буду считать мысленно, – сказал Питер. – В любом случае, у меня нет с собой часов.

Тилли открыла рот, но прежде, чем она успела что–либо возразить, Питер ее опередил:

– Медленно. Я буду считать медленно в своей голове. У меня тоже есть брат, как вам известно.

– Я знаю, а он когда–либо позволял вам выиграть?

– Ни разу.

Ее глаза сузились.

– Вы собираетесь позволить выиграть мне?

Он улыбнулся, медленно, словно кошка.

– Возможно.

– Возможно?

– Это зависит…

– От чего?

– От того, что за приз я получу, если проиграю.

– Разве призы получают не за то, что выигрывают?

– Не тогда, когда кто–то намеренно проигрывает.

Она задохнулась от возмущения, а затем парировала:

– Вы ничего не получите, играя в поддавки, Питер Томпсон. До встречи на финише!

И затем, прежде чем он успел подготовиться, Тилли рванула с места столь резво, что это ей непременно припомнят на следующий день, когда у них дома соберутся подруги ее матери на ежедневное чаепитие и обсуждение текущих сплетен.

Но прямо сейчас, когда солнце согревало ее лицо, а мужчина ее мечты следовал за ней попятам, Тилли Ховард не могла заставить себя задуматься над этим.

Она бежала довольно быстро; она всегда была быстрой. Бежала и смеялась. Одна рука вытянута вперед, другая удерживает подол ее юбки в нескольких дюймах от земли. Тилли услышала позади себя Питера и рассмеялась, когда его шаги загрохотали где–то совсем близко. Она собиралась выиграть и не сомневалась в своей победе. Либо она выиграет честно и справедливо, либо Питер поддастся ей и потом будет вечно ее этим шантажировать, но сейчас все это было неважно.

Выигрыш есть выигрыш, и в данный момент Тилли чувствовала себя непобедимой.

– Поймайте меня, если сможете! – поддразнивала она, оглядываясь через плечо, чтобы оценить местонахождение Питера. – Вам никогда меня не догнать! Пошевеливайтесь!

И вдруг ее дыхание прервалось, и прежде, чем Тилли смогла издать хоть какой–то звук, она оказалась лежащей на траве рядом с кем–то еще, слава Богу, с другой женщиной.

– Шарлотта! – выдохнула Тилли, узнав свою подругу Шарлотту Берлинг. – Мне так жаль!

– Чем это ты занимаешься? – требовательно спросила Шарлотта, поправляя сбившуюся набок шляпку.

– Просто состязание по ходьбе, – пробормотала Тилли. – Только не говори моей матери.

– Хорошо, не скажу, – ответила Шарлотта. – Но если ты думаешь, что она об этом не услышит…

– Да, знаю я, знаю, – вздохнула Тилли. – Надеюсь, что она отнесет это на счет последствий солнечного удара.

– Или, возможно, солнечного безумия? – вмешался мужской голос. Тилли взглянула вверх и увидела высокого, рыжеволосого мужчину, который был ей незнаком. Она повернулась к Шарлотте, и та тут же представила их друг другу: – Леди Матильда, – сказала Шарлотта, поднимаясь на ноги с помощью незнакомца: – А это – граф Матсон[11].

Тилли пробормотала слова приветствия как раз в тот момент, когда Питер остановился возле нее.

– Тилли, с вами все в порядке? – обеспокоено спросил он.

– Все хорошо. Может, мое платье немного и пострадало, но все остальное в полном порядке. – Она приняла его протянутую руку и встала.

– Вы уже знакомы с мисс Берлинг?

Питер отрицательно качнул головой, и Тилли их представила. Но когда она повернулась, чтобы представить его графу, Питер кивнул и произнес:

– Матсон.

– Вы уже знакомы друг с другом? – спросила Тилли.

– По армии, – подтвердил Матсон.

– О! – Глаза Тилли расширились от удивления. – Тогда вы знали и моего брата? Гарри Ховарда?

– Он был прекрасным товарищем, – ответил Матсон. – И всем нам очень нравился.

– Да, – подтвердила Тилли, – Гарри нравился всем. Он был необыкновенным.

Матсон кивнул, соглашаясь.

– Я сочувствую вашей потере.

– Как и все мы. Благодарю вас за добрые слова.

– Вы служили в одном полку? – спросила Шарлотта, переводя взгляд с графа на Питера.

– Да, в одном, – ответил Матсон, – хотя Томпсон оказался более удачлив, оставшись в нем во время битвы.

– Вас не было под Ватерлоо? – спросила Тилли.

– Нет. Меня вызвали домой по семейным обстоятельствам.

– Мне жаль, – пробормотала Тилли.

– Кстати о Ватерлоо, – вспомнила Шарлотта, – вы собираетесь посетить реконструкцию битвы на следующей неделе? Лорд Матсон жаловался, что пропустил отличную забаву.

– Я едва ли назвал бы это забавой, – пробормотал Питер.

– В самом деле, – преувеличенно живо воскликнула Тилли, стараясь избежать неприятного столкновения. Ей было известно, что Питер презирал прославление войны, и Тилли была уверена, что он не сможет оставаться вежливым по отношению к тому, кто заявляет, что сожалеет о пропущенной сцене смерти и разрушения. – Реконструкция Принни[12]!

– Через неделю, – подтвердила Шарлотта. – На годовщину Ватерлоо. Я слышала, что Принни с большим волнением ожидает это событие. Там еще будет фейерверк.

– Ну разумеется, если мы хотим, чтобы это выглядело точной копией военных действий, – огрызнулся Питер.

– Или, во всяком случае, точным исполнением идеи Принни, – значительно более прохладным тоном сказал граф Матсон.

– Возможно, это задумано для того, чтобы сымитировать орудийный огонь, – быстро сказала Тилли. – Вы пойдете, мистер Томпсон? Я была бы признательна, если бы вы стали моим сопровождающим.

Мгновение он молчал, и Тилли была абсолютно уверена, что идти ему не хочется. Но, будучи не в силах преодолеть свое эгоистичное желание, она попросила:

– Пожалуйста. Мне хочется увидеть то, что видел Гарри.

– Гарри не видел… – Он остановился и закашлялся. – Вы не увидите того, что видел Гарри.

– Я понимаю, но, тем не менее, будет так похоже, что я непременно должна пойти. Пожалуйста, скажите, что вы согласны стать моим сопровождающим.

Его губы сжались, но он произнес:

– Да, конечно.

Она просияла.

– Спасибо. Это очень любезно с вашей стороны, особенно потому… – Она прервала себя. Не было необходимости сообщать Шарлотте и графу, что Питер не желает этого видеть. Возможно, они и сами пришли к такому выводу, но Тилли не должна была произносить этого вслух.

– Что ж, нам пора идти, – сказала Шарлотта, – э–э, прежде чем кто–либо…

– Мы должны продолжить наш путь, – сказал граф учтиво.

– Ужасно жаль, что так получилось с состязанием по ходьбе, – сказала Тилли, пожимая руку Шарлотты.

– Не переживай, – ответила Шарлотта. – Притворись, что я – финишная черта, и, значит, ты победила.

– Превосходная идея. Я подумаю об этом.

– Я знал, что вы найдете способ победить, – пробормотал Питер, когда Шарлотта и граф побрели дальше.

– А вы сомневались? – поддразнила Тилли.

Питер медленно покачал головой, не отрывая взгляда от ее лица. Он наблюдал за Тилли со странным напряжением, и внезапно она осознала, что ее сердце забилось быстрее, а кожу начало покалывать, и…

– Что это? – спросила девушка, совершенно уверенная, что если бы она не заговорила, то забыла бы вдохнуть.

Что–то изменилось за последнюю минуту; изменилось в самом Питере. И у нее возникло чувство, что, чтобы это ни было, это изменит и ее жизнь тоже.

– Я должен задать вам вопрос, – произнес Питер. Ее сердце воспарило. О, да, да, да! Это могло касаться только одного. Вся неделя подводила их к этому, и Тилли была уверена, что ее чувства к этому мужчине не остались без ответа. Она кивнула, зная, что в ее глазах отражаются все ее чувства.

– Я… – Питер остановился и откашлялся. – Вы должны знать, что вы мне очень нравитесь.

Тилли кивнула.

– Я надеюсь на это, – прошептала она.

– Могу ли я быть уверен, что вы отвечаете мне взаимностью? – Он произнес это в виде вопроса, который она нашла до смешного нелепым.

А потому просто снова кивнула, но затем, отбросив всякую осмотрительность, добавила:

– Очень даже можете.

– Но при этом вы должны понимать, что наш брак, вне всякого сомнения, – это не совсем то, чего ожидает ваша семья.

– Вы правы, – осторожно подтвердила Тилли, не совсем понимая, куда он клонит. – Но я не в состоянии понять…

– Пожалуйста, – сказал Питер, прерывая ее, – разрешите мне закончить.

Тилли замолчала, но понимание того, что все не так уж гладко, заставило ее взметнувшееся было к звездам настроение безжалостно рухнуть обратно на землю.

– Я хочу, чтобы вы меня дождались, – сказал он.