Но если говорить начистоту, это полностью меняло все. Возвращало меня к самому началу.

На некоторое время я поникла от чувства безысходности. Хватит ли у меня сил и энергии ругаться с ним и вести новый раунд игры наших желаний?

Поднимая голову, я пристально посмотрела на него. Он стиснул челюсть в ответ на мой взгляд и не сделал больше ничего.

Я выпрямила спину, когда решимость укрепила мою волю после поражения. Да будет так. Я буду делать это снова и снова. И опять, и если понадобится еще раз. Пока он не поймет, что ему не одержать победы надо мной. Он не сможет противостоять мне.

Я была достаточной сильной, чтобы сломить его десятки раз, сотни раз. Я была настолько сильной, чтобы убить его и всю его больную семейку, пока он не признает поражение. Я собиралась сдержать свою клятву, что стану последней Уивер в цепочке наследования, которой они когда-либо причинят боль.

Джетро скрестил руки на груди.

— Полагаю, что ты больше не собираешься задавать странные вопросы. Я думаю, что ты окажешь мне одолжение и встанешь на хрен с долбанной кровати, как я настоятельно тебя просил до этого.

Без единого слова, я откинула покрывало и вылезла из теплой кровати.

— Куда мы собираемся?

Джетро жадно посмотрел на мои обнаженные ноги. Я была одета в розово-черные шортики, которые идеально подходили к майке сверху.

— Я что, позволил тебе задавать вопросы? — легко двигаясь, он отошел прочь. Он плавно и решительно двигался по комнате, собирая разбросанную одежду, которая была расположена на стульях и на столике шестнадцатого века, затем подошел ко мне. Кидая ее в центр кровати, он проговорил напряженно: — Одевайся. Я буду считать до десяти, если ты не успеешь одеться, мне будет плевать. Я просто приведу тебя вниз одетую или раздетую. Это полностью твой выбор.

Я сморщила нос, смотря на одежду. Я поняла больше насчет моего врага, но я все еще боялась его. Я не хотела никуда уходить из этой комнаты. Я не желала, чтобы мною командовали и тащили меня.

— Один. — Его глаза блеснули.

Он не мог говорить серьезно.

— Два.

Быстро, я потянулась и схватила персиковую футболку с вычурным кружевом в викторианском стиле на воротнике и джинсовые шорты.

— Три.

Черт возьми, я что, могла одеться, стоя перед ним тут? Я не могла раздеваться при нем.

«Успокойся, глупышка, он видел тебя обнаженной. Ты бежала по лесу полностью голая. Он лизал твою киску. Ради всего святого, почему тебя стало беспокоить это?» — нашептывал мне внутренний голос.

— Четыре.

Прикусив нижнюю губу, я возвратилась к здравому смыслу и быстро скинула с себя майку на бретельках и кинула ее в сторону.

Джетро напряженно втянул воздух, когда посмотрел на мою обнаженную грудь.

— Пять.

Натянув футболку, я положила руки на бедра

— Шесть.

Встречаясь с ним взглядом, я стянула шорты по ногам, позволяя им упасть лужицей к моим ногам. На мне не было нижнего белья.

Я искала в его глазах всепоглощающее желание, что горело в его взгляде пару ночей назад. Я стремилась уловить хоть малый оттенок того наслаждения, когда он погрузил пальцы в мои волосы и толкнулся членом в мое горло.

Он еле повел бровью, когда посмотрел на мою обнаженную киску и просто, как ни в чем не бывало, продолжил считать:

— Семь

Ярость полыхала в моем сердце. Натягивая другие шорты, я быстро застегнула молнию.

— Восемь.

Вспоминая склонность Джетро использовать мои длинные волосы как способ направлять мои движения и еще хуже, как поводок, я быстро собрала их в неряшливый хвост и закрепила резинкой со своего запястья.

— Девять.

Бриллиантовый воротник вокруг моей шеи смотрелся смехотворно дорого относительно одежды, что была на мне, заставляла меня дышать прерывисто. Надевая пару блестящих сандалий, которые находились на полу, я ухмыльнулась:

— Закончила, о, нетерпеливый хозяин.

Джетро фыркнул:

— Быстро ты, мисс Уивер. Я впечатлен, — он вытянул руку. — Дай-ка мне свой телефон.

Я побледнела и произнесла:

— Что? Нет!

Он наклонился ниже, его нрав начал прорываться сквозь спокойный внешний вид.

— Да. И это не просьба.

На краткий миг я задумалась, могла ли я ударить его по голове и убежать. Огромное количество сценариев побега, которые я воображала, развлекали меня все эти дни. Я пыталась сорвать бриллиантовый воротник. Я пыталась открыть окно. Я пыталась взломать замок в двери.

Но ничего не работало. Только после смерти я смогу выбраться отсюда.

«Я приду за тобой, Ниточка».

Мое сердце обливалось кровь от одной лишь мысли, что Вон попытается спасти меня и будет убит мужчинами, которые держат меня в плену. Я не могу позволить этому произойти.

Стиснув зубы, я повернулась и вытащила телефон из спутанных простыней. Неохотно я вложила телефон в его ладонь.

Он сжал пальцы вокруг хрупкого устройства.

— Спасибо.

Я не могла оторвать от него взгляд. Моя единственная связь с внешним миром. Мой единственный путь к свободе. До этого момента, я не осознавала, насколько я ценила его, и как начну сходить с ума, если лишусь таких простых вещей как переписка с Кайтом.

«Заметь уже это, ты облажалась с ним».

Последние пару дней Кайт был... другим. В памяти всплыла переписка с прошлой ночи.

Кайт007: Ты когда-нибудь замечала, что то, о чем тебя убеждали, что это неправильно — казалось тебе самым верным?

Иголочка с ниточкой: Довольно глубокая мысль пришла мужчине, который хочет только сексемэсок и избегает личных тем.

Кайт007: Что, если я сказал бы, что хочу единственную ночь честности, никаких тупых отговорок и подобной ерунды, что бы ты ответила на это?

Иголочка с ниточкой: Я бы ответила, что ты выжил из ума, и задалась вопросом, что кто-то, у кого есть сердце, украл твой телефон.

Тишина.

Я имела права охранять свои границы. В конце концов, я пыталась несколько раз заставить его быть добрее ко мне, человечнее, но он отказывал меня. Но когда десять минут превратились в двадцать, и по-прежнему не было ответа, я почувствовала себя виноватой за то, что причинила боль тому, кто, очевидно, нуждался в разговоре.

Почему он не поговорит с тем, кто знает его? Найдет утешение у друзей, которые понимали его? Моя уверенность в том, что он был Кестрелом, немного увяла, после приступа паники. С того сообщения, в котором он спрашивал — откуда я знаю, что у него есть мотоцикл, мы оба старались обойти этот разговор, будто боялись копаться в этой ране.

Лучше было позволить ей затянуться и не источать яд, от которого невозможно будет исцелиться.

Эта слепота — наивное незнание наших имен и проблем — была странно гипнотизирующей, и я не хотела перемен. Я еще не хотела его отпускать, а мне придется сделать это, если я узнаю правду.

Иголочка с ниточкой: Кайт, прости. Никакой ерунды. Никаких игр. Одна ночь, чтобы быть самими собой и позволить болезненной правде вырваться наружу. Я здесь, чтобы слушать, если хочешь. Если ты передумал — то прекрасно. В любом случае, я надеюсь, что ты хорошо проводишь ночь.

Прошло немного времени, и он все же ответил.

Кайт007: Иногда, кажется, что у тех, у кого в жизни нет ничего — есть всё, а у тех, у кого есть всё — нет ничего. Иногда, я хочу быть тем, у кого нет ничего, чтобы я мог оценить те вещи, что пропустил в жизни. Но пугает то, что я не думаю, что пропустил хоть одну гребаную вещь.

Мое сердце затрепетало в груди. Казалось, будто он вытащил страхи, которые таились глубоко внутри моей души.

Иголочка с ниточкой: Я прекрасно это понимаю. Я люблю свою семью. Я люблю их ошибки и их хорошие поступки одинаково, но я не могу не сердиться. Охраняя и защищая меня, они вынудили меня стать той, кто на самом деле была ложью. Теперь мне с трудом приходится принимать правду.

Кайт007: Правду о том, кто ты на самом деле?

Иголочка с ниточкой: Именно.

Кайт007: Мы все плоды обязательств. Копии того, что позволено в мире, в котором мы родились. Ни один из нас не свободен, нас всех вырастили, ожидая от нас чего-то. И это чертовски отстойно, когда эти ожидания становятся клеткой.

Я не могла ответить. Непрошенные слезы скатились вниз по моим щекам. Я дрожала так, что решила опустить телефон.

Если Кайт был Кестрелом, он скрывался так же, как и я. Мужчина прятал себя настоящего, чтобы защититься в семье чудовищ.

Джетро щелкнул пальцами перед моим носом, вытягивая меня из задумчивости.

Мое сердце бешено колотилось от мысли, что, возможно, я больше не смогу общаться с Кайтом, особенно сейчас, когда мы сломали некий барьер и признали, что между нами больше общего, чем просто поиск сексуального удовлетворения.

— Ты где-то витаешь. Соберись.

Я моргнула, заставляя себя сосредоточиться на золотистом взгляде Джетро.

— Я сейчас рассказывал тебе в общих чертах о том, как пройдет сегодняшний день. Ты просила, чтобы я сообщил это тебе, помнишь, там в лесу?

Вновь моргнув, я кивнула.

— Да. Можешь повторить?

Он холодно усмехнулся.

— Нет. Я не повторяю. Я сделал одолжение и рассказал о событиях сегодняшнего дня, но ты не могла даже сделать любезность и выслушать меня. Я отказываюсь повторяться.

Распрямив плечи, я пыталась не волноваться о том, что ждет меня и сосредоточилась на том, что важно.

— Пожалуйста, верни телефон.

Джетро покачал головой.

— Нет.

Мое сердцебиение ускорилось.

— Но ты сказал, что я могу пользоваться им.

— Да, — его губы дернулись. — А еще я сказал, что ты должна спрашивать на это разрешения. Я хочу проверить историю. И убедиться, что ты не нарушила правила.