Осторожно взяв Верити под локоть, Клод помог ей выбраться из низкого кустарника.

— Почему вы так поспешно умчались? Я что-то не то сказал или сделал? — Он еще больше забеспокоился, когда заметил, что она слегка прихрамывает. — Я лучше доставлю вас назад, в Рэвенхерст.

— Нет, мне нужно в Хактон. — Сообразив, что не в состоянии сама справиться с этой задачей, Верити пытливо взглянула на него и быстро приняла решение. — Клод, мне нужна ваша помощь. Но сначала вы должны кое-что узнать. И если после того, как вы меня выслушаете, вы решите не помогать мне, поверьте, я вас пойму.

Продолжая внимательно на него смотреть, Верити рассказала ему о неожиданной встрече с французским шпионом, о своих отношениях с кучером и о встрече с Томасом Стоуном, а также о своем твердом убеждении, что Блэкмор и есть тот самый посредник, которого она впервые увидела в маленькой придорожной гостинице.

Услышав все это, Клод произнес лишь одно слово:

— Лоренс.

— Я сожалею, — пробормотала Верити. — Должно быть, для вас это жестокий удар.

— Напротив, мисс Хэркорт, нет. Я всегда думал, что за злобный человек этот Лоренс! — Лицо и голос Клода были спокойны, но Верити догадывалась, что его мучит. Его следующие слова подтвердили это. — О ком я сожалею, так это о своем отце, но во многом он должен винить только себя самого.

Он прочел в ее глазах невысказанный вопрос.

— Поговорим начистоту, мисс Хэркорт. Я догадываюсь, где происходят тайные встречи. — Он взъерошил волосы и сразу стал казаться взрослее своих двадцати четырех лет. — Я думаю, отец был убежден, что может доверять своей семье…. А Лоренс всегда был ему как сын. Я долго молча наблюдал и ничего не делал. Я позволил Лоренсу добиться расположения моего отца в ущерб моей матери и мне самому. Я не смог предотвратить бесчестье, которое его действия навлекут на мою семью. — В его голосе послышалась решимость. — Но будь я проклят, если буду сидеть сложа руки и не смогу остановить его. Что я должен сделать, мисс Хэркорт?

Пришлось забыть о словах утешения, которые ей очень хотелось ему сказать. Надо было срочно действовать.

— Когда должна состояться эта встреча?

— Сразу после ужина. Если все пойдет по обычному плану. А ужинаем мы рано, в шесть. Хотите, я поскачу в Хактон и встречусь с этим человеком, Стоуном? — предложил он, но Верити покачала головой.

— Нет, это сделаю я. Он меня знает.

Горькая улыбка тронула его губы.

— А поскольку он, несомненно, был послан сюда с единственной целью — следить за членами моей семьи, он вряд ли поверит тому, что я ему скажу.

— Я не уверена даже в том, что он окажется в гостинице. Так что мы должны быть готовы, если случится самое худшее, помешать вашему кузену передать информацию французскому шпиону.

Верити взглянула на Клода. В глазах ее была тревога. Она не только возлагала на него надежду, что он не спустит глаз с Лоренса до тех пор, пока власти не будут поставлены в известность, хотя это было равносильно тому, чтобы затянуть петлю на шее Лоренса, она предлагала ему подвергнуть опасности его собственную жизнь. Но какой выбор был у нее?

— Возвращайтесь домой, и попытайтесь вести себя как можно естественнее. Не вздумайте удерживать Лоренса. Очевидно, он рано уходит отдыхать, когда происходят эти встречи, чтобы отправляется спрятаться в тайнике и подслушать все, что будет сказано. Если он сделает так и в этот вечер, пусть.

— А как я узнаю, удалось ли вам увидеться с этим Стоуном? — спросил Клод задумчиво.

— Никак не узнаете… если мне не удастся прислать вам весточку или приехать самой.

— Нет, не делайте этого. Это может вызвать подозрения. Я позабочусь о том, чтобы ни Лоренс, ни Блэкмор не смогли покинуть дом. Это то немногое, что я могу сделать.

Клод не дал ей возможности возразить. Верити какое-то время смотрела, тревожно сжимая руки, как он во весь опор мчится назад в Грейндж. Потом она повернулась и, хромая, приблизилась к лошади Сары, которая уже пришла в себя и мирно щипала травку.

Верити была уже рядом с лошадью, когда раздался страшный грохот. Открытая коляска, которой управлял, очевидно, кто-то то ли неопытный, то ли пьяный, катилась по дороге с другой стороны живой изгороди. Лошадь Сары насторожилась, услышав крики пассажиров и их нестройное пение, и во весь опор помчалась в Рэвенхерст, в безопасное место, не дав возможности Верити схватить поводья.

Глава шестнадцатая

Брин бросил быстрый взгляд на профиль Маркуса и перевел его на лежащую впереди дорогу. Не надо было ему соглашаться на эту поездку. Он был плохим собеседником, и борьба его совершенно не интересовала. Но и оставаться в Рэвенхерсте с Верити он не мог.

Он не мог объяснить ей своего поведения сейчас, но, когда будет иметь на это право, найдет способ убедить ее в том, что никогда не стал бы сознательно причинять ей боль.

Брин верил, что, когда наступит время объяснить ей все и во всем признаться, она отнесется ко всему с легкой душой, воспримет все как шутку. Теперь, однако, он был далеко не уверен в том, что ее великолепного чувства юмора будет достаточно, чтобы простить его.

— О Господи! — удивился Маркус, заметив показавшуюся впереди у ворот одинокую фигурку. — Уж не Верити ли это?

Брин, вздрогнув, вышел из мрачной задумчивости и выпрыгнул из экипажа прежде, чем Маркус успел остановить его. Бросив беглый взгляд на ее перепачканный костюм для верховой езды и не дав ей возможности объясниться, он подхватил ее на руки и посадил на сиденье рядом с Маркусом. Все ее уверения в том, что все в порядке, если не считать ушибленной лодыжки, и что ей надо немедленно попасть в Хактон, были напрасны. Маркус, изо всех сил стараясь не показать и виду, что понимает, кто виновник всех бед, внимательно смотрел вперед, на дорогу, а Брин строгим тоном заявил ей, что она никуда не поедет, пока доктор не осмотрит ее ушибы. Верити понимала, что спорить бесполезно. И она молча сидела, все больше и больше кипя негодованием, пока они не вернулись на конный двор Рэвенхерста.

Как только Маркус остановил лошадей, она позвала Саттона, попросив оседлать свежую лошадь. Ее просьба была тут же отменена Брином, который, игнорируя шумные требования Верити немедленно поставить ее на землю, снова подхватил ее и понес в дом.

— О, слава Богу, что вы нашли ее! — выбежала навстречу мужу Сара. — Я увидела, что моя лошадь вернулась одна, и уже собиралась отправить, людей на ее поиски. Она очень пострадала? Я поднимусь и посмотрю, чем можно помочь.

Маркус предостерегающе взял ее за руку.

— Не надо, дорогая. Позволь Брину сделать все, что он считает нужным. Я предполагаю, что эта молодая женщина расстроена не только по причине растянутой лодыжки.

Озабоченное лицо Сары осветила неожиданная улыбка.

— Но ты прав. Брин скоро успокоит ее. Он умеет делать это так нежно!

Сара пришла бы в изумление, окажись она через минуту-другую в спальне. Ее друг взял Верити за плечи и так сильно встряхнул, что несколько шпилек вылетело из ее волос и разлетелось в разные стороны, а ее черные локоны рассыпались по плечам.

— Прекрати сейчас же! — потребовал он стальным голосом. — Ты ведешь себя как несносная девчонка!

— Брин, ты… ты не понимаешь! — Задыхаясь от волнения, Верити умоляюще взглянула в его суровое лицо. — Я должна добраться до Хактона. Мне просто необходимо встретиться там с одним человеком. — Даже находясь в таком возбужденном состоянии, она заметила, что он неожиданно очень встревожился.

— С кем? — Ответа не последовало, но Брин немедленно заметил ее внезапную настороженность. — Ты можешь зарубить себе на своем хорошеньком носике, что не поедешь никуда и что единственный человек, с которым ты встретишься помимо Сары, — это доктор.

Верити упрямо молчала, и он посмотрел на нее взглядом, по которому можно было понять, что он не только расстроен и раздосадован, но и немного задет.

— Ты так мало мне доверяешь, Верити, что не решаешься даже поделиться со мной своими проблемами? Или просто считаешь, что я не смогу действовать от твоего имени?

— Я доверяю тебе полностью, только… только…

Она тяжело опустилась на кровать, чувствуя себя совершенно беспомощной.

По решительному блеску в его глазах она поняла, что он не позволит ей уехать, и сил бороться с ним у нее больше не было. Боль в лодыжке все усиливалась, и стучало в висках. Самым ужасным было то, что, если ей не удастся ничего предпринять, бедный Клод вынужден будет сражаться в полном одиночестве.

Так, за неимением выбора, Верити пришлось вторично за этот день рассказывать о том, что она узнала сегодня днем.

Но такой реакции Брина она не могла себе представить.

Он не только не удивился, но и не высказал ни малейшего недоверия ее рассказу. Выслушав все до конца, он просто заявил довольно мрачно:

— Значит, Клод Каслфорд теперь знает абсолютно все. Это так?

Она строго взглянула на него.

— Клод непричастен. Могу поклясться своей жизнью. Видел бы ты его лицо, когда открылась дверь в тот потайной ход… когда он понял, что его кузен шпион… Нет, Брин. Клод совершенно невиновен.

— Буду молить Бога, чтобы твой инстинкт не подвел! — ответил он с таким угрожающим видом, что Верити едва узнавала его.

Он направился к двери.

— Надо позаботиться о том, чтобы Стоун был в курсе дела. — Взявшись за ручку двери, Брин задержался, чтобы оглянуться, и улыбнулся своей прекрасной улыбкой, в которой сумел выразить и глубокую любовь, и утешение. — Не беспокойся, моя дорогая, твой кучер не подведет тебя.

Не успел Брин уйти, как дверь снова распахнулась и вошла Сара, не дав Верити времени ни подумать над загадочными словами Брина, ни разволноваться из-за событий, которые уже, возможно, разворачивались в Каслфорд-Грейндже. Только позже, когда уехал доктор, который обнаружил у нее лишь растяжение лодыжки и небольшие ссадины — ничего более серьезного, и она осталась одна, тяжелые предчувствия снова стали терзать ее.