А что можно сказать о самой девушке? Легкая морщинка пролегла на безупречном лбу Сары. Понять чувства Верити было еще сложнее. Без сомнения, она старалась держать его на расстоянии весь предыдущий вечер. В обществе Брина она становилась совсем другим человеком: отчужденной, настороженной. Внешне казалось, что он ей совершенно не нравится, но Сара чувствовала, что это далеко не так. Было похоже, что Верити выстроила защитный барьер вокруг себя, чтобы не подпускать Брина. Ну а если ему удастся каким-то образом преодолеть этот барьер, что тогда?

Сара снова улыбнулась. Да, будет очень занятно посмотреть, во что все это выльется. Вмешиваться, конечно, не следует, просто понаблюдать и посмотреть, удастся ли Брину взять эту крепость!


Позже в это утро Верити, уверенная в том, что каждое ее слово, каждый жест находятся под пристальным вниманием хозяйки дома, провожала свою тетушку до открытой коляски, которая ждала дам, чтобы отвезти их в Оксфорд.

У миссис Фэннер, к несчастью, разболелась голова, и она решила отказаться от поездки. Это означало, что теперь в коляске было достаточно места для всех. Леди Кэролайн уже расположилась в экипаже Брина, и никто не попытался или, скорее, не осмелился предложить ей пересесть.

— Ты так и не передумала, моя дорогая, и не присоединишься к нам? — спросила леди Биллингтон, усаживаясь подле Хилари. — Я уверена, что прогулка тебе бы понравилась.

— Я тоже в этом уверена, — согласилась Верити, — но предпочитаю остаться здесь и осмотреть окрестности.

— Вам не удастся избегать меня бесконечно, — прошептал ей на ухо насмешливый голос Брина, отчего Верити заметно вздрогнула.

Она бросила на него потемневший взгляд.

— Убирайтесь! — выдохнула она шепотом, а потом добавила учтиво: — Дамы заждались вас, майор.

Сара, стоявшая в нескольких футах от них, не слышала тихого обмена репликами, но от нее не ускользнуло раздраженное выражение на лице Верити. Брин явно выбрал дерзость в качестве своего основного оружия.

— На твоем месте, Брин, я бы отвела дам на ланч в «Бэлл», — посоветовала Сара, шагнув вперед. — Там всегда прекрасно кормят.

— Да, и, пожалуйста, не торопите их, — лукаво улыбнулась Верити. — Помните, что мы, женщины, не любим проглатывать еду наспех.

— Поверьте мне, я позабочусь о том, чтобы в этой поездке никто не пострадал. И, — добавил он, снова прижавшись губами к ее уху, — я позабочусь также о том, чтобы увидеться с вами позже.

Казалось, он собирался что-то добавить, но, подумав немного и попрощавшись с Сарой, сел в свой красивый экипаж.

Как только Брин отдал лошадям сигнал трогаться, Верити с облегчением вздохнула. Повернувшись, она увидела, что Сара смотрит на нее не то чтобы с неодобрением, но довольно удивленно.

— Вы действительно не очень заняты, Сара? Я вполне могла бы найти себе занятие сама до тех пор, пока не вернутся наши любители путешествий. Вам ведь теперь придется уделить внимание еще и миссис Фэннер, и графине.

— Разумеется, и я с удовольствием покажу вам и дом и окрестности.

После такого заявления Верити уже не испытывала угрызений совести и в течение следующих нескольких часов неторопливо изучала комнаты этого дома, который был воплощением элегантности и комфорта. Короткий визит в детскую позволил ей познакомиться с Хьюго Рэвенхерстом, громогласным двухлетним карапузом, который уже проявлял несомненные признаки унаследованной знаменитой хмурости своего отца, а также с новым членом семьи, крепко спящим в колыбельке. Экскурсия закончилась в библиотеке — убежище хозяина дома. Эта комната, казалось, носила отпечаток личности своего владельца: солидного, надежного и мужественного.

— Брин был тут утром, — заметила Сара, сморщив нос, и распахнула одно из окон, чтобы проветрить помещение. — Он приобрел привычку курить эти ужасные манильские сигары, когда был на Пиренейском полуострове, а Маркус потакает его слабости.

Верити слушала вполуха. Ее внимание было приковано к портрету хозяев дома, висевшему над камином. Она не смогла сдержать легкой улыбки, вспомнив портрет Маркуса Рэвенхерста в галерее. Тот портрет был написан, как она предполагала, несколько лет назад. На этом портрете его черты казались не такими суровыми и выглядел он как человек, довольный своей жизнью.

— Мне кажется, вы сделали своего мужа более мягким, Сара, — заметила Верити.

— Это очень хороший портрет. — Любовь, которую Сара испытывала к мужу, светилась в ее глазах. — Да, он изменился в течение прошедших нескольких лет. Он стал гораздо терпимее, но это не только моя заслуга. Дружба с Брином многое значит для него. Они скорее похожи на братьев!

— Это довольно странно при том, что они знакомы не так давно. Хотя… — Верити задумчиво уставилась в пространство, — мне кажется, есть люди, которые инстинктивно тянутся друг к другу. Так и случилось, когда Брин поправлялся тут после своих ран, полученных в Бадахосе.

— Вы это знаете?.. Ну конечно, Брин, должно быть, рассказывал вам. Какая я глупая!

— Нет, Брин мне не рассказывал… Вы рассказывали. — Верити рассмеялась, увидев изумление на хорошеньком личике Сары. — Да, Сара, — повторила она, — в каком-то смысле это были вы. Вы несколько раз писали дедушке Брина, как идет выздоровление его внука. Как вы, вероятно, помните, Артур Бринли и сам занемог. Он был так болен, что не мог выдержать поездки в Оксфордшир, у него быстро падало зрение. Я навещала его, чуть ли не каждый день, читала ему ваши письма и писала под его диктовку ответы.

— Господи! — ошарашенно пролепетала Сара. — И все это время Брин считал… — Она не договорила, потому что дверь отворилась и вошел дворецкий, чтобы сообщить, что обед готов и леди Уэстбери и миссис Фэннер направляются в данный момент в столовую.

Сара и Верити присоединились к ним. Миссис Фэннер полностью оправилась от своей головной боли, а поскольку графиня была более искушенной в искусстве ведения беседы, чем ее дочь, обед прошел очень непринужденно.

Они сразу же перешли в маленькую гостиную, где потекла беседа о том, как эффективно управлять большим домашним хозяйством. Верити без особого энтузиазма отнеслась к теме, которая ее мало занимала, и все чаще поглядывала в окно на роскошный парк, простиравшийся вверх от дома по склону. День был теплый и сухой, и как только Верити почувствовала, что сможет откланяться, не боясь показаться невежливой, она ускользнула наверх, чтобы взять шляпку и зонтик.

Дойдя до озера, она решила посидеть немного на невысокой насыпи, обрамляющей сверкающую гладь воды. Озеро казалось таким тихим, таким умиротворенным. Верити могла понять, почему Сара Рэвенхерст с удовольствием остается здесь из месяца в месяц. Хотя, как она подозревала, та будет счастлива везде, если рядом ее муж.

Найдет ли Верити свое счастье? Сможет ли она полюбить когда-нибудь мужчину такой преданной любовью, с которой Сара любит своего мужа? Вплоть до последних нескольких недель она бы ответила твердым «нет». Но теперь она не была так уверена.

Что-то определенно произошло с ней после того путешествия в почтовой карете. Она изменилась. Она чувствовала странную неудовлетворенность своей судьбой, словно в ее жизни отсутствовало что-то очень важное, словно ей чего-то не хватает.

Верити неуверенно покачала головой. Она знала только то, что, когда рядом с ней был ее кучер, она испытывала блаженное чувство восторга. Но как редко это случалось!

Верити рассеянно вертела в руках зонтик, отчего украшающие его кисточки кружились в прелестном танце. Никогда еще она не встречала такого человека, как кучер. Временами он приводил ее в ярость, но никогда ни с кем ей не было так хорошо. Чего нельзя было сказать ни об одном из других ее знакомых молодых джентльменов. Нет, это не совсем так, поправила она себя. Ей не было скучно и в обществе Брина. И он тоже, как и кучер, имел неприятную способность необыкновенно раздражать ее временами… Как странно! Такое удивительное сходство…

— Ах, вот вы где! Подумать только, я как раз утром предупреждал Сару о том, что вы можете заблудиться.

Верити с раздражением повернула голову и увидела Брина, который широким шагом спускался к ней по склону.

— Не знаю, как вам это удается, но вы умудряетесь постоянно возникать из ниоткуда каждый раз, как только я…

Верити резко замолчала, но по тому, как подозрительно блеснули его глаза, она поняла, что он догадался о том, что чуть было не сорвалось у нее с языка.

— И как я могу заблудиться, когда до дома рукой подать! — раздраженно закончила она.

Не дожидаясь приглашения, Брин растянулся на траве рядом с ней. Скрестив ноги и заложив руки за голову, он так безмятежно расположился, что Верити поняла: намек на то, что его общество нежелательно, вряд ли поможет ей избавиться от него. Поэтому она просто вежливо осведомилась о том, как прошла поездка.

— Было очень интересно, — последовал немногословный ответ.

Верити скептически подняла бровь.

— Кто бы мог подумать! Вы пробыли там не особенно долго.

— Очевидно, вы совсем потеряли счет времени, исследуя окрестности. — Он открыл один глаз и взглянул на нее из-под полей ворсистой шляпы. — День уже подходит к концу.

— В таком случае мне лучше вернуться в дом и переодеться к ужину.

Он помешал ей подняться, задержав ее руку.

— Нет, не спешите. Ужин будет сегодня немного позже, так что у вас еще уйма времени.

— Если верить слухам, — проговорила она, прервав короткое молчание, — не за горами то время, когда вы станете лордом и хозяином такого же поместья. Что слышно о здоровье вашего дядюшки?

— Я знаю не больше вашего, Верити, — сознался он, к ее удивлению. — У меня нет контактов с семьей моего отца, мы даже не обмениваемся письмами. — Губы его дрогнули, но голос был ровным, когда он добавил: — Понимаете, я ведь «ткацкое отродье» и обо мне никогда не вспоминают. Мой отец вступил в неравный брак вопреки воле своей семьи.