– Здесь занято? – махнул он рукой в сторону соседнего шезлонга.

– Нет. – Она опустила книгу, выудила из сумки лосьон для загара и протянула мужчине флакон. Потом повернулась к нему спиной, требовательно поведя плечами.

– Слышал, ты была страшно занята все это время, – сказал Джаред Макбрайд, втирая масло в ее кожу. Он делал это нежно, хотя прекрасно понимал, что раз дама абсолютно белокожа и лежит в тени зонта, то лосьон для загара ей ни за каким чертом не нужен.

– Не то слово. – Иден смотрела на океан. Там в волнах резвились Мелисса, Стюарт и ее внук.

– Ты не осталась в Арунделе?

– Нет, и ты это прекрасно знаешь.

– Кое-что знаю, да. Время от времени я интересовался твоими делами. Слышал, ты пишешь книгу о различных стилях садоводства, с которыми знакомишься, путешествуя по миру.

– Под этим предлогом мне удается попадать даже в частные сады, – заметила Иден.

– Я проезжал мимо Арундела где-то месяц спустя после суда.

– После судов.

– Да. Благодаря тебе они прошли так, как и должны были пройти. И над Ранкелом, и над боссом Джолли. Ты была великолепна.

Иден не улыбнулась, и он кивнул:

– Я знаю, как это было трудно. Прости, что тебе пришлось пройти через все это. Но должен сказать, наша контора очень тебе благодарна.

– Передай им, пусть обращаются, если что. – Иден видела, что Стюарт порывался подойти к ней, но Мелисса схватила мужа за руку и что-то втолковывала ему, удерживая в воде.

– Я виделся с Гренвиллом.

– Да?

– Представь, каково было мое удивление, когда я узнал, что вы так и не поженились. Я-то думал, что ваш брак – дело решенное. Ты передумала, потому что разбогатела?

– Я передумала, потому что слишком глубоко заглянула в глаза смерти. И как поживает Брэддон?

– Уверен в себе, как никогда. Говорит, вы непременно поженитесь, когда ты вернешься. Он сказал… ну, после того как я его напоил, он сказал, что ты попросила год, чтобы принять решение и понять, чего ты хочешь. Сказал, что считает это разумным. Напомнил, что в викторианские времена для молодой женщины было естественным попросить год на раздумье, чтобы решить, за кого именно она хочет выйти замуж.

– М-м, – протянула Иден.

– И что это значит?

– Да ничего.

– Я несколько нажал на него… то есть подлил еще, и он признался, что с того разговора прошло больше года.

– М-м…

– Так ты решила что-нибудь?

– Возможно. – Она повернулась и отобрала у него флакон с лосьоном. – Видишь ли, у меня нет доступа к личным делам всех граждан США и я не имею привычки подпаивать людей, когда мне надо что-то выяснить, поэтому я ничего о тебе не знала все это время. Так что ты поделывал целый год?

– Год, шесть недель и два дня, – сказал он. – Не подумай, что я считал. Я уволился из агентства.

– Нашел новую работу?

– Нет, и не ищу.

– И что ты собираешься делать теперь? Как жить?

– Я буду думать об этом по утрам. Возможно, сегодня буду жить так, а завтра – этак. И не стану загадывать и планировать. Кстати, ты не хочешь съездить на сафари?

– Только если это будет фотосафари.

– Клянусь, никакой стрельбы. На своем веку я пострелял достаточно, хватит. Говорят, в Африке тоже есть сады.

– Да ты что?!

Со стороны океана донесся радостный вопль, и Джаред поднял голову.

– Это твой внук?

– Да. – В коротком слове были вся нежность, вся любовь, которые только можно было себе представить.

– Красивый малыш.

– О да!

– Послушай, Иден… я всю жизнь был один… даже когда был женат. И считал, что таков мой удел – одинокий волк. Но я готов попробовать. Может, мы…

Иден прижала палец к его губам, заставив замолчать.

– Я тоже долго была одна. Не будем спешить и посмотрим, как пойдет. И знаешь, я с удовольствием поеду с тобой в Африку.

К ним шли Мелисса, Стюарт и малыш Коди. Стюарт настороженно смотрел на Джареда, давая понять, что в случае чего он готов дать отпор обидчику любимой тещи.

– Кстати, давно хотела спросить. А как твоя настоящая фамилия?

– Монтгомери. Я – Джаред Монтгомери.