– А я когда выезжаю? – спросил Джаред.

Билл хмыкнул и, открыв ящик стола, извлек связку ключей:

– Темно-синий «шевроле» припаркован на стоянке внизу, номер места восемьдесят один. Полный привод, мощный внедорожник. В салоне полно всяких удочек, крючков и прочего рыболовного барахла, которое Сьюзи заказала для тебя по каталогу. На переднем сиденье лежит карта с отмеченным маршрутом до Арундела. Ключ от твоего домика на общей связке. Уже довольно поздно, так что рекомендую тебе остановиться на ночь в гостинице и изучить сведения о мисс Палмер.

Джаред с раздражением подумал, что босс слишком хорошо его знает: он подготовил базу и прикрытие раньше, чем получил согласие агента на участие в операции.

– И как меня зовут на этот раз? – мрачно поинтересовался он.

– В качестве особой милости тебе позволено сохранить собственное имя. Цени хорошее отношение начальства! На этот раз ты Джаред Макбрайд.[1]

Джаред поморщился, подхватил коробку и, прихрамывая, вышел из кабинета.

Глава 1

– Мама! Мамочка! С тобой все в порядке? – Мелисса с тревогой смотрела на мать. Минут пять назад она принесла почту, бросила ее на столик в холле и нырнула в кухню, чтобы поскорее съесть что-нибудь. Мелисса пребывала на пятом месяце беременности, и голод мучил ее постоянно и неотступно.

Мать как раз вернулась с работы и сразу же принялась перебирать почту. Обнаружив конверт от какой-то юридической фирмы, она распечатала его и углубилась в чтение.

– Мама! – Призыв прозвучал не слишком отчетливо, так как Мелисса как раз откусила солидный кусок от бутерброда с арахисовым маслом. Ее муж, Стюарт, свято верил словам, что за время беременности очень важно не набирать лишний вес. Поэтому на обед Мелисса ела овощи из пароварки и вареное мясо. Но днем муж работал – в весьма солидной бухгалтерской компании, между прочим, – и тогда она позволяла себе расслабиться. – Мама! – Мелисса наконец прожевала хлеб и возмущенно повысила голос: – Ты обратишь на меня внимание или нет?

Не отрывая взгляда от письма, Иден опустилась на маленький диванчик, стоявший здесь же, в холле. Этот диванчик восемнадцатого века они с Мелиссой обнаружили как-то в маленьком грязном магазинчике подержанной мебели. Шесть уик-эндов Иден посвятила ремонту находки. Диванчик был отремонтирован, покрыт новым слоем лака и обтянут новой тканью. «Ну надо же!» – изрек Стюарт в своей обычной высокомерной манере, которая подчеркивала, что Иден относится к низшему классу существ, а потому даже странно, что ей удался такой фокус. Иден искусала губы, но сумела промолчать. К сожалению, такое случалось почти всякий раз, как она разговаривала со своим зятем. Совершенно непонятно, за что Мелисса так любит этого надутого болвана. Встряхнувшись, Иден бодро сказала:

– Миссис Фаррингтон завещала мне дом.

– Миссис Фаррингтон? – рассеянно переспросила Мелисса, глядя на часы. Она занималась подсчетами: до прихода мужа с работы оставалось семнадцать с половиной минут. Хватит ли у нее времени, чтобы намазать и съесть еще один бутерброд?

– Действуй, – улыбнулась Иден. Ей не нужны были слова: мать и так прекрасно понимала, о чем думает ее большая девочка. – Я тебя прикрою.

Мелисса рванулась в кухню. Иден не спеша пошла следом и, усевшись у стола с письмом в руке, наблюдала, как дочь торопливо мажет хлеб толстым слоем масла.

– Кто такая миссис Фаррингтон? – спросила Мелисса.

– Я думала, ты хоть немного ее помнишь. Мы жили в ее доме, пока тебе не исполнилось пять лет.

– А, ну да, что-то такое припоминаю. Она очень старая была, да? И еще как-то давно ты упомянула мужчину с тем же именем. Это был, кажется, ее сын.

– Да, у нее был сын. – По телу Иден пробежала дрожь ужаса: даже сейчас, через столько лет, мысль об этом человеке пугала ее. – Он, кажется, умер за несколько лет до миссис Фаррингтон.

– Я думала, ты ей писала все это время, – пробормотала Мелисса, щедро сдабривая молоко шоколадным сиропом.

Хорошо, что Стюарт никогда не снисходит до того, чтобы заглянуть в холодильник, подумала Иден, которая регулярно покупала всякие вкусные, но калорийные продукты для дочери. Обнаружив их, зять, пожалуй, мог бы устроить скандал. Но Стюарт не станет заглядывать в холодильник в поисках «чего бы съесть».

– Нет, милая, – ответила Иден на вопрос дочери. – После того как мы уехали из города, я не поддерживала отношений с миссис Фаррингтон. Видишь ли… Так получилось. – Она решила закрыть эту тему. Конечно, теперь Мелисса уже взрослая, но все же Иден не хотелось рассказывать ей, что сын миссис Фаррингтон оказался педофилом и что им пришлось убегать из дома ночью.

Много раз за прошедшие годы Иден думала о миссис Фаррингтон, и ей очень хотелось узнать, как дела у пожилой леди, жива ли она. Иной раз Иден даже чувствовала себя виноватой – ведь она убежала, оставив беззащитную старую женщину один на один со злодеем сыном. Но потом она вспоминала, как он подошел тогда к кроватке ее дочери, и вновь убеждала себя, что поступила правильно. Нельзя было рисковать Мелиссой, ее здоровьем и счастьем. Иден взглянула на часы и повернулась к дочери:

– У тебя всего две с половиной минуты до возвращения твоего господина и повелителя, так что допивай молоко и вымой стакан.

– Не надо так говорить, мама. – Мелисса скорбно поджала губы. – Стюарт добрый и заботливый, и я его люблю… очень. – Последние слова получились не слишком членораздельными, так как Мелисса активно жевала и быстрыми глотками допивала молоко.

– Я знаю, он просто чудо, – отозвалась Иден и устыдилась, услышав сарказм в собственном голосе. Конечно, это нехорошо, но, с другой стороны, вполне объяснимо. Она так старалась вырастить свою дочь независимой и умной – и для чего? Чтобы ее девочка стала женой такого самовлюбленного типа, как Стюарт? Этот человек обожает все контролировать, к тому же он ужасный позер. А как еще можно охарактеризовать мужчину, который все время рассуждает о своих блестящих перспективах, а сам охотно переезжает в квартиру тещи? «Всего на несколько недель». Он сказал это перед свадьбой! И еще добавил: «Мы поживем у вас, пока я не найду милое местечко поближе к центру». Подумать только: одной фразой Стюарт свел на нет ее щедрое предложение. Он не благодарил, а милостиво соглашался принять подарок! Иден тогда еле сдержалась, чтобы не сказать какую-нибудь резкость. Свадьба Мелиссы была два года назад, и с тех пор ничего не изменилось: Стюарт и Мелисса по-прежнему живут в квартире Иден, позволяют ей заниматься готовкой и не замечают того, что она оплачивает большую часть расходов. Несколько месяцев назад терпение ее лопнуло, и она твердо решила избавиться от загостившейся молодежи. Готовясь к решительному разговору, Иден повторяла себе, что им нужно почувствовать, что такое трудности, только тогда они научатся их преодолевать. Когда же наконец она решилась на этот разговор, то не получила шанса его начать! Прежде чем мать успела открыть рот, Мелисса бросилась ей на шею и заявила, что беременна. Иден быстро взглянула на зятя – тот насмешливо улыбался. Неужели он понял, какие мысли бродили в голове тещи, и подгадал с ребенком так, чтобы Иден не смогла вышвырнуть их на улицу?

«Ты ведь не против, мам? – спрашивала Мелисса. – Так получилось, совершенно случайно, честно. Мы, конечно, планировали иметь детей, но немного позже, когда сможем купить свой дом. Стюарт скоро получит повышение, и мы хотели немного подождать, чтобы уж сразу обзавестись достойной квартирой».

Иден сжала губы. Кто бы мог подумать, что ее дочь превратится в марионетку.

Выкинув из головы мысли о зяте, чтобы не нервничать и сохранить ясную голову, Иден еще раз перечитала письмо.

– Похоже, у миссис Фаррингтон не осталось родных, поэтому она оставила все свое имущество мне.

– Здорово. А деньги она тебе завещала?

Иден ясно расслышала страх в голосе дочери. И она знала его причину: дело в Стюарте. Мелисса, наверное, действительно любит мужа, но за два года брака успела неплохо его изучить. И обе они прекрасно понимали: если Иден вдруг унаследует большие деньги, то у них в семье возникнут серьезные проблемы.

– Нет, к сожалению, никаких денег не предвидится, – легко сказала она. – Только старый-старый дом. Да ты должна его помнить, там ведь прошло твое детство.

– Это был такой ужасный викторианский особняк, да?

Иден хотела было поправить дочь, но передумала. Пусть считает, что дом не представляет особой ценности. Если Стюарт сообразит, что к чему, он догадается, сколько денег можно выручить от продажи такого дома. Глупышка Мелисса еще не поняла, что не стоит рассказывать мужу всего и, уж конечно, не нужно посвящать его во все свои мысли.

– Ты права, – рассеянно сказала мать. В письме говорилось, что ей нужно как можно скорее приехать в Северную Каролину, встретиться с поверенным миссис Фаррингтон и подписать бумаги, чтобы вступить в права наследования. Наверное, дом совсем плох, подумала она, и эти люди боятся, что крыша обвалится или еще что-нибудь случится.

– А что ты сделаешь с этим домом? – спросила Мелисса, испуганно глядя на мать.

Иден поняла, что дочь боится, не захочет ли она переехать. С момента рождения Мелиссы, все двадцать семь лет, они практически не разлучались.

– Я его продам, – ответила Иден, – и куплю домик в деревне, где мой внук сможет проводить лето. А на заднем дворе будет расти огромный бук, и мы к нему привяжем качели.

Мелисса успокоилась, улыбнулась матери и услышала, как повернулась ручка входной двери. Одним глотком допив молоко, она вымыла стакан, вытерла рот и повернулась к двери, готовая встретить вернувшегося с работы мужа. Высокий стройный Стюарт, как всегда, был хорошо одет и даже после рабочего дня не казался уставшим или помятым. Глаза Мелиссы вспыхнули, когда он появился на пороге.

Иден кивнула зятю в знак приветствия и выскользнула из кухни. Оказавшись в своей спальне, она прислонилась спиной к двери и закрыла глаза. Ей вдруг вспомнилось то лето – семнадцатое лето ее жизни, когда она только-только закончила школу. В тот вечер Иден возвращалась домой после репетиции церковного хора. Мужчина появился из темного проулка, схватил ее, бросил на траву… К счастью, Иден почти не помнила, что было потом. Когда все кончилось и насильник исчез, она поднялась на ноги, кое-как отряхнула юбку и побрела домой. Она просила родителей сообщить о том, что с ней случилось, в полицию, но они отказались. Родители не хотели, чтобы о происшествии узнали соседи и чтобы об их семье судачили в городе.