— Ты лжешь!

— А ты спроси его сама и посмотри, как он отреагирует. Но и это еще не все! Со своей нечистой совестью, я думаю, Джейрд свыкся бы довольно быстро. Главная причина была в другом. Он хотел разорить моего отца. Твой брат надеялся, что если женится на мне — как видишь, вовсе не для того, чтобы загладить свой грех, — то сможет распоряжаться акциями нашей компании. Ведь о том, что не получит такого права, он узнал только после свадьбы. Вот что было для него страшным ударом.

— Так твой отец… — Малиа не смогла закончить фразу, голос ее задрожал.

— Разве брат не рассказал тебе, кто мой отец?

— Он сказал… Сказал, что мама умерла из-за него… Что она покончила с собой, потому что не могла жить без Сэмюэля Бэрроуза, — ответила Малиа чуть слышно.

— Да, это правда. Твоя мать и мой отец любили друг друга. Твоя мать была слабой женщиной и не смогла справиться со своим чувством. Но в чем виноват мой отец? Он был уверен, что Ранэль счастлива в своей семье, и не подозревал, как подействовала на нее их встреча. Мой отец никогда не переставал любить твою мать, и то, что рассказал ему Джейрд год назад, стало для него ужасным потрясением.

— Джейрд говорит, что во всем виноват твой отец! — Никто не может отвечать за чужие слабости. Но Джейрд так, конечно, не считает. Потому-то он и явился в Бостон. Он хотел мстить. И выбрал меня орудием мести. А ведь я не причинила никакого зла ни вашей матери, ни вам самим.

— Так вот зачем ты сюда явилась! Хочешь отомстить?

— Ты говоришь так, будто у меня нет на это права…

— Конечно, нет! Ведь Джейрд оставил тебя в Бостоне. Ты могла делать все, что захочешь. Ведь ты сама хотела — жить отдельно!

— Ты еще не все знаешь, Малиа. Твой брат не просто уехал, он меня опозорил, сломал мне жизнь! В ночь после свадьбы он узнал, что не сможет добраться до моих акций, и дал в газеты объявление, что бросает меня, потому что я оказалась недостойной женой. Джейрд всем дал понять, что я не была девственницей! Но ведь это он меня обесчестил! Он был моим первым мужчиной! Неужели ты и теперь считаешь, что у меня нет права мстить?

— Я не верю тебе! Ни одному твоему слову! Ты врешь, а Джейрд в городе и не может тебе возразить!

— Я говорю правду!

— Даже если правду! Ты все равно теперь падшая женщина. И ничто не может служить тебе оправданием.

— А вот это уже ложь! — Коринна потеряла терпение и уже забыла о своих намерениях. — Я вовсе не падшая женщина! Я устроила скандал, это верно. Но и только! Это все был спектакль, чтобы досадить Джейрду. Я — чиста!

— Не правда! Все прекрасно знают, что ты спишь со всеми подряд!

— Я ни с кем не сплю! Я только делала вид, что веду разгульную жизнь! Я хотела отомстить твоему брату! Я хотела, чтобы он пережил тот же позор, что и я. И ни один мужчина ко мне пальцем не прикоснулся! У меня был только один мужчина — твой брат!

— Мне не надо было говорить с тобой! Ты лгунья, правды от тебя не дождешься.

— И мне следовало бы подумать, прежде чем говорить с тобой, как со взрослым человеком! Ты мне не веришь? Да просто потому, что тебе так удобно! Гораздо удобнее считать меня шлюхой, нежели поверить, что твой брат — подлец! Но мне безразлично, что ты обо мне думаешь!

— Ты страшная женщина! — выкрикнула Малиа и выбежала из комнаты.

Коринна тяжело вздохнула: «Бедная Малиа, каково-то ей сейчас? Ведь Джейрд был для нее как свет в окошке».

Коринна вышла в сад. Небо затянуло тучами, поднимался ветер. «Наверное, будет шторм», — с тоской подумала она.

На душе было тревожно. Что-то ждет их в будущем?

Глава 30


Стоя у окна, Джейрд невидящим взглядом смотрел на шумную улицу, на пеструю толпу пешеходов, спешащие экипажи и слушал, как его дядюшка распекал своего молодого подчиненного. Это было одно из самых любимых занятий Эдмонда Бёркетта, и поэтому служащие у него подолгу не задерживались. Молоденькая мисс Диринг уже сбежала, не выдержав постоянных разносов и вечно недовольной мины своего шефа. Теперь на ее месте сидела пожилая, чопорная миссис Лонг, но Джейрд был уверен, что и она здесь долго не удержится. Сегодня вся сила дядюшкиного гнева обрушилась на Марвина Колби, исполнявшего обязанности заместителя директора компании, который в отсутствие хозяина выдал ссуду одному из посетителей. Эдмонд усмотрел в этом поступке явное превышение власти.

— Я не могу больше терпеть этого, Колби, — раздраженно заявил Бёркетт-старший. — Вы постоянно нарушаете инструкции. Сколько раз я должен повторять, что в моей компании кредиты выдаются только после моей санкции.

— Но вас не было на месте, мистер Бёркетт, — возразил Колби, — а клиенту деньги были необходимы немедленно. Сумма незначительная, гарантии абсолютно надежные, так что я не вижу…

— Так вы еще и упорствуете? Вы нарушили правила работы в компании! Вы нарушили мой приказ! В этом и заключается ваша вина! В моей компании всегда все делалось, делается и будет делаться только так, как я считаю нужным.

— Но мистер Бёркетт, даже если я ошибся…

— Вы ошиблись, Колби, и это ваша последняя ошибка у меня. Я вас увольняю. Сегодня же! Немедленно!

— Вы глупо себя ведете, мистер Бёркетт, — ответил Колби, поняв что терять ему уже нечего.

— Вон! Убирайтесь вон! — От злости Эдмонд покраснел и набычился.

Колби не стал испытывать терпения бывшего начальника и поспешно ретировался.

— А не слишком ли ты сурово обошелся? — спросил Джейрд. — Он неплохо справлялся со своими обязанностями.

— Джейрд, не вмешивайся, пожалуйста. Ты же совершенно не представляешь, о чем идет речь.

Младший Бёркетт в ответ только вздохнул. Он уже давно понял, что спорить с дядей — занятие неблагодарное и почти наверняка обреченное на провал. Да он и не пытался этого делать, слишком много у него в последнее время появилось своих забот.

— Так зачем ты меня вызвал, дядя? — нетерпеливо спросил Джейрд.

— Я тебя вовсе не вызывал, я пригласил тебя пообедать, мой мальчик, — с улыбкой ответил Эдмонд. — Нельзя же все время заниматься делами. На Кинг-стрит открыли новый ресторан, где подают превосходных креветок по-кантоски. Туда мы с тобой и отправимся.

— Ты пригласил меня просто пообедать? — Джейрд не мог скрыть своего удивления. — Но, дядя, ты ведь знаешь, как я занят. Не будь я уверен, что у тебя есть дело ко мне, не приехал бы.

— Чепуха, мой милый! Не так уж ты и занят. Дела на стройке у тебя идут отлично, а твой Леонака — надежный управляющий. Ты вполне можешь на него положиться. Я думаю, он гораздо лучше находит общий язык с рабочими, чем ты. Оставь его в покое, и он отлично выполнит свои и твои обязанности.

— Но мне нравится моя работа, — ответил Джейрд. — Это моя жизнь.

— Вернее то, что помогает тебе спрятаться от жизни, забыть обо всем и ни о чем не вспоминать. Но теперь в этом, кажется, нет необходимости. О твоей жене больше никто не вспоминает. Во-первых, ты ее вовремя увез, а во-вторых, надвигается революция, и даже светские сплетницы говорят о политике, а не обсуждают твою супругу.

— Дядя, сколько можно!

— Джейрд, ты сам понимаешь неизбежность перемен. Бессмысленно делать вид, что ты ничего не замечаешь. Еще одна революция произойдет, и очень скоро. И на этот раз изменения будут очень серьезными. Прошлый раз, в 1887 году, нам удалось добиться конституции, сейчас мы свергнем королеву. Слишком много власти сосредоточила она в своих руках, а распорядиться ею толком не умеет. Слишком она неуравновешенна.

— Она королева, — с горячностью возразил Джейрд. — Король на Гавайях всегда обладал абсолютной властью, и она просто хочет восстановить былые порядки.

— Это ей не удастся. Слишком поздно. Очень многие заинтересованы в быстром прогрессе цивилизации на Гавайях.

— А может быть, в том, чтобы отхватить такой лакомый кусочек, как наши острова?

— Но ведь не станешь же ты отрицать, что присоединение к Штатам принесет Гавайям пользу? Во всяком случае, это гораздо лучше, чем Китай или Великобритания.

— Гавайями должны управлять сами островитяне, — решительно заявил Джейрд, — я всегда так считал и не изменю своего мнения. Острова принадлежат тем, кто здесь живет из поколения в поколение, хотя хаоле давно пытаются прибрать эти земли к рукам.

— Сейчас в тебе заговорила кровь твоих предков-островитян, но постарайся все же быть объективным, Джейрд.

— Ничего подобного. Кровь тут совершенно ни при чем. Меня возмущает, что коренное население Гавайев в корыстных целях новых белых хозяев будет уничтожено.

— Господи, да с чего ты взял, что народ уничтожат? Революция произойдет быстро и мирно. Ни один человек не пострадает.

— Я говорю не о физическом уничтожении, а о гибели культуры. Английский язык уже все более и более теснит местные наречия. Дети от смешанных браков считают себя американцами. Традиции забываются. Чистокровных островитян осталось совсем мало. Нация постепенно исчезает. Но и физическое уничтожение тоже грядет. Ты же знаешь, сколько островитян умерло от болезней, завезенных с материка.

— Хорошо, с этим я готов согласиться. Но где же выход? Вряд ли ты одобряешь то, что сейчас творится во дворце. Королеву меньше всего занимает судьба ее народа. Она занята только одним — борьбой со своими министрами. Законодательство полностью заблокировано из-за бездарной возни политических партий. А королева даже не скрывает своего желания покончить с нашей конституцией раз и навсегда. У нее готова новая, и право голоса в соответствии с ней будет только у коренных жителей и у их супругов. Неужели это все тебя устраивает?

— Возможно, королева иногда и теряет чувство меры. Ведь ее правление с самого начала было фарсом, потому что она не обладала реальной властью. На острове распоряжались иностранцы, и королева решила изменить это положение. Как ты можешь упрекать ее за то, что она стремится сохранить власть за своим народом.