Но ее не оставляло дурное предчувствие.

Усталость навалилась на нее, словно гора.

Иден пришлось так долго страдать. Если похититель хотел заставить Мерседес испытать душевные муки, то он опоздал.

В то время, пока он лишь вынашивал свои планы, кто-то другой придумал для нее гораздо более изощренное наказание. Она отвергла собственного сына. А дочь отвергла ее саму.

И все же Мерседес очень любила Иден. С того самого дня, когда она впервые взяла ее на руки, Иден значила для нее больше жизни. Она любила ее так же, как любила Шона, всей душой, безоговорочно, не пытаясь найти объяснения своему чувству.

В ушах гулко стучала кровь. Судьба определила ей страшное наказание…

Мерседес встала и подошла к окну. Она выглянула на улицу, и в памяти воскресли воспоминания о том, каким был этот город много-много лет назад – потрепанный бомбежками, затянутый клубами черного дыма. Тогда судьба привела ее в бомбоубежище, где она встретила Шона. Какое убежище ждало ее теперь?


Сонора


Она неподвижно спала почти четыре часа. Джоул сидел возле кровати на стуле и не сводил с нее глаз, моля Бога о ее выздоровлении. С наступлением полуденной жары городок погрузился в тишину. Опустели грязные улочки, исчезли дети, закрылись магазины, не слышно стало шума машин. Откуда-то издалека доносились звуки душещипательных мексиканских песен.

Отель был простенький, но довольно чистый. Они поселились в тихом, незамысловато обставленном номере, окна которого выходили во внутренний дворик, где росло несколько великолепных кактусов.

Под вечер улицы начали вновь оживать. Комната заполнилась малиновым светом заходящего солнца, придававшим коже Иден здоровый оттенок.

Громкие голоса и треск мотоциклов растревожили ее сон. Она снова стала стонать и метаться. Джоул взял ее за руку. Она все еще была страшно горячей. Надо было во что бы то ни стало заставить ее попить, в противном случае она, казалось, могла сгореть прямо у него на глазах.

Внезапно Иден проснулась и уставилась на него безумными глазами.

– Расти! – закричала она, вцепившись в его руку. – Где мы. Расти? Что мы здесь делаем?

– Я не Расти, – ласково сказал он. – Я Джоул.

Он дошел до раковины и вернулся с мокрой губкой, чтобы обтереть ей лицо. Иден испуганно отпрянула от него.

– Кто ты?

– Джоул. Я – Джоул. Твой брат.

Она позволила ему смочить ей лицо, однако ее глаза все еще оставались безумными, губы дрожали, по телу пробегала судорога.

– Я должна ширнуться. Мне уже пора.

– Ты забыла, – спокойно проговорил Джоул. – Ты больше не нуждаешься в наркотиках.

– Нет! – завизжала она, пытаясь встать с постели, так что ему пришлось силой удерживать ее. – Где мой шприц? Где порошок?

– Малышка, не надо, – чуть не плача взмолился Джоул. – Твоя ломка давно уже прошла. Ты вылечилась. Стала абсолютно здоровой. Разве ты не помнишь?

– Мне плохо, – захныкала Иден, прижимая к себе его руку.

– У тебя гепатит. Вспомнила теперь?

– Мне нужно уколоться. Господи, как же мне плохо! Дай мне дозу, Расти. Не заставляй меня ждать. Ну пожалуйста!

Она снова попыталась встать с постели. От охватившего его отчаяния он уже не мог подобрать подходящих слов, чтобы успокоить ее. Наконец Иден перестала вырываться и заплакала. Джоул пощупал ей пульс. Он был неровным и слабым.

Вези ее в больницу. Сейчас же!

– Джоул. – Казалось, она начала приходить в себя. – Что я здесь говорила?

– Так, ничего. – Он облегченно вздохнул. – Всякую ерунду.

– Я приняла тебя за Расти. Я думала… Должно быть, мне что-то снилось…

Он нежно поцеловал ее в лоб.

– Как ты себя чувствуешь?

– Устала. – Она откинулась на спину, желтое лицо выглядело совершенно измученным. – У меня все болит.

– Потерпи, пожалуйста. Еще одну ночь. И еще один день. Завтра де Кордоба приезжает в Эрмосильо. Скоро все кончится.

– Это никогда не кончится, – прошептала Иден. Она взяла его руку и поднесла к своим губам. – Что бы ни случилось, ты снова придешь ко мне.

– Ты же знаешь, я не могу…

– Сможешь, – решительно сказала она, обжигая его страстным взглядом. – Сможешь. Я буду тебя ждать.

– Хорошо, – произнес Джоул, чтобы успокоить ее, – я приду.

– Я буду ждать тебя, Джоул. Буду ждать.

Он взволнованно проглотил слюну.

– Уже почти четыре дня, как ты ничего не ешь и не пьешь. Ты должна хоть немного попить. Даже если мне придется силой вливать в тебя жидкость. Поняла?

Она слабо улыбнулась.

– Мне нравится, когда ты командуешь.

– Вот и хорошо. – Он налил в стакан разбавленный водой персиковый нектар и протянул ей. – Давай. Залпом.

Иден взяла стакан обеими руками, вздохнула и принялась медленно пить, как будто ей было больно глотать. Ее глаза были закрыты, тоненькое горло вздрагивало. Джоул заметил, что у нее на запястьях выступили синяки – это он удерживал ее, когда она пыталась вырваться и встать с постели. Он выругал себя за неосторожность. Впредь надо быть более аккуратным, ведь она такая хрупкая и ранимая.

Попив, Иден, казалось, почувствовала себя немного лучше. Она откинулась на подушки и, не открывая глаз, как бы в полусне прошептала:

– Ты был прав, Джоул. Мне действительно стало лучше.

– Отлично.

Через минуту она открыла глаза.

– Мне надо в туалет. Это все твоя вода делает со мной.

Он помог ей подняться и дойти до двери туалета. Здесь Иден остановилась и, положив руку ему на грудь, сказала:

– Дальше я справлюсь сама. Любой девушке иногда бывает нужно уединиться.

Придерживаясь руками за стенку, она вошла внутрь. Джоул прикрыл за ней дверь и стал ждать.

Прошло минут десять, а Иден все не выходила. Он уже собрался было заглянуть в туалет, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, когда дверь наконец распахнулась. – Иден со странной улыбкой на лице застыла на пороге.

– Ну и ну! Представляешь, у меня менструация. Джоул довольно глупо уставился на нее.

– Ничего сверхъестественного ты в этом не находишь, верно? – Она прислонилась к двери. – Когда я села на иглу, у меня прекратились месячные. За целый год ни разу. Кошмар, да? А вот теперь снова начались. Я снова стала женщиной, Джоул.

Он нежно обнял ее.

– Поздравляю.

– Да-а. Хорошо-то как. – Она фыркнула, уткнувшись ему в шею. – Вот уж не думала, что когда-нибудь буду так радоваться собственной менструации.

– Хочешь, я схожу куплю тебе все, что нужно?

– Не надо. Это все ерунда. Я напихала в трусики туалетной бумаги. Этого будет достаточно. Лучше отнеси меня в постель. И полежи со мной. Пожалуйста.

Джоул уложил Иден в кровать, лег рядом и заключил ее в свои объятия.

– Ты явился ко мне из темноты, – мягко проговорила она. – Но я ждала тебя всю жизнь, Джоул. Мне всегда тебя не хватало.

– А мне тебя, – прошептал он.

– Ты отучил меня от героина. Благодаря тебе я узнала оргазм. Ты снова сделал меня женщиной.

– Тс-с-с. Тебе не стоит много разговаривать.

– Я никогда не смогу выразить то чувство, которое я испытываю к тебе. Хочешь услышать кое-что смешное? Когда я была маленькой, то мечтала иметь взрослого брата. Наверное, многие малыши мечтают об этом. Я придумывала всякие небылицы, представляла, каким ты должен быть. Мой старший брат. Мой защитник. Мой друг. – Кончиками пальцев она дотронулась до его губ. – Когда я немного подросла, то уже перестала мечтать о брате. А стала мечтать о своем возлюбленном. Он должен был быть сильным, умным и красивым. И еще особенным. Не таким, как все. И вот появился ты. Мне и в голову не могло прийти, что всеми этими качествами будет обладать один и тот же человек, который станет для меня и братом, и возлюбленным, и другом, и учителем…

– Как и ты для меня, – тихо сказал Джоул – И сестра, и возлюбленная, и друг, и учитель.

Она снова погрузилась в сон. Ее прижавшееся к нему тело слегка подрагивало. Становилось прохладно. Джоул укрыл Иден одеялом и крепко обнял ее.


В четыре часа утра она проснулась – у нее начались позывы к рвоте. Стараясь не поддаваться панике, Джоул отнес ее в туалет. Она склонилась над раковиной, в то время как он нежно гладил ее по спине. Однако приступ тошноты постепенно прошел.

– Извини, – пробормотала Иден. – Ложная тревога. И тут ее вырвало кровью.

До рассвета ее рвало еще трижды, и каждый раз темной, загустевшей кровью. Джоул увидел, что десны у нее тоже кровоточили. Кровь шла и из носа. Он оцепенел от ужаса. Казалось, мир рушится вокруг него.

Он знал, что, если она умрет, он умрет вместе с ней. И будет вечно гореть в аду.

У Иден снова помутился рассудок. Она не понимала, где находится. Сначала ей казалось, что она лежит в больнице для наркоманов, и она называла Джоула Расти. Потом стала звать его папой. Дрожа и задыхаясь, Иден умоляла дать ей дозу.

Ее дрожь становилась все сильнее, время от времени она взмахивала руками, словно плыла или пыталась взлететь.

Джоул увидел на простыне красные пятна и с ужасом понял, что то, что она приняла за менструацию, было вагинальным кровотечением.

Ночной дежурный на его вызовы не отвечал. Он выбежал на улицу и бросился искать врача. Солнце уже взошло, когда ему наконец удалось найти старого доктора, который немного говорил по-английски, и, надевая поверх пижамы одежду, страшно пыхтел и чертыхался.

К тому времени, когда они наконец добрались до отеля, Иден уже была в ступоре. Она то и дело взмахивала руками, ее дыхание сделалось прерывистым и частым.

– У нее же желтуха, – сказал врач, сонно глядя на лежащую на кровати девушку.

– Я же вам уже сказал, – заорал Джоул, – у нее гепатит!

– Не надо на меня кричать, молодой человек. Я не глухой. – Старик нащупал у нее пульс и слезящимися глазами уставился на свои часы. – И еще не впал в старческий маразм. – Большими пальцами он приподнял ей веки. Затем, явно для проформы, прощупал ей живот. – И вообще, со мной все в порядке. В отличие от вашей подружки.