Жанна Ласко - Первое свидание

– Почему ты мне ничего не сказал?

– Я знал, что это разобьет тебе сердце. Я все надеялся, что она изменит свое решение раньше, чем ты узнаешь об этом.

Пьер: Какая дура, эта Король! Вечно все раздует в трагедию. А могла бы поберечь мать. Сразу видно, что она живет отдельно от нее. Мадемуазель Справедливость! Еще в детстве она, из чувства справедливости, доносила на своих сестер, когда они шкодили. Гадюка!

– Ну а ты как относишься к этому?

– Как и ты, бедняжка моя. Я совершенно подавлен. И чувствую свою вину. Если бы я не ушел…

– Ты говорил с Кароль?

– Конечно, нет! Как будто с Кароль можно разговаривать! Она всегда все знает лучше и, естественно, винит нас.

– Перестань! Без нее я пребывала бы в неведении.

– В сущности, из наших трех дочерей она, наверное, больше всех походит па тебя. Ты тоже достаточно прямолинейна. Так что она тебе сказала?

– Предоставить Нану жить самостоятельно, не помогать ей.

Пьер: Иными словами, применить к Анн те же методы, которые подходят ей, Король.

– Глупость! Анн не сумеет выкарабкаться сама. Я ее знаю, мою малышку. Она не выдержит уже в первый же вечер, когда останется одна в своей жалкой квартирке, куда ее собирается запихнуть эта несносная Мод. Ты помнишь Мод? Толстозадая брюнетка, которая пускала ей пыль в глаза, рассказывая о деньгах своих родителей.

Брижитт: Помнится, она ему очень даже нравилась. Интересно, он ее тоже кадрил?

– Она дружила с Хлоей?

Пьер: Потаскушка. Я сразу это заметил, потому и предпочел Клокло!

– Думаю, да.

– Это она сделала все, чтобы разлучить тебя с Хлоей?

Пьер: Все, абсолютно все!

– Знаешь, мне стало как-то легче, когда ты узнала об Анн. Меня это угнетало. Послушай, может, нам надо уйти от этих мыслей? Сегодня вечером я веду тебя в кино.

– Я не могу.

– А-а, у тебя свидание с Альбером?

Брижитт: Пошло! Предстоит еще одна сцена. Я не намерена отчитываться перед ним!

– Да.

– Вот как! Замечательно! Но разве вы не виделись вчера?

Пьер: Они уже не расстаются. Я совершил глупость, отправившись в Канаду. Мне не надо было оставлять ее одну. Не говоря уже о том, что я растратился до последнего су. Теперь не смогу перебраться отсюда, даже если захочу.

– Да. Ну и что?

– Ничего. Но я тоже очень хотел провести с тобой вечер.

– Пьер, так больше продолжаться не может. Я хочу жить с Альбером. Я никогда от тебя этого не скрывала.

– Неправда! Ты мне никогда об этом не говорила.

Брижитт: Вполне возможно. Я даже не уверена, говорила ли я это когда-нибудь себе самой. Но теперь все сказано. И меня это радует…

– Теперь-то ты это понял?

– Но что за женщины в этой семье, они все хотят разорить семейный очаг!

– Но что это за мужчины, которые думают, что стоит им время от времени появляться и мы будем купаться в счастье! Все порицают Анн за то, что она оставляет своего мужа. Я очень люблю Оливье, и тем не менее… Еще когда они жили в Париже, его вечно не было дома. Даже в выходные дни. И в довершение всего он отрывает свою молодую жену от семьи, от ее подруг – и вперед, в дорогу, на Крайний Север! А после мы удивляемся! Что такое супружеская пара, дорогой наш папочка? Чтобы создать ее, надо хотя бы каждый день разговаривать друг с другом. Как минимум. И не ограничиваться только короткими «добрый день», «добрый вечер» или «мы получили налоговую декларацию, этот год очень неудачный…»!

– Но чтобы разговаривать, надо иметь, что сказать. А Анн, нашей Нану, уже сказать нечего. Знаешь, это было ужасно найти ее такой. Она сыграла роль отличной хозяйки дома до рождественской ночи. Было все как положено: на столе индейка, нарядные детишки, финики, начиненные миндалем, и в довершение еловый венок над входной дверью, как у всех соседей. Совершенство при полном отсутствии воображения. И ничего своего. Ни слова, ни жеста, которые не были бы банальны. Мы у нее чувствовали себя гостями. Даже хуже, клиентами. Приличия требовали, чтобы все выглядело безукоризненно, а получалось плачевно, все чувствовали себя не в своей тарелке. Кроме Софи и Луи, которые никак не желали вернуться в привычные рамки. Бесенята!

– Бедняжки!

– Возможно. А потом, назавтра, Оливье укатил под предлогом, что ему надо заправить машину, и вернулся только через шесть часов. Между тем Анн все рассказала Кароль. Летисия в тот день была чудесная. Она играла с малышами весь день. А я один как дурак сидел в гостиной, слушал смех Софи, она смеется так неудержимо, и – наверное, мне не надо бы говорить тебе это – плакал, думая о том, что жизнь сложилась совсем не так, как я по-детски представлял.

– Бедный мой старичок! Кароль одинокая, Анн в разводе… Мы не преуспели в жизни.

– Да, скажем прямо, пока итог плачевный. Но когда мы были уверены, что чего-то добились в жизни? Когда она походила на то, чего мы желали? Вспомни, как мы радовались в день свадьбы Анн! И тем не менее одинокая Кароль намного более уравновешенная, чем Анн. Все еще может изменитьсяс. Распавшиеся пары могут воссоединиться, люди меняются…

Брижитт: Это ты о нас говоришь.

– Я говорю не о нас…

Пьер: Однако…

–…но Анн, после тех испытаний, что ждут ее, может реализовать столько наших надежд и найти способ жить здесь в гармонии.

Брижитт: Скажите на милость!

– Только вот у меня моя семья распалась. Мой муж отсутствовал пять лет, порвав связи, которые уже не восстанавливаются, две мои дочери пустились в свободный полет, ясно продемонстрировав мне, что я должна вникать в их дела не больше чем по-дружески, и третья поступит как-нибудь в том же духе. Так вот, я начинаю новую жизнь. Потому что я тоже изменилась: я открыла глаза, обрела независимость. Не знаю, как бы я отнеслась к твоему возвращению, не встреть я Альбера. Возможно, еще хуже. Ты наверняка захотел бы, чтобы я ничем не была занята, я чувствовала бы потребность с еще большей силой бороться с тобой. Но есть Альбер, со мной. В некотором нокауте после всего того, что я заставила его пережить. Но он существует, и ты не можешь не считаться с этим.

– Я далек от этой мысли, Брижитт. Только я пережил то, что тебе еще неведомо: я был безумно влюблен, а теперь это прошло. Она всего лишь небольшое отступление в моей жизни. А моя жизнь – это ты.

Пьер: Ты не можешь пренебречь этим. У нас три дочери, они еще нуждаются в нас. А ты хочешь связать себя с мужчиной, которому наплевать на них. Я знаю тебя, ты никогда ничего не делаешь наполовину. Если ты уйдешь, то уже не вернешься. Брижитт, ты не можешь так поступить с нами. Без тебя мы, все четверо, ничто. Не повторяй глупости, совершенной мною. Не бросай нас!

– Ты уже не любишь Хлою? Хочешь заставить меня поверить в это? Да ты до сих пор влюблен во все то, что тебя привлекло к ней: в ее жизненную силу, ее свободу и, главное, в ощущение молодости, которое она тебе вернула. Ты приговорен к молоденьким девочкам, Пьер. Сейчас ты идеализируешь меня, но представь себе на минутку, что ты ласкаешь мою огрубевшую кожу, а не кожу двадцатилетней или хотя бы тридцатилетней женщины. Представь себе, что ты заботишься о больной, не временно, как с моим ишиасом, а больной неизлечимо, представь себе, что я теряю память или без конца заставляю тебя повторять, что ты говоришь, потому что плохо слышу. Да ты сойдешь с ума! От страха. Страха, что ты тоже уже в таком же возрасте. И ты снова сбежишь от меня. А я потеряю слух, мужа и возможность спокойно стареть рядом с Альбером.

– Значит, я тебе больше не нужен?

– Нет, Пьер. Все кончено.

Пьер: Этого не может быть. Это невозможно. Просто она в шоке из-за Нану. Я не должен был бы рассказывать ей о поездке. Это Король во всем виновата. Надо было дать ей время переварить новость. Все устроится, старина Пьер, все устроится, вот увидишь. Скоро вернется из лицея Летисия. Пойду куплю нам что-нибудь вкусненькое. Четверть часа помогут нам прийти в себя. Ах, женщины, женщины!

– Летисия, я думаю переехать к Альберу.

Летисия: А-а, предательница!

– Ты думаешь или ты уверена?

– Почти уверена, дорогая, хотя это трудное решение. Из-за тебя.

Летисия: Подлые родители! Оба одинаковые!

– Прошу тебя, за меня не беспокойся. Теперь у меня уже есть опыт.

Брижитт: Она блефует или правда соглашается? Впрочем, она должна была это предчувствовать.

– Ты права. Но я не хочу поступать так, как твой отец. Я так не могу. В моей памяти еще живо воспоминание о вашем горе, твоем и Нану.

– Так как ты думаешь, я тоже потащусь к твоему дружку?

Летисия: Надо ж было ей выбрать день, чтобы выложить мне это, когда у меня свидание с Максимом! Я чувствую, это надолго.

– А ты не хочешь?

– Конечно, нет, это уж точно!

Брижитт: Я была уверена в этом, но не осмеливалась спросить ее.

– Летисия, помоги мне, прошу тебя. Я не могу оставаться здесь из-за твоего отца. И не могу бросить тебя.

– Да нет, не расстраивайся из-за меня. Я выкручусь сама.

Летисия: И все же никогда не подумала бы, что она способна на такое. Она была такая наседка!

– Глупышка! Сядь со мной рядышком. Нам надо поговорить.

– У меня нет времени.

– Да нет, у тебя есть время. Летисия, прошу тебя.

Летисия: О, вот как, меня уважают! Но я же хотела вымыть голову перед свиданием.

– Мне неприятны твои истории. И потом, прежде всего это меня не касается.