Но была не в настроении спорить, поэтому просто продолжила:

― Потом ему это наскучило, и он переключился на... ― Мне пришлось замолчать, чтобы перевести дыхание, мой голос задрожал. ― На мою попу. ― Мысленно я все еще продолжала рассказ холодным, равнодушным тоном, но на деле голос дрожал и срывался. ― Он не использовал смазку, и я ничего не могла сделать. Я кричала. Он сказал, что за это меня нужно наказать. И использовал ножницы. Во мне.

― В попе? ― судя по голосу, Рив уже и так знал ответ.

Я отрицательно покачала головой.

Рив разразился ругательствами, а потом со всей силы пнул ногой ближайшую бутылку так, что та отлетела.

Такая реакция была мне чужда. Совсем не такие чувства я испытывала после того, как Бридж навредил мне. Была зла, но не полна ярости. И, честно говоря, я злилась только на себя.

Было так завораживающе наблюдать за тем, как сорвался Рив, за бешеной яростью, которая была направлена не на меня. Это казалось таким освобождением ― испытывать настолько сильные эмоции и иметь возможность с легкостью выплескивать их на чем-нибудь. Я же все время держала боль в себе. Злость лишь разрушала меня.

У Рива, однако, была возможность причинять боль другим. Я это уже знала. А сейчас видела.

Как-то странно, ненормально, но это вдохновляло меня.

Рив снова начал вышагивать перед костром.

― Что было дальше? ― спросил он, жестом руки велев мне продолжать. ― Расскажи мне, что было дальше.

Я устало потерла пальцами переносицу. Все это, должно быть, звучало ужасно, но самое страшное было еще впереди. В надежде, что так будет чуть менее больно, я просто протараторила оставшуюся часть рассказа.

― К тому моменту, как он закончил, я истекала кровью. Была вся в синяках. Каждое движение отзывалось спазмами внутренних мышц и сильной болью. Бридж вырубился, и я знала, что мне срочно нужен врач, но все еще была связана. Именно тогда в комнату вошла Эмбер.

Боже. Ее выражение лица. Оно во многом было похоже на эмоции Рива, только зла она была не на Бриджа.

— Ты, чертова сука», ― сказала она. ― Ты же знала, что я любила его, чертова тварь.

Я должна была чувствовать себя так, будто меня предали, потому что она автоматически предположила худшее обо мне и лучшее о нем. Но самое дерьмовое во всей этой ситуации было то, что я понимала ее точку зрения. Понимала и могла даже заступиться за нее, если бы понадобилось.

― Она обвинила меня, ― сказала я Риву.

Тот вновь резко остановился.

― Она обвинила тебя? Как, черт возьми, она могла ― да кто угодно ― обвинить в случившемся тебя?

― Эмбер подумала, что я этого хотела, но... ― Я жестом попросила его помолчать, предупреждая следующие слова Рива. ― Прежде чем разозлишься на нее, вспомни, что она видела меня в подобных ситуациях уже не раз. И никогда до этого не обвиняла. Всегда помогала мне выкрутиться. И так я ей отплатила? В ее глазах, я увела у нее мужчину, когда она была добра ко мне.

Рив пораженно качал головой, усмехаясь.

А я продолжала защищать ее.

― Она отвезла меня в больницу. Даже несмотря на то, что думала, будто я попросила об этом ― все равно помогла мне.

― Да она прям гребаная святая, ― сказал Рив голосом, полным сарказма.

― Ну, не святая. Но она заботилась обо мне. Несмотря ни на что. ― Я взглянула на него. Он казался потрясенным. Его губы были плотно сжаты, а кулаки то сжимались, то разжимались.

Неважно. Я знала Эмбер. И Рив не мог изменить моего мнения.

― Это вся история, ― сказала я. ― На следующий день у меня случился выкидыш. Я выдвинула обвинения, но Бриджа даже не арестовали. Либо у меня была слишком «насыщенная» биография, либо у него было много денег. Не знаю точно. Когда меня выписали из больницы, я попыталась объясниться с Эмбер, но у него уже была история, которая, по ее мнению, тоже звучала правдоподобно.

Она не понимала, что десять тысяч, которые Бридж разрешил ей вручить мне, были не благотворительностью, а моральной компенсацией. Я не винила ее за то, что она встала на его сторону. И она сказала, что тоже не винит меня. Что нам, вероятно, просто стоило пересмотреть текущую ситуацию. И я согласилась. Захотела свободы. Захотела ни от кого не зависеть, быть самостоятельной, иметь свои деньги. Захотела, наконец, чувствовать себя в безопасности.

Я умоляла ее уйти со мной. Умоляла бросить Бриджа и начать все заново. Без наркотиков, без насилия.

— Мы всегда говорили друг другу, что найдем свое место в жизни, ― напомнила я ей.

— Мы нашли, ― ответила она. ― Уверена, однажды наступит день, когда мы станем счастливы. Но это необязательно произойдет с нами одновременно.

Я крепко обняла ее, когда мы прощались. Она плакала ― Эмбер всегда была очень эмоциональной. Грустно, что это стало моим последним воспоминанием о ней. Ее полное печали, заплаканное лицо. Когда бы я ни думала о ней, было сложно представлять ее не в слезах.

Интересно, а она тоже, вспоминая, представляла меня льнущей к ней? И было ли это правдой обо мне?

Риву я рассказала более краткую версию нашего расставания.

― Мы решили, что нам пора пойти разными дорогами. Я переехала в Лос-Анджелес и приложила все возможные усилия, чтобы начать жить по-настоящему. Поработала моделью. Потом актрисой. И вот я здесь.

― И все? Больше ты о ней ничего не слышала?

Пока она не попросила у меня помощи. Подумав немного, я ответила так, что получилась не такая уж и вопиющая ложь.

― Я ее больше не видела. Прошло почти семь лет.

― Какого хрена это звучит так, будто ты сделала что-то не так?

Я вскочила на ноги и взглянула в его глаза.

― Потому что так и есть! Я оставила ее с ним. Оставила ее с садистом. С больным на голову насильником. Я не спасла ее от Бриджа, не спасла от наркотиков. Каждый раз, когда я нуждалась в помощи, она спасала меня, а когда помощь понадобилась ей ― я уехала. ― За все время, что я говорила, сейчас во мне сильнее всего бурлили эмоции.

Рив шагнул ко мне.

― Ты терзаешь себя чувством вины за то, в чем никоим образом не виновата.

― Это моя вина, что она сделала такое предположение. ― Это казалось глупым. Но я не могла объяснить свои чувства, поэтому просто тяжело дышала. ― Ты не понимаешь, Рив.

Он поднял руки, сдаваясь.

― Ладно, я не понимаю.

Мы стояли молча, каждый задумавшись о своем и не глядя друг на друга. Я кусала губу, пытаясь решить, что мне теперь сказать или сделать. Чувствовала себя паршиво. И действительно мучилась сожалениями. Жалела, что поведала Риву эту историю, и теперь мы оба были расстроены.

Хотя я не совсем понимала, чем был так опечален Рив. Бриджем, наверное. Я так думала. Но еще, казалось, он был зол на меня.

Я промямлила, ковыряя ботинком землю:

― Теперь ты злишься на меня?

― Что? ― Прежде чем поняла, что произошло, Рив притянул меня к себе. ― Нет, нет, нет конечно. ― Он поцеловал меня в волосы, обняв крепче. ― Я зол на этот кусок дерьма за то, что он сделал с тобой. И зол на... на Эмбер. За то, что позволила этому случиться с тобой. Злюсь, потому что ты винишь себя в произошедшем. Но никак не на тебя.

Рив чуть отстранился, положив руки мне на плечи, и взглянул в мои глаза.

― Ты поняла меня?

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и Рив вновь прижал меня к себе. Он держал меня так какое-то время, и мы оба молчали. Держал меня, успокаивая, хотя я и не плакала. Мне становилось легче. Нам обоим, полагаю.

Поэтому я тоже обняла его покрепче и наслаждалась этим чувством.

Наконец, Рив заговорил:

― Боже. Я не могу перестать думать о том, что он сделал...

― Мне не хотелось тебе рассказывать.

― А я хотел, чтобы ты мне рассказала. Ты это пережила. Самое малое, что я могу, это хотя бы знать. ― Рив глубоко вдохнул. И мне полегчало.

Он выдохнул и немного отошел.

― Уже холодно, ― сказал Рив, проводя ладонями по моим рукам. ― Нужно отвести тебя в дом. Устроим тебе горячий душ, и можешь... ― Он сделал паузу. ― Можешь смыть с себя запах костра.

― Только если ты ко мне присоединишься. ― Когда Рив неуверенно взглянул на меня, я начала паниковать. ― Черт, теперь ты будешь со мной осторожен?

Он рассмеялся и погладил меня по щеке тыльной стороной ладони.

― Нет. Ни в коем случае. Я все еще планирую жестко трахать тебя, потому что я не такой хороший мужчина. ― Рив вновь стал серьезен и встретил мой взгляд. ― Если хочешь, присоединюсь. Просто думал, что тебе захочется побыть одной.

В груди стало и тесно, и легко одновременно. Будто что-то, что было заперто внутри, вырвалось на свободу, и на место этим чувствам пришло новое. Сильное и всепоглощающее.

― Думаю, ты куда лучше, чем считаешь.

Однако на самом деле я имела в виду: может, ты куда лучше, чем считаю я.

Глава 27

Мы принимали душ вместе, но, несмотря на заверения, Рив обращался со мной не так, как обычно, мягче. Вместо того, чтобы предаться страсти, он намылил мочалку и мыл меня, прикасаясь к моему телу только по необходимости, а не для удовольствия.

Его плечи и спина были напряжены, что создавало яркий контраст, по сравнению с нежными прикосновениями. Когда он обернул меня большим белым полотенцем, его губы были плотно сжаты, а их уголки опущены. Жесткий секс пошел бы нам обоим на пользу, но я держала язык за зубами. У меня было шесть лет, чтобы свыкнуться с реальностью того, что сделал со мной Бридж. Поэтому я могла дать ему хотя бы одну ночь.

Ну или так я себя успокаивала. Однако чуть позже, когда он оставил легкий поцелуй на кончике моего носа вместо того, чтобы прижаться своими губами к моим, как надеялась, я не выдержала: