Я выпрямилась, чуть увеличив между нами дистанцию, но не отстранилась.

— Посмотри на себя. Ведешь себя так, будто у тебя есть на меня какие-то права. Кажется, в тот вечер я продинамила тебя.

— Посмотри на себя. Ведешь себя так, будто меня можно продинамить. Кажется, я уже предупреждал тебя насчет себя.

Он дразнил меня так же, как и я его. Но в то же время не совсем.

Мое сердце замерло.

— Очередная угроза?

— Если хочешь.

Он взглянул на меня, как и чуть ранее — так пристально, будто видел насквозь. Видел все темные части меня.

В некотором смысле, он тоже показывал мне темную сторону своей души.

Мои губы дрожали, но мне не было страшно. Ну, недостаточно страшно.

— Хочу.

Его взгляд вспыхнул. Этим простым ответом мы пришли к соглашению. Он собирался взять меня. Он собирался трахать меня. Он собирался привести меня в свой мир.

И взамен я бы позволила ему сломить меня.

Я вздрогнула, когда тяжесть нашего негласного договора обрушилась на меня. Он заметил это и выпрямился.

«Вот сейчас», — подумала я. — «Сейчас он сделает свой ход. Сейчас он возьмет меня». Он бы раздел меня, но свою одежду бы не снял, лишь расстегнул бы штаны, чтобы достать член. Он был бы грубым и неласковым, и я бы опоздала на съемочную площадку утром. Сейчас.

Это было неожиданно, но я была к этому готова.

Он обошел стойку, чтобы присоединиться ко мне на кухне. У арки он остановился.

— Тогда почему ты проигнорировала каждое приглашение, что я тебе послал?

— Те записки? Хм. — Я заламывала руки, нервничая, вероятно, куда больше, чем следовало. — Похоже, стоило их прочесть, прежде чем выбросить.

Он недоверчиво прищурился.

— Ты выбросила их, не прочитав?

— Они казались мне равнодушными. Просто обезличенные открытки, присланные одним из твоих миньонов. Ты хотя бы сам выбирал их?

Я все равно собиралась в конце концов сказать ему об этом, вот только теперь эти слова казались банальными. Казалось, невидимые преграды усеивали те несколько метров, что нас разделяли. Сейчас. Я ожидала, что он сократит дистанцию. Сейчас.

— Да, я сам выбрал их. Каждую из них. Они казались бы тебе менее равнодушными, если бы ты прочитала то, что я написал.

Боже, теперь я очень жалела об этом.

Но пожала плечами, делая вид, что мне все равно. Делала вид, что такая химия межу нами — это совершенно нормально.

— Может быть. Я все еще предпочитаю личные приглашения.

— Ты ужасно самоуверенная. Некоторые могли бы сказать, что эгоистичная.

Я рассмеялась.

— Вполне уместно слышать это от тебя.

— Что касается меня, то это не эгоизм. — В его тоне не было и намека на шутку. — Я просто знаю себе цену.

— И я знаю себе цену, мистер Саллис.

Он казался удивленным.

— Ладно. Я сдаюсь. Чего же ты стоишь?

— Большего, нежели заурядных подарков и записок, написанных под диктовку.

Эта речь была далеко не импровизацией. Если я хотела узнать от Рива что-нибудь об Эмбер, то это — важная часть плана. Я должна была вызвать у него нечто большее, чем мимолетный интерес. Должна была привязать его к себе. И чтобы получить эту гарантию, мне нужно было надавить на него, насколько осмелюсь.

Этому поспособствовал тот факт, что я действительно верила в свои слова.

— Я стою больше, чем мимолетная ночь, на которую ты рассчитываешь. Меня не интересует случайный секс. И романтика тоже.

Он скрестил руки на груди и прислонился плечом к стене.

— Тогда что именно тебя интересует, Эмили?

Я попыталась успокоить себя. Так как уже не первый раз делала подобные заявления. Однако это было куда проще, когда я была моложе. Когда мне было плевать. Когда я была с Эмбер.

— Услуга за услугу, — сказала бы она. — Ничего, кроме удовлетворения ваших общих потребностей.

Теперь же моя жизнь изменилась: у меня появились собственные потребности. Но вот первая часть ее высказывания все еще имела смысл.

— Меня интересует равноценный обмен, Рив. Я дам то, что нужно тебе, в обмен на то, что нужно мне.

Он оттолкнулся от стены и за полшага сократил расстояние между нами.

— Эмили, когда я трахаюсь, это именно то, что нужно обеим сторонам. В обмене нет необходимости.

Возбуждение пронзило мое тело так быстро, что закружилась голова. Теперь я молчаливо умоляла, готовая отказаться от переговоров. Сейчас, сейчас, сейчас.

Он не двигался с места.

Я испытала разочарование. Как муха, жужжащая у окна, которая видела улицу — она могла оказаться там, если бы только могла разбить стекло…

Если он не собирался коснуться меня…

Мне так сильно хотелось наброситься на него, почувствовать его губы на своих, облегчить боль между ног. Но я выучила тот урок в Палм-Спрингс — в этой игре можно победить только безразличием. Поэтому не могла показать ему, как сильно желаю его. Я позволила ему сделать выстрел. Позволила сделать шаг. Позволила ему сделать свое предложение. Я могла подождать.

Хотя это и не очень-то радовало меня.

Я взяла со стойки стакан воды и повернулась к раковине, чтобы вылить ее.

— Не сомневаюсь, тебе нравится думать, что для женщин ты просто подарок свыше, Рив. Но со мной это не сработает. Обо мне нужно заботиться. В противном случае, я вполне могу быть счастлива и со своим вибратором, огромное спасибо.

Он оказался рядом через полсекунды. Даже меньше. Развернул меня к себе, схватив за локти. Посмотрел в глаза, как всегда в поисках чего-то, как всегда изучая.

— Я не могу тебя понять, Эмили. — Его голос все еще был напряженным. — Не могу понять, нравишься ты мне, или я просто хочу тебя трахнуть.

Он прижал меня к пространству между двумя кухонными тумбами и одной рукой обхватил мой затылок. Затем — сейчас — когда крепко удерживал меня на месте, он обрушил свои губы на мои.

Сперва я пыталась отвечать на поцелуй. Когда он ухватил мою нижнюю губу, попробовала пососать его верхнюю. Когда его язык вторгся в мой рот, провела своим вдоль зубов Рива. Но что бы я ни делала, все было неудобно и не в ритм, так что, в конце концов, я перестала пытаться. Сдалась. Капитулировала.

И в тот момент поцелуй стал головокружительным.

Он целовал меня так, как хотел того сам, легким наклоном головы показывая моим губам, как нужно двигаться, лаская мой язык нежными движениями своего. Этот поцелуй поглотил меня полностью — поглотил мое желание и страсть, лишил воли. Все было так, как задумали Рив и его эго.

Но забирая часть меня, он также отдавал. То, как он держал меня, как задавал темп и выбирал движения, был настойчив, интенсивен, как ласкал и прикасался, что я ни о чем не могла думать, привело к тому, что я расслабилась и была просто собой, получая удовольствие, которое он дарил мне без малейшего колебания или сомнений.

Он наделил меня свободой, которая когда-то у меня была, просто я принимала ее, как данность. И, черт возьми, как я скучала по ней. И хотя все в поцелуе было для него и о нем, я наслаждалась, и наслаждалась, и наслаждалась.

К тому времени, как он отстранился, мои губы покраснели и опухли. Голова кружилась, и меня водило из стороны в сторону. Я хотела, чтобы он продолжил целовать меня. Хотела, чтобы он опустил руки ниже, в шортики, и забрался к моей киске. А затем я бы хотела, чтобы туда проник его член.

Его поцелуй напомнил мне о роли, которую я хорошо знала, и которая доставляла мне наибольшее удовольствие. Роли сабмиссив.

— Придешь утром в воскресенье поплавать. В девять. Я пришлю смс с инструкциями, — сказал он.

А затем снова поцеловал меня — в это раз его поцелуй был быстрый и грубый, более требовательный. Рив прижимался ко мне всем телом, и я чувствовала животом его эрекцию.

Затем он внезапно остановился. Сделал шаг назад, и в его глазах блеснула животная страсть, когда он вытирал рот тыльной стороной ладони. Кивнув с чувством удовлетворения, он сказал:

— Считай это личным приглашением.

И ушел.

Глава 10

Наши с Эмбер отношения с Робом длились девять месяцев, пока его жена не наняла частного детектива и не выяснила о его похождениях по выходным. Именно тогда он и бросил нас, аргументировав это желанием сохранить брак. Однако оставил каждой из нас приятный прощальный подарок в виде чека.

Я назвала это ― «выходное пособие».

Вот только в следующий раз, когда мы увидели его, он шел под руку с шестнадцатилетней девочкой, а на пальце все еще красовалось обручальное кольцо. И в тот момент я усвоила свой первый суровый урок: Мужчины Никогда Не Меняются.

Я все еще была слишком наивна, чтобы понять ― эта аксиома применима не только к мужчинам.

Когда он порвал с нами, я восприняла это как знак. И моя мать доставала меня из-за того, что я не работала. Так что пришло время повзрослеть, найти работу и снять квартиру.

У Эмбер же были другие планы.

Сначала она плакала, как и всегда ― это я тоже позже усвоила. Она заявляла, что ее сердце разбито, и что больше никогда не сможет кого-то полюбить. Но неделю спустя она проснулась, полная уверенности и решительности.

— Пора выходить на охоту, ― сказала она.

И меньше чем через месяц мы поселились в двухкомнатной квартире в Западном Голливуде с Лиамом ― тридцатилетним юристом, с которым познакомились в кафе. С ним у нас была иная договоренность, нежели с Робом. Он был милым, порядочным. Может, он и не дарил подарков за секс, но заботился о нас.

И мы заботились о нем. Ходили за продуктами, занимались стиркой. И отдыхали у его бассейна, пока он был в офисе. Когда он возвращался домой, мы кормили его домашним ужином и массировали плечи. Затем он отводил одну из нас в постель. Он не давал нам наркотики. Не был женат или богат, но делал более, чем достаточно. Секс один на один ему нравился так же, как и втроем, если не больше. По словам Эмбер, она «безумно любила его», и он, казалось, тоже искренне любил ее. Они были очаровательной парой. А я была лучшей подругой с привилегиями.