— Я должна убраться отсюда, — спокойно прошептала я Кеннеди.

Он кивнул и проговорил:

— Кэндис, мы сходим на кладбище. Вернемся через пару часов. — Я видела, как челюсть мачехи дрогнула, а в глазах вспыхнул недобрый огонек. Интересно, Кеннеди заметил? Ему не требуется даже смотреть на меня. чтобы понять, лгу ли я. Так что, я уверена, он в состоянии разглядеть всю фальшивость Кэндис.

Мы остановились, чтобы купить букет для мамы. Плюс, Кеннеди выбрал цветы для Лили. Когда мы уже собрались выйти из цветочного магазина, я заметила тренера Фитца. Не было ни единого шанса избежать встречи с ним.

— Эмм… Здравствуйте, тренер Фитцсиммонс, — произнесла я, чувствуя себя неловко.

— Привет, Хоуп. Рад видеть тебя. — Неловкость между нами была весьма ощутима. Мужчина обратился к Кеннеди, и тот, протянув руку, представился.

— Кеннеди Дженнер.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Марк Фитцсиммонс. — На секунду повисла неловкая тишина. — Эмм… Я был тренером Хоуп в средней школе.

Мое лицо вспыхнуло. Я захотела сбежать из магазина. Кеннеди взглянул на меня, а затем вернул свое внимание на тренера, оценивая ситуацию.

— Как мило. — На его лице застыло каменное выражение, а голос был холоден как лед. Кеннеди опустил руку мне на спину, и, обойдя тренера, вывел меня из магазина.

Никто из нас не проронил ни слова всю дорогу до кладбища. Я была рада, что Кеннеди предложил в этот раз доехать на машине, поскольку прогулка по такому холоду сейчас была сродни ледяным отношениям между нами. Мы убрались около могилы мамы и около памятника Лили в неловкой тишине и положили цветы на мерзлую траву.

Кеннеди сел на скамью, пока я возилась с цветами, пытаясь отдалить наш разговор.

— У тебя с тренером есть прошлое.

Что ж, это больше походит на утверждение, чем на вопрос.

Продолжая вырывать из травы воображаемы сорняки, я ответила:

— Да, но это не то, что ты думаешь.

Потянувшись, Кеннеди взял меня за руку и сделал глубокий вдох.

— Я не привык чувствовать ревность. Знаю, у тебя были парни, но увидев напряженность между тобой и тренером, мне захотелось выбить из него всю дурь. Мне нужно было выйти из магазина.

Слезы подступили к глазам, и я, закрыв глаза, сжала руку Кеннеди. Я знала, что должна сказать ему правду. Никакой лжи.

— Тебе стоило выбить из него всю дурь. — Кеннеди посмотрел на меня, и я увидела боль на его лице. — Это длинная история. Давай пройдемся, пока я буду рассказывать. Не хочу обсуждать эту историю здесь.

Он кивнул и взял меня за руку. Мы прошли по кладбищу и обошли полгорода по такому холоду. Я рассказала Кеннеди всю грязную историю, начиная с проживания с мачехой, которая ненавидела меня, но делала вид, что всё хорошо для папы. Я рассказала ему, как Кэндис упрекала меня в том, что папа узнал о ее интрижке, и в последовавших за этим трудностях в их отношениях. Я видела, как челюсть Кеннеди напряглась, когда сквозь слезы я призналась, что по прошествии стольких лет начала верить словам мачехи и что мой переезд в Нью-Йорк был попыткой заново обрести себя.

Кеннеди вытер слезы с моего лица и прижал ладони к моим щекам.

— Она завидовала тебе.

— Почему Кэндис завидовала мне?

Несколько раз Шона говорила тоже самое, но я думала, она просто пытается заставить меня чувствовать себя лучше.

— Господи, Хоуп, ты действительно не понимаешь? — С серьезным выражением на лице Кеннеди нашел мои глаза. — Ты прекрасна с головы до пят. И не только внешне. Тот факт, что ты не понимаешь этого, делает тебя еще более великолепной, — проговорил он и мягко поцеловал меня. — Она стареющая королева красоты, которая отчаянно жаждет внимания, а ты даже не замечаешь этого самого внимания, которое привлекаешь к себе.

От его слов мое сердце переполнилось чувствами. Мне так хотелось верить ему. Я так хотела увидеть себя его глазами. Я так боялась признаться Кеннеди, кем была, но, узнав всё, он не стал смотреть на меня по-другому. Я любила его за то, как он понимал меня, за то, что он вернул мне часть той девчонки, которой я была раньше.

******

Папа был в хорошем настроении весь вечер. Похоже, ему действительно нравилось болтать с Кеннеди. Было странно видеть его расслабленным рядом с человеком, который не был его другом. Его всегда окружали женщины: я, мама, близнецы, Кэндис. Интересно, сожалел ли когда-нибудь папа, что у него нет сына? Возможно, если бы мама не умерла, они бы захотели родить еще и сына.

Папа с Кеннеди смеялись как старые друзья, и это грело мне сердце. Как прекрасно видеть двух мужчин, которых я люблю, вместе. Я заметила, что всякий раз, как я оставалась наедине с Кэндис, появлялся Кеннеди. Интересно, это совпадение или попытки защитить меня?

Кэндис в одиночку приговорила бутылку вина и была уже на грани. Мы заканчивали уборку на кухне, когда она наконец выпустила когти.

— Твой отец сказал, что вы с Кеннеди съехались. Знаешь, мужчинам не нравятся женщины, которые облегчают им задачу, — нечленораздельно произнесла она и, отклонив голову назад, допила содержимое своего бокала. — Хотя меня не должно удивлять, что ты понятия не имеешь, как удержать интерес мужчины.

Я почувствовала, как мое лицо запылало от гнева, но продолжила убирать посуду.

— У Хоуп есть куда больше, чем просто мой интерес, — раздался спокойный и холодный голос позади меня, от которого по моему позвоночнику побежали мурашки. Повернувшись, я поняла, что Кеннеди говорил тихо, чтобы его не смог услышать папа.

При виде него Кэндис занервничала, но она всегда умела профессионально маскировать свою злобную натуру.

— Я просто говорила нашей маленькой Хоуп, что мужчины не покупают корову, если получают молоко бесплатно. — Проходя мимо него, она кокетливо провела своим наманикюренным пальцем по спине Кеннеди. Тот факт, что она прикасалась к моему мужчине, вызывал у меня отвращение, впрочем, у Кеннеди тоже.

Я подошла к нему и опустила ладонь ему на грудь.

— Всё хорошо? — спросил он, проведя руками вверх-вниз по моей руке.

Я изо всех сил попыталась улыбнуться.

— Я не позволю ей добраться до меня, — солгала я. Если честно, эта женщина знала, как играть на самых больших моих страхах. Надоем ли я Кеннеди? Он великолепен, опытен и богат. Мужчины вроде него не тяготеют к скучным девушкам из провинциальных городков.

Кеннеди искоса взглянул на меня, словно был не уверен в моих словах.

— Правда, всё хорошо. Давай вернемся к папе, прежде чем он поймет, что что-то случилось.

Кеннеди сжал меня в своих объятиях и повел в гостиную. Я не была уверена, что он поверил мне, но, по крайней мере, он не стал выпытывать.

Папа велел Кэндис и близнецам не открывать подарки до нашего с Кеннеди приезда. Пока мы с родителем раздавали всем их презенты, я заметила, что Кэндис уселась на маленький двухместный диванчик рядом с Кеннеди. Да, диван и вправду был таким маленьким, что люди были вынуждены прижиматься друг к другу, но не так сильно, как это делала Кэндис. Когда я перевела взгляд на Кеннеди, то заметила, как сильно напряглась его челюсть. Маневры Кэндис не остались для него незамеченными.

Я подошла к мачехе и молча протянула ей подарок. Она слащаво улыбнулась и выхватила его из моих рук. Посчитав, что лучше игнорировать эту женщину, я повернула голову к Кеннеди и тоже вручила ему подарок.

— Ты уже сделала мне подарок, — ответил он мне спокойным голосом, но я то знала, что он еле сдерживает себя, сидя так близко к Кэндис.

— Я припрятала один, чтобы вручить его здесь, — улыбнулась я ему и заметила, как его лицо напряглось, но он всё же выдавил из себя крохотную улыбку.

— Я тоже кое-что для тебя припас.

Я выгнула бровь, и мои колени вновь задрожали при виде ямочек на щека этого мужчины. Я почувствовала, как мое лицо вспыхнуло.

Кэндис делано громко кашлянула, возвращая нас в реальность. Широко распахнутыми глазами я уставилась на Кеннеди, состроив лицо а-ля «останови это» и отправилась назад к папе. Я открыла один из подарков, врученных отцом. Внутри оказался симпатичный брелок для ключей с большой серебряной звездой.

— Спасибо, пап. Он очень красивый.

— Меня не волнует, насколько он красив, малышка. В брелок встроена тревожная кнопка. — Он взял брелок в руки и надавил на основание. В комнате раздался высокий, пронзительный, громкий сигнал.

Улыбнувшись, я рассмеялась.

— Спасибо, пап. Если что, я буду его использовать. Но я же тебе уже говорила, я в порядке.

Чмокнув меня в лоб, папа произнес:

— Я знаю, что с тобой всё нормально. И я поверил Кеннеди, когда он сказал, что позаботится о тебе.

Поверил Кеннеди, когда он сказал, что позаботится обо мне? Когда это было?

— Уверена, в Чикаго ты будешь проводить много времени одна. Я хочу сказать, что Кеннеди занятой бизнесмен. Уверена, у него много дел и запланированных путешествий, которые занимают всё его время, поэтому мы с твоим отцом хотим удостовериться, что ты будешь в безопасности, Хоуп, — невнятно и приторно пропела Кэндис.

— На самом деле, теперь, когда Хоуп переехала в Чикаго, я не планирую никаких дел и путешествий без нее, — произнес Кеннеди, не глядя на мою мачеху.

— Ты говоришь так сейчас, но планы могут измениться.

— Кэндис, — произнес он, и всё в комнате стихло. Тон Кеннеди говорил сам за себя.

Но эта женщина никогда не знала, когда нужно остановиться.

— Но кто-то же должен позаботиться о нашей Хоуп. Просто я боюсь, что она будет куковать в полном одиночестве, пока ты, Кеннеди, будешь занят в своём мире. — Ее «укол» можно было бы и пропустить мимо ушей, но я сразу поняла, что Кэндис имеет в виду — мы с Кеннеди из разных миров, и я никогда не смогу войти в его мир.