"Ну же, Эмми! Просто улыбнись ещё разок, ради меня. Пожалуйста? Мне скоро нужно уезжать!" Я быстро повернулась к брату, сверкнув широкой, насквозь фальшивой улыбкой, затем снова повернулась назад, чтобы посмотреть на горы. В этот день у меня не было никакого желания улыбаться. Он быстро щелкнул камерой, и я отвернулась.



* * *

Я отвернулась, не желая встречаться с благожелательной улыбкой мистера Бэкли, и принялась запихивать свою тетрадь в рюкзак. Мне подумалось, что если я посмотрю на молодого преподавателя, то скорее всего разревусь, а учитывая, что сейчас была середина урока английского языка, мне совсем не хотелось этого делать. Пробравшись через лабиринт столов, стоящих в классе, я вышла в коридор. Мама предоставила мне выбор - идти домой или остаться в школе. Сделай так, как легче для тебя, - предложила она.


Все это происходило в середине четвертого урока, поэтому коридор был пуст. Я шла по нему, перекинув рюкзак через плечо и опустив глаза, разглядывала полированную плитку пола. Лучи солнца проникали сквозь стекла двери, находящейся в холле, что заставляло эту часть этажа блистать ослепительным ярким светом. Надо же, сегодня такой на удивление ясный день, учитывая, что за окном стоял октябрь.


Направляясь в сторону шкафчиков учеников, я проходила мимо приемной директора школы и, заглянув туда, увидела секретаря, которая оживленно стучала по клавиатуре компьютера, умудряясь одновременно разговаривать по телефону. Два ученика сидели в приемной мистера Эдвардса в ожидании вызова к нему, как я полагала, по всей видимости насчет субботней отработки. Когда я проходила мимо, один из них пристально посмотрел на меня, однако его любопытный взгляд быстро превратился в скучающий, и он снова уставился в учебник по математике, который лежал у него на коленях.


Пока я шла по школьному коридору, стиснув в руке извещение, доставленное из канцелярии, все вокруг казалось мне каким-то нереальным. Как только секретарь директора школы вошла в наш кабинет, мой желудок сразу же исполнил кульбит, а следом мгновенно возникло плохое предчувствие. Девушка подошла к мистеру Бэкли, вручила ему записку и сразу же ушла. Мои глаза неотрывно и внимательно следили за учителем, поэтому я заметила, как исказилось его лицо после того, как он прочитал сообщение. Затем он поднял глаза и окинул взглядом учеников, сидящих в кабинете. Тут его взгляд остановился на мне. Когда он увидел, что я смотрю на него, взмахнул рукой, призывая меня подойти к своему столу. Мои ноги задрожали, я встала и каким-то образом умудрилась подойти к нему. Он вручил мне записку и сочувственно похлопал меня по плечу.


Как в тумане я наконец-то добралась до своего шкафчика и потянулась к замку. Пока я набирала комбинацию цифр, мне казалось, что я двигаюсь словно в замедленной съемке. С металлическим лязгом замок открылся, я схватила книги, необходимые для выполнения домашнего задания, которое выдал мне мистер Бэкли, и закрыла его обратно. По-прежнему ничего не чувствуя, абсолютно ничего, словно кто-то засунул в меня руку и достал все мои внутренние органы, оставив мне только одно - оцепенелость вперемешку с беспомощностью. Я прекрасно понимала, что это всего лишь вопрос времени и осознание безнадежной потери сразит меня, но сейчас я должна была сделать одну единственную вещь - добраться до дома в целости и сохранности, и не сломленной.


Положив книги в рюкзак, я застегнула на нем молнию. В ту же секунду, к моему полному изумлению, он выскользнул из моих рук и грохнулся прямо на безупречно отполированный пол. Я тупо уставилась вниз, глядя на рюкзак, не понимая, каким образом он умудрился оказаться там. И вдруг, словно кто-то выдернул из меня позвоночник, я прислонилась спиной к холодному металлическому шкафчику и поползла по нему вниз до тех пор, пока с тихим стуком не приземлилась на задницу. И так и осталась сидеть там на холодном полу, согнув ноги в коленях, бессильно раскинув руки по обе стороны тела и уставившись на ботинки. Я не знала, как быть и что делать дальше. Это на самом деле произошло? Она умерла, как так случилось? Почему врачи так ничего и не сумели сделать? Не прибыла вовремя донорская почка? Моя голова свесилась вниз и уперлась подбородком в грудь, все мысли отступили, умчавшись в какую-то неизвестную до сих пор область моего сознания, в неведомую мне раньше безысходно-мрачную часть. Я не желала думать об этом, но не могла перестать думать. Не знаю, как долго я сидела так, но вдруг откуда-то из реального мира до меня донеслись звуки мягко ступающих, приближающихся ко мне шагов, которые остановились прямо передо мной.



"Ничего себе! Смотрится серьезно!" Я даже не удосужилась посмотреть вверх, и без этого отчетливо представляя себе ту кривоватую ухмылку, неизменно присутствующую на её лице. "Что, тебя бросил капитан футбольной команды или кто-то другой?"


"Уходи. Оставь меня в покое", - пробормотала я, меньше всего сейчас нуждаясь в ее дурацких шутках.


"Что, нет? Надо же, не угадала, тогда может быть кто-то из шахматного клуба?"


"Я же сказала тебе, оставь меня в покое!" Я расслышала едва различимый шорох, с которым Бет опустилась на корточки. С трудом подняв на неё страдальческий взгляд, я столкнулась с голубыми глазами, удивленно смотрящими на меня.


"Ух ты! Что случилось?" - спросила Бет, ее голос изменился, став мягче; ехидство, звучавшее в нем, исчезло, но тем не менее, у меня не было ни малейшего желания общаться с ней. Надо сказать, что после тех событий, произошедших у неё в доме, она стала тенью себя прежней, пожалуй, наиболее точно это можно назвать -  ходячей зомби. От того, кем она была раньше, осталась одна оболочка, из её глаз напрочь ушла жизнь, оставив после себя несоизмеримую горечь, которую она с удовольствием изливала на тех, кому по тем или иным причинам не повезло, и они привлекли к себе её внимание. Я чувствовала, что теряю её, что она становится чужой, все дальше и дальше отдаляясь от меня.


"Пожалуйста, оставь меня в покое", - тут мой голос дрогнул, и вся уверенность вместе с командирскими нотками покинула его. Несмотря на то что я всё ещё была зла и обижена на Бет, она по-прежнему служила для меня источником силы, которую я могла бы почерпнуть из неё. Но мне вовсе не хотелось вновь попадать под её влияние и зависимость. К моему ужасу, она подошла вплотную и села рядом со мной, навалившись спиной на шкафчики, и я тут же всей своей кожей ощутила ее пристальный взгляд, направленный на меня. Я посмотрела вверх, и на мгновение наши глаза встретилась. Её взгляд проник в меня так глубоко, что мне показалось - она заглянула мне прямо в душу. Должно быть, она разглядела там ту боль утраты, которая наполняла меня, а затем понимание моего горя появилось на ее лице, и в следующую секунду Бет распахнула мне свои объятия. Помимо воли я прильнула к её груди, а мои пальцы сами собой вцепились в её толстовку. Она обняла меня сильно и бережно, и в руках Бет я обрела покой и утешение.


"Ах Эм! Милая, мне так жаль! Так жаль!" - бормотала она в мои волосы. В мгновение ока вся моя решимость рухнула в никуда, а вслед за этим моя душа разлетелась на миллион осколков. Она еще крепче прижала меня к себе и я разрыдалась. Мы все знали, что рано или поздно это случится, но никогда нельзя оказаться готовым к тому, что тот, кого ты любишь, умрет, оставив тебя одного на земле без той особой, неповторимой поддержки, которая так важна для тебя. Тут я расслышала чьи-то еле слышные шаги, а затем и голоса, которые звучали, словно далекое эхо.


"Что это с ней такое? - спросил кто-то.


"Пошел вон!" - прорычала Бет хриплым голосом.


"Как грубо!"


"Ты что, глухой?" Шаги двинулись прочь, исчезая вдали, но мне это было уже все равно. Бет еще крепче прижала меня к себе, одной рукой поглаживая по волосам, другая лежала у меня затылке. Моя грудь ныла, но в то же время боль от потери изливалась из меня вместе со слезами, оставляя от себя мокрые следы на рубашке Бет. Спустя какое-то время, мое горло заболело, глаза на опухшем от слез лице горели, но каким-то образом я наконец сумела хоть немного взять себя в руки и отстраниться от нее. Бет пробежалась прохладными пальцами по моим горящим щекам и откинула с лица прилипшие к дорожкам от слез волосы, а затем окинула меня заботливым, полным сострадания и сочувствия взглядом.


"Ты как, в порядке? - прошептала она. Мое горло ныло слишком сильно, я была не в состоянии вымолвить ни слова, поэтому просто кивнула. Она улыбнулась. "Дай мне ключи от машины. Давай-ка выбираться отсюда".


"А как же твои уроки?" - умудрилась прохрипеть я. Она коротко рассмеялась.

"Ты что, думаешь я гуляю тут по этому холлу просто так - для своего здоровья? Нам пора двигаться и выбираться из этого вертепа".


Бет помогла мне встать на подрагивающие ноги и, подхватив мой рюкзак, забросила его себе на плечо. После того как мы покинули здание школы, я онемевшей рукой вручила Бет ключи от джипа и задалась вопросом - а как мама сама перенесла это известие?



* * *

Мама ушла спать примерно час назад, а я все еще сидела на кухне, освещенной единственным светильником над раковиной. Я посмотрела сквозь темное окно на задний двор. Батут, который стоял там, пока мы с Билли росли, был давно продан. Большой двор без него выглядел как-то непривычно пустым. Я отхлебнула кофе из кружки. Слава богу, что папа пил кофе, иначе я могла бы подумать, что удача отвернулась от меня. Крепкий насыщенный напиток взбодрил, прогнав сон из моей головы, так что я решила пройтись прогуляться.


Закутавшись потеплей, чтобы не замерзнуть в холодном октябрьском ночном воздухе, я тихонько выскользнула из дома. На улице стояла тишина, только иногда, время от времени, где-то вдалеке раздавался лай собак. Запихнув руки в перчатках поглубже в карманы пальто, я уставилась в небо. Оно было розоватого оттенка, и я смогла почувствовать запах снега, витающий в ночном воздухе. Я обожала этот запах. Я любила снег. Надо сказать, живя в Нью-Йорке, в городе, который не часто предлагает подобное удовольствие, я почти забыла запах свежего воздуха. Свежего, чистого, прочищающего легкие. Не удержавшись, я глубоко вдохнула через нос, задержала дыхание, а затем медленно выдохнула через рот, наблюдая за тем, как теплый воздух замерзает, превращаясь в туман, и исчезает в ночи.