— Пето, мой любимый! — Ильве едва успела сунуть кому-то рог и обняла брата. — Ты жив! Откуда ты взялся? Из Туонелы, не иначе! Я знаю, ведь всю Юрканне сожгли! Они убили всех старших — Лохи, нашу мать, тетку, и Ярки тоже убили! А девчонок всех увезли, я не знаю, что с ними теперь!

— Они со мной, я давно освободил их, мы убили всех Туоре-лапсед, их дома сожжены! — горячо хвастался Пето, который к горьким новостям давно привык. Он знал даже больше, чем она. — Они со мной, ты их скоро увидишь! Но ты, как ты живешь? Я вижу, ты вышла замуж?

— Ты ведь Пето сын Кульво? — К ним подошел сам Ульяж. Все гости замерли, с удивлением наблюдая разрешение еще одной родовой распри. — Я рад, что ты выжил и даже, судя по твоим словам, сумел найти своих сестер. Поверь, я был крайне недоволен тем, как мои родичи Туоре-лапсед обошлись с твоими родными и с Юрканне. Они позвали меня на помощь, и я поехал, надеясь разрешить взаимные обиды и склонить оба рода к миру. И вы, и они достаточно пострадали, и не нужно было гневить богов и огорчать духов предков новым кровопролитием. Но я даже не успел вмешаться, и Лахья с братьями ничего не хотели слушать. В гневе я пригрозил, что отрекусь от родства с ними. Тогда они предложили мне дочь Кульво, ту, к которой сватался Тарвитта, уверяя, что это самая ценная их добыча. И поистине это так! Поистине не бывало девы более красивой и разумной. Жена моя умерла уже два года назад, но я, еще чувствуя себя в силах, ввел Ильве дочь Кульво в дом как свою жену. Всякий скажет, что она ни в чем не терпела от меня обиды, ведь так, жена моя? И раз уж мы стали родичами без твоего ведома, я готов выплатить тебе выкуп за невесту, хоть и с опозданием, но такой, что не уронит чести твоей и моей. И я предлагаю тебе мою родственную дружбу и поддержку во всех делах. Если ты остался единственным из мужчин, то тебе она пригодится.

— Но сначала нужно спросить саму женщину, чего бы она хотела! — выкрикнул Селяня, не давая Пето ответить. — Ты, Ульяж-ижанд, взял ее в жены, когда у нее не было выбора. Теперь у нее есть выбор: она может вернуться к своему брату, а он имеет право подобрать ей другого мужа. Несправедливо будет взыскивать с тебя, если ты хорошо обращался с ней. Но и удерживать ее у нежеланного ей мужа тоже будет несправедливо.

— Спроси: муж хорошо обращался с ней? — приказал Велем Селяне.

— Да, хорошо, — ответила Ильве, в упор глядя на Селяню и словно бы желая сказать нечто важное именно ему.

— Спроси: она хочет остаться у мужа или вернуться к брату?

— Я предпочла бы вернуться к брату, если он даст мне другого мужа, — прямо ответила Ильве.

— Какого другого? — перевел Селяня следующий вопрос, безуспешно пытаясь подавить ухмылку. Глаза Ильве уже ответили ему.

— Того, кто оказал моему роду помощь, когда мы очень в этом нуждались, и кого мой брат Пето считает своим старшим побратимом. Это он. Селянне сын Хото…няге, — с трудом выговорила Ильве.

— Нет, постойте! — Обеспокоенный Ульяж сделал шаг к Велему и протянул руку. — Воевода Велем! Я признаю… я готов признать, что раз уж я взял эту женщину в жены без согласия ее брата — видят боги, я не знал, что он жив! — я признаю, что он имеет право потребовать ее назад и даже… отдать другому!

Лицо его изменилось и побледнело, и видно было, что он с большим трудом принимает необходимость расстаться с молодой, красивой, любимой женой, да еще и с рук на руки передать ее молодому сопернику! Красноречивые взгляды, которыми обменивались Ильве и Селяня, он понял без труда.

— Но не делайте этого сейчас! — Он даже взял Ильве за руку и так обращался то к Велему, то к Пето. — Я не хотел бы говорить об этом… но если нужно решить… моя жена беременна. Несправедливо будет отнять у меня нерожденного ребенка, новый долгожданный росток моего рода. Пусть она останется в моем доме, пока ребенок не родится. Я дам любой выкуп за то, чтобы ребенок не был у меня отнят. И… может быть, тогда она уже не захочет расставаться с отцом своего первенца…

Хрёрек сделал Велему знак: ребенок — это отлично. Оставлять его здесь нельзя, но с помощью этого не рожденного еще отпрыска старейшину можно будет держать в руках всю оставшуюся жизнь! Это отличный случай взять заложника у того, кто не подавал повода применять к нему эти меры.

Но Ильве все испортила.

— Чтобы можно было принять правильное решение, я тоже должна сказать кое-что, пусть я и не хотела бы этого говорить сейчас! — заявила она и положила руку на живот. Под складками шерстяной одежды и вышитым передником замужней женщины еще ничего не было заметно, но сообщать о беременности посторонним весьма опасно — могут сглазить. — Ты хорошо обращался со мной, Ульяж-ижанд. — Она поклонилась мужу. — И было бы несправедливо отнять у тебя жену, носящую твоего ребенка. Но дело в том, что это не твой ребенок! Он уже был во мне, когда я пришла в твой дом. А отец ребенка — он!

И она показала на Селяню. По толпе пробежал гул, Велем ухмыльнулся, Селяня приосанился. Он этого, разумеется, не знал, но ничуть не удивился. На лице Пето отразилось изумление, и на Селяню он при этом бросил не самый дружеский взгляд. Он сообразил, когда и как это могло случиться: приглашая «стаю» ладожских «волков» истребить медведя-людоеда, он вовсе не рассчитывал, что те полезут под подол его сестрам. Но теперь делать было нечего. После того как Ильве объявила о своем положении во всеуслышанье, ему оставалось только сделать вид, что он давным-давно обещал свою сестру в жены Селяне и теперь должен выполнить обещание.

— Не огорчайся, уважаемый Ульяж-ижанд, мы с удовольствием поможем тебе подобрать другую жену, не менее молодую и красивую, чем эта! — утешал потом хозяина Хрёрек, когда пир потек своим чередом. — У нас и сейчас полным-полно пленниц и заложниц: ты можешь выбрать любую, а с теми, у кого есть знатная родня, мы сами поможет договориться!

— Благодарю за помощь, но я пока повременю с новой женитьбой! — горько отвечал Ульяж. — Я наказан за то, что забыл старинную мудрость:

Не женись на юной, старец,

Не высматривай красивых:

Раскрасавица-супруга —

На раскаянье супругу.[42]

Его понять было нетрудно: никто не смог бы поручиться, что хоть одна из пленниц и заложниц не приготовила ему такой же «подарок», как Ильве, и не одарит его ребенком, в зачатии которого он не успел поучаствовать.

А Хрёрек был очень доволен. Этот случай наделает много шума, и очевидно, что над Ульяжем будут смеяться, хотя он не заслужил никакого упрека своим поведением, а напротив, вел себя весьма благородно. С молодой женой ему просто не повезло. И все же именно он останется опозоренным, и свое прежнее влияние ему восстановить будет нелегко. Ни одной капли крови не пролилось, но он больше не опасен.

— Но твоему брату придется взять в жены эту женщину! — предупредил Хрёрек Велема. — Иначе наша победа не будет полной.

— Да пусть женится, коли мальца заделал. — Велем пожал плечами. — Давно ему пора, тоже не век в баяльниках ходить! А коли потом отец ему жену познатнее подберет, так его и на двух хватит!

Пето без возражений смирился с тем, что Селяня становится его зятем, хотя и попенял ему за излишнюю торопливость. Селяня покаянно кивал и ухмылялся. Этот случай его так прославил, что он не возражал против женитьбы, в душе вовсе не намереваясь останавливаться на достигнутом.

— Ну, может, и тебе женушку подберем? — уговаривал он друга Стеню, напившись на радостях и хлопая его по груди. — А то ведь я знаю, куда ты свои глаза навострил! Брось, брат! — убеждал он друга. — Брось, не выйдет ничего! Велеська наша не про тебя! Она плесковской княгиней будет!

Стейн молчал, опасаясь по пьяни сказать лишнее. Селяня, даром что удал, в других такой прыти не предполагает — ему и в голову не приходит, что Стейн успел с Велемилой не меньше, чем он сам с Ильве. А узнает — в драку полезет, потому что чужие сестры — законная добыча, а свои — святыня неприкосновенная! Но случай с Ильве навел Стейна на тревожные мысли. А вдруг и они с Велемилой не убереглись? Она уверяла, что все знает и все будет в порядке, но ведь ей только шестнадцатый год! Уже скоро они вернутся в Ладогу, и что за новости ждут их там?

И все же — поскорее бы… Велемилу он вспоминал часто, отчаянно скучал по ней, и ни одна из миловидных пленниц, доступных в любое время, не могла вытеснить ее из мыслей.

До возвращения ему пришлось поговорить с Пето еще об одном сватовстве. Его попросил об этом Эльвир, а Стейн попросил Селяню, ибо сам пока не мог объясняться с чудью о таких сложных предметах. Речь шла о Хелле, овдовевшей невестке Пето, к которой Эльвир решил посвататься. Молодая женщина давно ему нравилась, и за время похода он, видимо, успел убедить ее попытать счастья в новом браке, да еще, страшно сказать, с руотсом!

— Скажи ему вот что! — Эльвир уселся и уместил на коленях свою лисью шапку, уже порядком потрепанную в превратностях похода. — Он ведь теперь единственный мужчина в своей семье, так я хочу дать ему выкуп за вдову его брата. Сколько он возьмет?

— Ради твоей помощи нам я отдал бы ее тебе бесплатно. — Пето еще не привык к тому, что именно он теперь распоряжается уцелевшими родичами, и ему хотелось быть великодушным и справедливым. — Но она из хорошего рода, и для ее чести нужно, чтобы выкуп был выплачен. Мой брат Сампи давал за нее три топора, котел и два ножа, а еще два сорока куниц.

— Но тогда она была девушкой, а теперь вдова, — вставил Стейн. — К тому же Эльвиру придется кормить и растить ее ребенка, твоего племянника. За это выкуп тоже должен быть снижен. Ты ведь берешь ее вместе с ребенком?

— Конечно. Она же не захочет с ним расстаться. Только скажи мне — как ее звали раньше?

— Когда — раньше? — не понял Пето.

— Ну, до того как она овдовела.

— Ее всегда звали Хелля. — Пето не понимал, что здесь не так. — Чем плохо это имя?