— Дождешься от вас доброго слова! Как же!

Нельзя сказать, что Владик не заметил некоторых приятных перемен в Майкиной внешности. Заметил. Примерно так, как мы замечаем, что наши удобные, растоптанные, но любимые тапочки вдруг стали свежее и привлекательнее выглядеть. Приятно, конечно, даже занятно, но не более того.

Глава 2

В общем, со стороны Владика в их отношениях мало что изменилось, он так же, как и раньше покровительственно хлопал Майку по плечу, называл Муськой, подкалывал и нагружал поручениями. А вот со стороны девушки… Со стороны девушки теперь все было по-другому. Нет, конечно, Майя всегда выполняла мелкие поручения, писала конспекты и курсовые, таскала домашние завтраки, это ей доставляло удовольствие, давало ощущение собственной нужности и незаменимости. Но теперь она совершенно иначе реагировала, когда ЕЕ Владик вдруг начинал засматриваться на каких-то куриц. Это ее начинало слегка бесить, она упорно внушала себе, что не ревнует этого мартовского кота, что ему просто надо перебеситься, что все его увлечения на один день. Но не тут-то было, ревность стала отравлять Майке жизнь. Однако приходилось вести себя так, словно ничего, совершенно ничего не происходит. Просто не обращать внимания, не слушать Владькин треп на эту тему, отгородиться. И уж звонить его курам и решать какие-то их проблемы — увольте!

Прошло еще два семестра.

Майя понемногу хорошела, на нее стали обращать внимание парни с факультета, но девушка никем не интересовалась, у нее был свой предмет тайного воздыхания. Ее Владик ничего необычного в поведении Майки не замечал. Разве что начала одеваться чуть поярче, косметикой пользоваться, да еще, пожалуй, стала задумчивой и иногда сварливой. Не подумайте, что парень был бесчувственный чурбан, нет, просто он так привык считать свою Муську младшим братом, что просто никогда раньше не видел в ней девушку. А когда она стала расцветать, посчитал, что младший брат потихоньку превратился в младшую сестру. Даже слегка озаботился, похоже, девчонка в кого-то влюблена, надо бы с ним встретиться, посмотреть, что за тип. На эти Владькины предположения Майе оставалось только отнекиваться и прятать глаза, не скажет же она правду.

Алик был более внимателен, иногда его странно задумчивый взгляд переходил от Влада к Майе и обратно, он прикладывал палец к подбородку и покачивал головой. Но он молчал, выводы и предположения держа глубоко в себе. У него на этот счет были свои планы.

Собственно он и положил начало переменам.

Был великий студенческий праздник — пропали пары. Народ разбрелся кто куда, а группка ребят засела в пустой аудитории. Если делать нечего — обычно хочется кушать, Майя вытащила свои знаменитые котлетки, все дружно изошли слюнями и выстроились в очередь, чтобы получить хоть кусочек. Как-то незаметно зашел разговор за жизнь, планы на дальнейшее будущее и вообще… Один из парней спросил Алика:

— А ты что собираешься делать после института?

— Я? Собираюсь уехать за кордон.

— Зачем?

— Странный вопрос. Там такие возможности реализоваться, свобода…

— А здесь тебе что мешает?

— Как ты не понимаешь!? Ну чего я здесь могу добиться? Для начала стану МНС-ом, или каким-нибудь инженером в НИИ, потом женюсь и буду тихо ползти по жизни до точки невозвращения.

— Это что же за точка такая?

— Ну как же. Это диван, шлепанцы и, — Алик оглядел кусочек котлеты, которую он жевал, — домашние котлеты. Вот он символ загнивания.

Парень забавно потряс кусочком котлеты, остальные засмеялись, а у Майки застыло сердце, когда Влад сказал:

— Ты прав, Алик! Черт, ты совершенно прав!

Вот она где, трещина.

Майка ведь считала это самое загнивание, как его назвал Алик, счастьем. Для нее сидеть в халате рядом с мужем на диване было пределом мечтаний, да еще если с ними будут дети… Все что угодно может твориться за пределами уютного семейного мирка, карьерные взлеты и падения, неприятности, победы, не важно. Внутри дома человек должен быть защищен от всех опасностей, там убежище, там вкусный борщик, котлетки, диван, в конце концов…

Алик, лукаво прищурившись, взглянул на Майку, она поняла, что говорилось это для нее. Только вот зачем?

Девушка замечала, что он к ней приглядывается, она и сама к нему приглядывалась. Рослый, поджарый, даже слишком, лицо худощавое, умное. Темные густые волосы и карие глаза, капризный и язвительный рот с пухлыми губами. На нижней губе небольшой шрамик. Глаза у Алика могли выражать все что угодно, несусветный ум и полную бестолочь, невинность, лукавство, высокомерие. Инструмент, а не глаза. Не то, что Владька. Его глаза смотрели почти всегда одинаково, весело, озорно, честно, на девчонок — хищно и обольстительно. Влад был тоже темноволосый и темноглазый, рослый, но более плотный, этакий крепкий мужик. Алик был очень элегантный, одежда на нем как на модели, идеально смотрелась. Бывало, придут в одинаковых свитерах и стоят рядом, Алику все комплименты говорят, а Владьку в таком же точно свитере никто не видит. Но все-таки большим успехом у девчонок пользовался Влад, наверное, потому что искренне их любил, девушки это чувствуют.

И вот сейчас, их лордейшество вдруг обращает свой мужской взор на невзрачную ее. Как-то не по-дружески он на нее смотрел, Майке казалось подозрительным. А еще эти речи непонятные…

— Муська, ты сейчас в Альке дырку прожжешь! — Владу было смешно.

— Майка, да пошутил я!

— Будешь так шутить, в следующий раз останешься без котлет, — девчонка надулась, — Символ загнивания!

— Да! Вот именно, давай ты вместо него нас будешь подкармливать, а Майка?

— Эй-эй! Заглохли! Я Маечку люблю, а ее котлетки так вообще, что-то неподражаемое, — Алик ластился, заглядывал в лицо, гримасничал, Майка сдалась и рассмеялась. Владик смотрел на них веселыми глазами хищника, почуявшего интересную забаву.

В общем, на том и закончилось, но с тех пор все пошло не так.

Если раньше были Майя и Влад, и потом уже примкнувший к ним Алик, то теперь были уже Влад и Алик, причем Алик методично оттирал ее от Влада. Они по-прежнему делали все вместе, ходили вместе, но прежнего единства и равноправия не было. Теперь были двое устремленных к успеху парней и одна приземленная девица. Такое место было ей отведено. Вроде бы в шутку, но в каждой шутке доля шутки, а остальное-то правда. Теперь Влад с горящими глазами прислушивался к тем планам на будущее, которыми с ним делился его просвещенный друг, а Муська… Муськино дело конспекты и котлеты.

Еще Алик стал странно себя вести, бросал на Майю какие-то непонятные взгляды, которые девушке казались липкими. Она старалась не обращать внимания, ну смотрит и пусть смотрит. А он прищуренными холодными и какими-то ревнивыми глазами следил за ней, за тем, как она улыбается Владу, как она привычно стукается с ним кулачком «на удачу», как тот обнимает ее за плечо и смеется вместе с ней. Просто Майка наконец-то выровнялась, расцвела, похорошела, теперь и правда было на что посмотреть. На фоне своих однокурсниц, расцветших рано, а к двадцати годам уже слегка «заматеревших» она радовала глаз юношеской тонкостью и изяществом, какой-то эфемерной эльфийской красотой. Девчонка действительно стала заметной. Настолько заметной, что могла бы помешать некоторым планам.

Алик решил, что неплохо было бы ему стать у нее первым, а заодно перекрыть ей дорогу к Владу. А то этот дурень еще возьмет и в нее влюбится, для этого много ума не надо. Про то, что Майка по уши во Владика влюблена, она с первого дня догадался, но тогда это было не важно, а вот теперь…

Теперь Алик к ней прикасался. Вроде бы невинно, но чуть-чуть не так, а с подтекстом. Когда девчонка делала негодующее лицо, он переводил все в шутку, выходило, что она сама все выдумала. Влад на эти игры смотрел сначала удивленно, потом с легкой досадой, потом стал просто ждать, чем все закончится, не желая никому мешать и ссориться с друзьями. В конце концов, взрослые люди, сами разберутся. А Алик понял, что друг дал ему зеленую дорогу, и усилил нажим.

Его действия стали более дерзкими, однажды он затащил Майку в пустую аудиторию, захлопнул дверь и там прижал ее к стенке, положив руки с обеих сторон от ее головы. Девушка пыталась возмутиться:

— Алик, ты что?

— А на что похоже?

— На то, что ты спятил!

— Да что ты?

Он стал наклоняться к ней, чтобы поцеловать. Майя занервничала, хотела вырваться, но он был на чеку, не дал ей вырваться и покачал головой:

— Ты плохо себя ведешь, Маечка. Зачем же вырываться? Зачем шуметь? Хочешь, чтобы сюда толпа сбежалась?

Майя затихла, ей совсем не хотелось, чтобы кто-то застал ее вот так, с Аликом в обнимку. Что подумает Владик. А Алик воспользовался ее замешательством и поцеловал.

Никогда Майя не думала, что ее первый поцелуй будет насильственным. Девушка попыталась возмутиться, тогда Алик разозлился, поцелуй стал жестким, почти болезненным, она затихла, а парень, подавив ее сопротивление, смягчился и под конец был даже нежен. Когда эта экзекуция закончилась, Майя чувствовала использованной и униженной. Он погладил ее по щеке и сказал:

— А теперь будь умничкой и выходи первой. Ты же не хочешь, чтобы все догадались?

Она отдернулась, сверкнула на Алика глазами и вышла.

Напротив дверей аудитории на подоконнике сидел Влад.

Майя обмерла и чуть не сползла в обморок, она не знала что сказать, как оправдаться… Но тот легко спрыгнул с подоконника, косо посмотрел на ее растрепанные волосы и зацелованные губы, и спросил, показав пальцем на дверь, из которой она вышла:

— Алька там?

Майя смогла только кивнуть. Через минуту ребята, спокойно переговариваясь, вышли в коридор, прошли мимо нее и пошли дальше. Заметив, что Майя не идет вместе с ними, Влад обернулся и глядя на застывшую без движения девушку выдал с легким раздражением: