Уля с не меньшим, чем у остальных, вниманием смотрела на фон, пытаясь углядеть любые мелочи, которые могли бы подсказать, где он находится. Выгоревшие бежевые обои в более темных подпалинах абстрактного рисунка, угол какой-то мебели, скорее всего, письменного стола под левым локтем. Тумбочка с телевизором за спиной. Настолько невыразительно и обычно, что никаких зацепок не дает.

Ольга Николаевна, бросив задумчивый взгляд на Ульяну и получив ответный едва заметный кивок, пошла вслед за Андреем. Наверное, матери есть, что сказать старшему сыну. А вот Уля не могла придумать, как нарушить эту тишину. И ведь нужно, сколько можно сидеть в темноте, разбавленной только светом торшера, чей абажур напоминал роскошный наряд кокетки восемнадцатого века? Даже странно было встретить здесь этот предмет – шелк, оборочки, бантики… После уютной строгости кабинета девушка никак не могла привыкнуть к мягкой женственной гостиной. Наверное, если рабочее место обставлял сам Иван Петрович, то здесь декоратором поработала его супруга…

- Если тебе нужно идти, я могу вызвать такси.

Длинная фигура на фоне подсвеченного висящим на улице фонарем окна так и не шевельнулась. И это тоже пугало. Человек постоянно двигается, совершая какие-то незаметные и бестолковые жесты, а он стоял совершенно прямо, словно к спине привязали палку.

Предложение могло бы обидеть, если бы Уля не понимала, что это дань вежливости, не более того. И оставлять его сейчас одного точно не станет. Да, Иван Петрович ей никоим образом не родственник, да и просто хорошим знакомым его тоже не назовешь, но он ей нравился.

- Выгоняете? – кресло едва слышно скрипнуло, когда девушка повернулась, заставив своим движением золотую рыбку быстро удалиться под сень какой-то лопушистой водоросли.

- Господь с тобой… Просто не хочу, чтобы ты тут сидела только потому, что Андрей попросил, - он, наконец, повернулся, разрушив впечатление говорящей статуи.

- Я здесь не только поэтому.

- Знаю. И спасибо за это, - Иван Петрович медленно прошел к соседнему креслу, отделенному от Ульяниного изящным столиком с витыми ножками. К такому и притронуться страшно, а уж о том, чтобы на него что-то положить, и речи не шло… - Ты веришь, что все закончится хорошо?

Девушка не стала спешить отвечать, прислушавшись к себе. Да, страшно, причем, до такой степени, что хочется просто опустить руки и расплакаться, но ощущения, что непоправимое уже случилось, не было.

- Да.

- Поэтому мне и нравиться с тобой говорить. Ты не умеешь врать, и сама про это знаешь, вот и приходится обходиться правдой, - он едва заметно улыбнулся, усаживаясь на покрытое какой-то приятной на ощупь полосатой тканью сиденье. Свет теперь падал справа, оставляя левую сторону лица в тени. Странно, но именно сейчас в чертах мужчины было больше сходства с младшим сыном, чем со старшим. – И ты меня не теребишь, постоянно спрашивая о здоровье.

- Вы взрослый умный человек, и знаете, когда нужно обратиться за помощью. Тем более, что медик в доме, - Уля дернула плечом, заставив съехать с плеча кофту. Вообще-то тут было достаточно тепло, но все происходящее заставило забыть обо всех внешних неудобствах. И что спина уже покрылась испариной, заметила только сейчас. – Можно я немного разденусь?

- Конечно. Может, хочешь есть?

Уля хотела ответить отказом, потому что голод не ощущала совершенно, но потом передумала. Сообщение пришло несколько часов назад, и вряд ли у кого-то в этом доме после него прорезался аппетит…

- Только, если вы составите мне компанию.

- Это Андрей попросил, чтобы ты меня уговорила?

- Нет, это моя инициатива, - отпираться она не стала, а то и так непонятно, зачем ставила это условие…

- Тогда пойдем, - Иван Петрович встал, на секунду с силой опершись ладонями о край стола, но бросаться его поддерживать Ульяна не спешила – не тот характер, чтобы смиренно принять помощь от женщины. А то и собственный папа не такой же. Мужики, они вообще народ загадочный. – А Андрею не давай садиться себе на шею, а то он сразу начинает свою волю диктовать.

- Мы не настолько хорошо знакомы и плотно общаемся, чтобы кто-то садился другому на шею, - Уля осторожно положила ладонь на подставленный локоть.

- Да это я так, для общего развития, - продолжать эту тему он не стал, направившись в находящуюся рядом столовую.

Там было темно, только откуда-то из коридора доносился негромкий разговор. Одной из собеседниц была Ольга Николаевна, а вот кто вторая – Ульяна определить не смогла.

- Может, давайте на кухню? – правил этого дома девушка не знала, да и не особо стремилась к этому, но лезть в разговор хозяйки, отвлекая её, все же не хотелось.

- Ну, давай туда. Все равно не люблю эту комнату, на кухне как-то вкуснее, - несмотря на кажущуюся почти веселость, было заметно, что все совсем не так радужно.

И роль радушного хозяина давалась Ивану Петровичу с большим трудом, но Уля благоразумно не указывала на это и старательно подыгрывала. Хотя зачем это делает, сама не особо понимала, разве что из чисто человеческого желания поддержать. Как говорится, вреда от неё нет, но и толку – тоже. Зато есть возможность отвлечься, побыть среди тех, кто уже в курсе. Если вернется сейчас к девочкам, придется все пересказывать, отвечать на вопросы, слушать охи и ахи. Понятно, что Светка с Лизой тоже переживают, Игорь и их друг, но моральных сил проходить через это ещё раз у Ульяны пока не было. Конечно, через пару часов, когда Андрей вернется, она уедет в общежитие, но пока есть возможность немного это отсрочить, стоит ею воспользоваться.

- Устаивайся, - мужчина мягко подтолкнул её к высокому стулу возле круглого стола. Как и почти вся кухня, он был белым, накрытым зеленой скатертью. Никаких тебе кистей и прочих элементов ретро, если в остальном доме был какой-то легкий (или не очень) флер старины, то тут только функциональность и эргономичность. Даже поначалу показалось, что они попали в какое-то другое место, настолько был велик контраст.

- Зачем вам тогда столовая? Тут очень уютно, - Уля тронула сложенную вчетверо салфетку оттенка свежей мяты.

- У нас много родни, а я не люблю собираться в кабаках, - Иван Петрович включил электрический чайник. – Что хочешь?

- Если честно, то ничего, но и мне, и вам нужно поесть, - девушка резко встала, когда на пороге кухни появилась Ольга Николаевна.

- Я вас немного потеряла, - несмотря на гораздо лучшее владение собой, чем у мужа, и её улыбка была ненатуральной. Только прикрывала она не недовольство или неприязнь, а растерянность и непонимание того, что вообще происходят. Как и тонкие пальцы с двумя перстнями на каждой руке, теребящие пояс накинутого поверх платья кардигана. И каждое движение, вроде, и неторопливое, но какое-то рваное, словно она сдерживает себя или же, наоборот, заставляет, только силы заканчиваются раньше, чем было задумано.

- Уля пытается заставить меня поесть, - Иван Петрович негромко звякнул чашками, возясь с заварочным чайником. – Присаживайся, Оль. А ты чего вскочила? – это уже Ульяне, которая так и осталась стоять, разве что зачем-то завела руки за спину. Но что-то, похожее на благодарность, во взгляде женщины рассмотрела. А может, и ошиблась, в неярком свете вообще просто ошибиться.

- Присаживайся, - хозяйка кивнула все на тот же стул, который уже успела немного обжить Ульяна. Той ничего не осталось, кроме как последовать приглашению.

Разговор не клеился, причем, совершенно. Пара слов о чае, комплимент домработнице по поводу пирога с персиками.

Снова неловкая тишина, от которой Уле очень хотелось поерзать, но она сдерживала себя силой воли. Но терпение заканчивалось, а желание сбежать отсюда возрастало в геометрической прогрессии от каждой прошедшей минуты.

- Уже поздно, мне, наверное, пора, - с трудом высидев положенное этикетом время, она отложила вилку и поднялась. На тарелке так и остался почти целый кусок пирога, которой девушка, скорее, расковыряла, чем съела.

- Ты же хотела дождаться Андрея, - Иван Петрович тоже перестал делать вид, что ест, но хоть немного проглотил, уже хорошо.

- Он может задержаться, и я…

- Андрей может не появиться до утра, - Ольга Николаевна к еде вообще не притронулась, но чай выпила. – Я приготовила для тебя комнату Игоря.

Предложение было, что и сказать, необычное. Особенно со стороны его матери, у которой сложились определенные выводы о девушке сына. И скрывать она их не собиралась, так что нынешнее радушие Улю сильно насторожило.

- Там уже темно, так что или ждешь Андрея, чтобы он отвез, или останешься здесь, кто же тебя одну отпустит на такси, - давая понять, что разговор закончен, Иван Петрович поднялся.

- Вы пока решайте, мне нужно отойти, - что-то прошептав мужу, Ольга Николаевна удалилась все той же немного неровной походкой, оставив их наедине.

- Знаете, я, правда, ценю вашу заботу, но мне завтра рано на лекцию…

- Я подмешал Оле в чай снотворное, она уснет где-то через полчаса.

Уля осеклась, забыв, что только что хотела сказать.

- Зачем?

- Она не сможет заснуть, будет всю ночь переживать и только доведет себя до высокого давления, - не обращая внимания на тот факт, то ему по статусу вряд ли положено убирать со стола и мыть посуду, Иван Петрович поставил чашки в раковину. – Медсестру я тоже уже отправил спать.

- Тоже со снотворным?

Неужели так проникся духом старины, что решил перенять замашки Борджиа?

- Нет, без снотворного, - теперь он не только улыбнулся, но и усмехнулся. Если учесть, то ещё час назад только молчал и не отводил глаз от окна, уже большой прогресс. – Ты умеешь играть в шахматы?

- Да. А с чего вы взяли, что я останусь? – Уля тоже потянулась к трудящемуся и, взяв полотенце, висящее на специальной подставке, начала вытирать тонкий фарфор.