- Простите, а где можно помыть руки?

- Идемте, - женщина, словно только сейчас очнулась, вспомнив, что, вроде как, хозяйка этого дома. – Прошу.

Гостевая ванная была совсем рядом, вторая дверь по коридору. Бежевый мрамор, сверкающий хромом металл. Даже трогать страшно, чтобы что-нибудь не сломать… Умывание холодной водой немного привело в себя, но сама идея этой встречи начала казаться опрометчивой. Тщательно вытершись мягким светло-коричневым полотенцем, Уля, глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, вернулась в гостиную. Лучше уж закончить все побыстрее и уехать.

- Здравствуйте, Ульяна. - Иван Петрович стоял так, что увидела она его не сразу, поэтому и вздрогнула от неожиданности. – Простите, не хотел напугать.

- Да ничего страшного, вы же не специально. И вам добрый день, - девушка неуверенно протянула руку, словно сомневалась, что её станут пожимать, но мужчина осторожно коснулся её ладони пальцами, которые оказались непривычно холодными.

Заметив, что она на секунду опустила глаза на их руки, он только хмыкнул:

- Возраст.

Что на это ответить, Уля не знала, поэтому тоже только слабо улыбнулась.

- Как вы себя чувствуете?

- Уже успели разболтать, - Иван Петрович жестом пригласил её пройти за собой. – Иногда это заставляет чувствовать себя совсем дряхлым стариком. И не надо комплиментов, дату рождения не переспоришь.

Вот теперь Ульяна улыбнулась вполне искренне. В прошлый раз они встречались в такой обстановке, что дальше приветствия дело не пошло. А уж когда Игорь представил её, как свою девушку, так и вовсе стало не до непринужденного общения. Поэтому она с удивлением поняла, что Иван Петрович ей нравится. Есть в нем что-то располагающее.

Хотя, даже если бы Андрей ничего не сказал, Уля поняла бы, что мужчина болен. Даже не из-за бледности, придающей смуглой коже оттенок нездоровой желтизны и не из-за худобы, которая вряд ли была следствием правильного питания. Было что-то в движениях, ритме дыхания и глубоких носогубных складках.

- Присаживайтесь. Или можно перейти на «ты»? – он подвел девушку к стоящему возле стены креслу с высокой спинкой. Темная кожа в сочетании с резьбой по дереву придавала дополнительную строгость. Уля даже ещё сильнее выпрямилась, стараясь держать осанку.

- Да, конечно, как вам будет удобнее.

- Спасибо, - он сел в парное кресло и несколько секунд внимательно рассматривал собеседницу. – Скорее всего, Андрей уже сделал тебе внушение, что меня нельзя расстраивать, волновать и вообще тревожить, так?

- Припоминаю что-то похожее, - Уля извиняющее улыбнулась. – Он просто заботится о вашем здоровье.

- Я знаю. Поэтому прошу тебя рассказать все, как есть. Не бойся, в обморок не упаду, это прерогатива юных девушек, – заметив, что она заколебалась, Иван Петрович добавил. – У нас несколько минут, потом придут Оля с Андреем. А чем дольше и старательнее все молчат, тем больше я волнуюсь.

- Вообще-то это моральный шантаж…

Иван Петрович только пожал плечами, мол, ничего не могу поделать.

И зря он говорил о себе, как о старике. Да, пожилой, тут не поспоришь, насколько Ульяна помнила, у него и Андрей был не ранним ребенком, так что ему сейчас около семидесяти, но и дедом его назвать вряд ли у кого-то повернется язык. И Андрей на него очень похож, не надо и анализ на родство делать. И черты лица, и глаза, и линия подбородка. Разве что шевелюра у Ивана Петровича отливала серебром уже почти без темных проблесков.

- Вы же что-то узнали?

Уля, немного поколебавшись, все-таки начала рассказывать. В конце концов, как отец, он имеет право знать, а особо волнительные моменты можно и опустить...

- … он вернулся в город позавчера вечером. Теперь я хочу поспрашивать друзей и знакомых, может, просто увлекся работой.

- Спасибо, что рассказала. Хотя, наверное, и не все…

Девушка замолчала, стараясь не сболтнуть ничего лишнего. Иван Петрович тоже больше ничего не говорил, задумчиво глядя на противоположную стену.

Пользуясь моментом, Уля потихоньку осмотрелась, стараясь откровенно не пялиться. Тут было немного не так, как она представляла. Не то, чтобы она ночей не спала, думая, как у них обставлен дом, но и предположения не подтвердились совершенно. Никакой загроможденности, все строго, лаконично, хотя и с деталями, которые и «делали» интерьер. Особенно ей понравился рисунок пастелью. Самая простая рамка и нежные мазки, складывающиеся в прелестное детское лицо. Девочка оглядывалась через плечо, с легкой улыбкой, больше угадывающейся по глазам, а не по губам, смотря с полотна.

- Ты разбираешься в живописи?

Услышав вопрос, донесшийся из-за своей спины, Уля вздрогнула и словно очнулась. Оказывается, она настолько засмотрелась на картину, что подошла вплотную к стене, на которой она висела.

- Простите, я задумалась. Не думаю, что я в этом разбираюсь, - девушка повернулась к Ивану Петровичу. – Наверное, мне пора…

- Я плохой хозяин, если даже не предложил гостье чай. Идем, - он подставил локоть. – Хотя, подожди. В антиквариате ты тоже не разбираешься?

- С чистой совестью могу сказать, что нет.

- Я так понимаю, что картина тебе понравилась. Внимательно посмотри и назови ещё один предмет, который тебе симпатичен. Давай, не стесняйся, уважь меня.

Зачем ему это нужно, Уля не понимала, но осознание того, что придется выйти из такого уютного кабинета, не способствовало желанию поторопиться. Пусть Ольга Николаевна никогда не опустится до банального скандала, но и когда тебя милостиво терпят, тоже не сахар. Да и с Андреем видеться не особо хотелось. Наверное, она за эти два дня немного пресытилась его обществом.

Здесь было несколько вещиц, привлекших её внимание.

Массивный стол из дерева темно-вишневого цвета. Хрупкая даже на вид ваза из полупрозрачного бело-голубого фарфора, расписанная экзотического вида цветами. Массивные часы на мраморной подставке…

Но взгляд упорно возвращался к пресс-папье. На фоне остальных вещиц оно выглядело почти грубым. Полукруглое основание, на верхней плите которого лежал лев. Скорее всего, медный – для латуни металл слишком красный. Вот когда пригодились знания, полученные на лекциях по материаловедению, а думала, что так о них больше и не вспомнит…

Металлический зверь вытянулся вдоль всей плиты, положив голову на подставленные лапы. Морда его была почти уродливой, но при этом настолько характерной и выразительной, что Уля невольно сравнила его с хозяином комнаты. Старый умный уставший царь зверей.

- Хороший выбор.

Пусть она ничего и не сказала, но после того, как сначала долго смотрела на пресс-папье, потом осторожно провела кончиками пальцев по спине льва, слова и не были нужны.

- Зачем вы попросили меня сделать это?

- Стало интересно, найдешь ли ты вторую самую ценную вещь в этой комнате, - теперь Иван Петрович сам взял её за руку и повел из кабинета.

- Я её нашла?

- А сама как думаешь? Идем пить чай, девочка, не разбирающаяся в антиквариате.






Глава 10





«Чё пригорюнился, козел безрогий?»

х/ф «Варвара-краса длинная коса», 1969 г.







Лектор рисовал на доске какие-то диаграммы и графики, бубня что-то себе под нос, а Уля упорно пыталась понять – что происходит? Нет, вопрос касался не сути лекции, а всего случившегося. Три дня. Семьдесят два часа, четыре тысячи триста двадцать минут. Сколько секунд, подсчитывать было лень, да и не о том болит голова.

Игорь так и не дал о себе знать.

За прошедшее время они с Андреем поговорили со всеми знакомыми и друзьями парня, но никто так и не смог сказать ничего конкретного.

Да, видели несколько дней назад. Нет, он не выглядел встревоженным или испуганным. И ничего такого, что могло бы насторожить, тоже не заметили.

Вчера утром Андрей подал заявление, теперь предстояло рассказать то же самое следователям. Какой-то родственник – не то двоюродный, не то троюродный брат – работает в полиции, поэтому бумаги приняли, хотя официальный срок ещё не прошел. Но легче от понимания, что искать Игоря будут всем миром, как-то не становилось. Да и уверенность в обязательном благополучном исходе тоже перестала быть такой незыблемой.

Хотя Ульяна ни за что не призналась бы в этом, особенно кому-то из его семьи. Ольга Николаевна, с которой они более-менее тесно общались только в тот день, когда Андрей привез Улю, чтобы немного успокоить родителей, попросту никого не замечала. То есть – вообще. Не только неугодную девушку сына, она и слова собственного мужа слышала через раз. И Уля не обижалась, потому что видела, насколько тяжело женщине сохранять видимую невозмутимость. Хотя она, конечно, никого не обманывала – ни Андрея, ни Ивана Петровича.

- Уль, - сидящая справа Светка ткнула локтем под ребро. – Ты идешь?

Девушка очумело оглянулась и поняла, что пара уже закончилась, и они с подругой остались единственными, кто ещё не покинул аудиторию.

- Да, конечно.

Забросив тетрадь и ручку в сумку, Уля пошла следом за Светой, пытаясь вспомнить – это последние занятия или есть ещё.

- Давай, очнись, - подруга обняла Ефремову, прижимая к своему боку. – Найдется твой Игорь, никуда не денется. Может, и правда загулял…

По тону было прекрасно слышно, что она и сама в это не особо верит.

- Скорее всего, завтра вас с Лизой вызовут в ментовку.

- Так мы же про это ничего не знаем…

- Вот все, что видели и не знаете и расскажете. Я уже там была.

Не сказать, что из Ули вопросами душу вынули, но когда все то же самое пошло по третьему кругу, это реально достало. Такое впечатление, что её саму в чем-то подозревали. Нет, никакой антипатии к работникам органов правопорядка у девушки не было, но после пары таких повторных бесед вполне может появиться.