— О Боже мой! — воскликнула Фанни; ее это замечание скорее повергло в отчаяние, чем позабавило. — О, я умоляю вас, не ссорьтесь с ней снова!

— Хорошо, хорошо! Я не буду заключать никаких пари. Вы, наверное, смертельно хандрите здесь?

Леди Спенборо нервно вздрогнула, испуганная еще одним неожиданным вопросом.

— Ох! Нет, нет! Иногда, может быть… — погода в последнее время такая неустойчивая! А когда наступит весна, мы собираемся как следует заняться садом. Он ведь, к сожалению, совсем запущен.

Маркиз похвалил ее подснежники, говоря, что у них они появились намного раньше, чем в Клейкроссе. Обрадованная Фанни осмелела настолько, что решила продолжать разговор на эту тему, и они успешно провели следующие двадцать минут, обсуждая безопасные вопросы садоводства. Затем вошел дворецкий — объявить миледи, что завтрак подан; и Фанни повела лорда Ротерхэма в столовую. Он продолжал дружески болтать с ней — ей подумалось, что она не часто видела его в таком хорошем настроении, и была немало этим озадачена, так как ничто, по ее мнению, не могло быть более тщательно спланировано, дабы вывести его из себя, чем продолжительное отсутствие Серены. Когда же своенравная упрямица наконец величественно вплыла в столовую, Фанни, с часто бьющимся сердцем, ожидала возможного взрыва. Но Ротерхэм, поднимаясь и предлагая Серене стул, только и проговорил голосом сильно удивленного человека:

— Как, Серена? Уже? Я думал, что у вас уйдет на это больше времени! Право же, вам не следовало спешить! Не было ни малейшей причины.

Одного взгляда, брошенного на лицо Серены, было достаточно, чтобы Фанни поняла, что девушка находится в очень опасном настроении. Фанни задрожала, но в следующее мгновение, когда гроза, казалось, уже повисла в воздухе, Серена звонко рассмеялась и сказала:

— Вот противный человек! Очень хорошо! Раз сегодня вы не настроены на ссоры, быть тому. Какие новости в городе?

Остальная часть его визита прошла довольно мирно, без каких-либо инцидентов. Даже приятно, подумала Фанни. Серена была оживлена, Ротерхэм — разговорчив, и ни один из них не говорил ничего, что могло бы спровоцировать другого. Расстались они наилучшим образом, и Фанни, заметив, как благотворно сказался этот визит на настроении Серены, даже сожалела, что ему нескоро было суждено повториться. Ротерхэм должен был немедленно возвратиться в Лондон, чтобы успеть к началу заседаний парламента, и не похоже было, чтобы он собирался появиться в Глостершире в ближайшее время.

Леди снова повели монотонную, бедную событиями жизнь, выпавшую им на долю, и едва ли не единственным развлечением, хоть как-то нарушавшим рутину их жизни, стали частые визиты Эмили Лэйлхэм. Серена уже давно была тайным кумиром, вызывавшим благоговейное восхищение со стороны хорошенькой Эмили. Еще будучи ученицей, та нередко видела из окна своей классной комнаты, как Серена скачет на лошади рядом с отцом, и думала, что никто не может сравниться по красоте с графской дочерью. Девушка боготворила свой кумир и дома наедине сочиняла замечательные истории про Серену, в которых избавляла свою богиню от самых невероятных опасностей, но ей и пригрезиться не могло, что с предметом обожания ее может связать самая заурядная дружба. Серена, которую порядком забавляла такая преданность, поощряла визиты девушки в Доуэр-хаус.

Однако к концу февраля Лэйлхэмы переехали в Лондон, ибо леди Лэйлхэм не могла выдержать больше трех месяцев жизни в провинции. Только малыши оставались в Глостершире, а семейство устроилось в Лондоне, в одном из домов в лучшей части города, который сэр Уолтер нанял на год.

— Для моего выезда в свет! — гордо сказала Эмили.

— Очень мило со стороны твоего отца, — улыбнулась Серена.

— О нет! Это все заботы бабушки! Как бы мне хотелось, чтобы она могла увидеть меня в платье, которое мне сшили для представления ко двору!

— Как я понимаю, твоя бабушка не живет в Лондоне?

— О нет, она живет в Бате! И я ее очень люблю! — ответила Эмили странно вызывающим голосом.

Март, подкравшийся к ним, подобно льву, превратил Фанни в жертву невралгии. Настроение у Серены тоже часто менялось, несколько раз она накидывалась с упреками даже на Фанни. В один дождливый день она увидела, что мачеха тихо всхлипывает перед камином в спальне.

— Фанни! Фанни, милая, что такое?

— О, ничего, ничего! — вытерла слезы Фанни, пытаясь спрятать лицо. — Прошу тебя, не надо… Я вовсе не хотела тебя огорчить! Просто мне сегодня немного нездоровится.

Серена опустилась перед ней на колени и взяла ее за руки, стараясь успокоить.

— Это же совсем на тебя не похоже! Я уверена, что должна же быть какая-то причина! Ох, Фанни, ведь это же не из-за того, что я рассердилась?

— О нет! Я совсем не хотела сердить тебя, только я такая глупая!..

Исполненная раскаяния, Серена нежно гладила ее руки.

— Я самое мерзкое из всех созданий на свете! Обрушиться на тебя, и все из-за того, что Хартли меня постоянно выводит из себя! Я просто не знаю, как загладить свою вину!

Фанни убрала платочек:

— Я вела себя так глупо! Я понимаю, как тебе тяжело выносить Хартли, а Джейн становится такой высокомерной! Даже я это чувствую, а ведь тебе должно быть намного тяжелее, ведь она ведет себя так, словно прожила в Милверли всю свою жизнь! Ротерхэм говорил, что нам не следует оставаться здесь, и он был прав.

— Много он знает! — презрительно фыркнула Серена.

— Но ведь это так, Серена. Как бы мне хотелось, чтобы мы вдвоем могли уехать отсюда!

— Но ведь… — Серена внезапно остановилась. — Господи, какие же мы с тобой простофили! — воскликнула она. — Почему… нет, какого же черта мы с тобой до сих пор не уехали? Жизнь после Рождества здесь стала буквально невыносимой. Тебе нездоровится, я все время злюсь и раздражаюсь, а все дело в том, что мы просто смертельно скучаем. Мы непременно уедем!

— Но нам же нельзя! — ахнула Фанни. — Пока мы в трауре, мы не можем поехать в Лондон. Я знаю, мама будет недовольна.

— Нет, конечно, не в Лондон. Однако мы вполне можем поехать в Бат!

Глаза Фанни расширились.

— В Бат?

— Да! И даже твоей маме нечего будет сказать, если мы поедем туда по совету доктора Клиффа пить воды. Снимем дом приблизительно на шесть месяцев, и если не сможем бывать на ассамблеях, то ведь там есть библиотеки, водолечебница, и…

— Серена! — задохнулась Фанни в восхищении.

Серена рассмеялась, глядя на нее.

— Ну что? Едем?

— О да, Серена, да! Милсом-стрит, магазины и дилижанс из Лондона каждую неделю! Сады Сидни!..

— И новые лица, а не наши с тобой две унылые физиономии!

— Да, действительно! О, какой замечательный план! Но где же, — продолжала Фанни, сразу забыв про все свои огорчения, — где же ты хочешь снять дом? И как же нам все это устроить?

Глава VI

Переезд в Бат считался уже решенным делом, и оставалось только выбрать, что предпочесть — меблированные комнаты или же дом. Фанни, непривычная к устройству таких дел, конечно, потратила бы несколько недель на колебания, но Серена не была похожа на нее. Именно она проводила все необходимые переговоры. Фанни оставалось только соглашаться; если же ее спрашивали, что больше нравится ей самой, она со смущенной улыбкой отвечала, что доверяет вкусу и здравому смыслу своей падчерицы. Вскоре Фанни подписала контракт о найме на шесть месяцев дома на Лаура-плейс — по мнению дворецкого Лайбстера, это было самое подходящее место из всех, что он осмотрел. К середине марта вся мебель из Доуэр-хауса была, словно саваном, затянута полотняными чехлами, а Хартли Спенборо даже одолжил дамам для перевозки слуг и багажа огромный и старомодный рыдван покойного графа.

Поскольку Милверли лежал всего в двадцати пяти милях от Бата, дамы совершили путешествие в ландо. Фанни, чью силу духа во время пути поддерживали нюхательные соли, объявила, что никогда в жизни еще не путешествовала с таким комфортом. По прибытии на Лаура-плейс она, жалуясь на жестокую головную боль, нашла в себе силы не только осмотреть дом, но переодеться к обеду и даже обсудить с Сереной важную новость, которую они узнали из очередного письма леди Терезы. Принцесса Шарлотта была помолвлена с Леопольдом Сакс-Кобургским!

От подобных известий Фанни получала истинное удовольствие. Ничто не могло быть для нее интереснее, чем приближающийся брак предполагаемой наследницы трона, тем более что принцесса до этого разорвала свою прежнюю помолвку с принцем Оранским, и новый союз мог предоставить столько пищи для новых размышлений… Фанни не была знакома с принцессой, которая была довольно замкнутым человеком, но зато она встречалась с принцем Леопольдом во время церемоний празднования мира в 1814 году. Разве Серена не помнит красивого молодого человека? Фанни была убеждена, что он был на редкость милым, неудивительно, что принцесса предпочла его, а не принца Оранского. Должно быть, это будет брак по любви.

— Так мне пишет тетка, — сказала Серена. — Кажется, это не тот брак, которого хотел добиться принц-регент. Действительно, хорошо бы это было так! Может, это будет очень романтично — хотя мне самой кажется, что молодой человек немного скучноват! — но, ясное дело, для такой наследницы Сакс-Кобургский принц вовсе не предел мечтаний!

Чтение всех сведений о принце Леопольде, его карьере и его разносторонних достоинствах, о которых наперебой писали различные газеты и журналы, стало ежедневным занятием для Фанни. Она могла долго распространяться о том, какое маленькое несолидное герцогство было пожаловано принцу Леопольду, и даже с трогательной старательностью вникала во все детали предполагаемого брачного контракта.

В Бате было немало библиотек, и в обществе они считались местом самого приятного времяпрепровождения. Большинство библиотек предоставляли своим подписчикам все новейшие английские и французские издания, ежемесячные обозрения, свежие журналы, все лондонские и французские газеты. Фанни делила свое внимание между библиотекой Даффилда, на Милсом-стрит, и «Мейлером и сыновьями», чье здание так удобно примыкало к водолечебнице, где молодая графиня каждое утро прилежно пила воды, заявляя каждый раз, что они приносят ей огромное облегчение. Серена соглашалась с этим, не забывая принять соответствующий серьезный вид, но про себя думала, что оркестр, который постоянно играл там, да магазины на самых модных улицах, как и новые лица вокруг, приносили куда более ощутимую пользу.